Кукловод. Глава 32. Обойдемся без внушения

[m-levis]

Глава 32. Обойдемся без внушения


Спустя полчаса, приведя себя в порядок, я спускаюсь вниз, решительно намереваясь найти тебя и убедиться, что твое спокойствие в комнате не было предвестником бури. В кабинете я не нахожу ни тебя, ни Элайджу, так же как и в библиотеке, и в гостиной. Недоуменно нахмурившись, я иду на кухню, где застаю лишь Блайт, которая напевает под нос какую-то французскую песенку, расскатывая на столе тесто. Это до жути глупо, но все мы каждый вечер ужинаем вместе, имитируя "дружную и любящую" семью, хотя лично я чувствую себя мышью в логове кошек. Блайт выглядит вполне бодрой и, заметив меня, улыбается и произносит:

- Ma chere*, спасибо тебе за помощь утром. Если бы не ты... - Она не договаривает, но я и не настаиваю, понимая, что ей сложно вспоминать утренний инцидент.

- Не стоит благодарить Блайт. Ребекка это... - мне хочется сказать что-то наподобие "бешеная сука", но я сдерживаю себя и договариваю: - ревнивый ребенок, по сути. Ей никто не нравится, ты не причем. Поговори с Клаусом, он сможет тебе помочь. - Блайт еще раз благодарно улыбается, кивает головой и возвращается к готовке.

- Может ты что-ты хочешь, fille**? Кофе? Крови? - Я отрицательно покачиваю головой, а потом задаю вопрос, который в данный момент интересует меня больше всего:

- Блайт, а ты не знаешь, где Клаус?

- Он уехал где-то полчаса назад. - Я удивленно приподнимаю брови, не понимая уже совершенно ничего. Почему ты уехал, если планировал поговорить с братом?

- Один уехал?

- Нет, с monsieur*** Элайджа. - Блайт бросает на меня заинтересованный взгляд, я же только натянуто улыбаюсь и выхожу с кухни. Значит с Элайджей? Явно не к добру...

***

Я вышагиваю по комнате уже несколько часов, нервно комкая ткань красного платья, в котором была за ужином. Двадцать шагов до двери ванной - поворот - двадцать шагов до окна. И так уже много-много раз. Иногда я присаживаюсь на краешек кровати, бессильно запускаю пальцы в волосы, опускаю голову на колени и отдаюсь тревожным мыслям. Что могло произойти? Зачем ты вместе с Элайджей уехал куда-то? Я чувствовала тревогу, потому что боялась, что в очередной раз стану причиной, по которой ты причинишь кому-то вред. Я понимала, что ты не мог так спокойно отнестись к утренней сцене, не мог понять, потому что всегда руководствуешься порывами и эмоциями, а не логикой и доводами рассудка.

На часах полночь. Все домочадцы разошлись по своим комнатам и теперь дом погрузился в тишину, которая лишь изредка прерывается скрипом оконных ставень на сквозняке. Я снова сижу на кровати, распрямив спину, как будто проглотила металлический стержень, и прислушиваюсь в ожидании хоть какого-то звука, возвещающего о твоем возвращении. Через какое-то время мне начинает казаться, что тишина давит на виски, а в голове раздается отвратительный сплошной гул, поэтому я резко дергаюсь, когда дверь открывается. Никогда не привыкну к твоей способности подкрадываться так бесшумно.

Ты усмехаешься, делаешь несколько шагов вперед, захлопываешь дверь у себя за спиной, а я все также продолжаю сидеть неподвижно, пытаясь рассмотреть выражение твоего лица в бледно-желтом свечении месяца, скупо проникающего сквозь витражные стекла и жалея, что не догадалась зажечь свет.

- Доброй ночи, Кэролайн. - Ты снова говоришь с теми же непонятными интонациями, с какими поздоровался со мной утром, но сам же и портишь весь спектакль под названием "безразличие", перецепившись об какую-то футболку, небрежно лежащую на полу. Ты чертыхаешься сквозь зубы, а потом неожиданно начинаешь смеяться, чем заставляешь меня пораженно приподнять брови.

- Ты пьян? - Я наконец-то встаю и подхожу к тебе, окидывая внимательным взглядом. С близкого расстояния мне удается отметить, что твоя одежда измята и даже порвана в нескольких местах. На светлой рубашке темнеют какие-то пятна, и сквозь запах алкоголя, исходящий от тебя, я улавливаю легкий аромат крови.

- Угу. - Ты усмехаешься, поднимаешь руку, проводишь кончиками пальцев по моей скуле и задумчиво добавляешь: - Ты такая красивая.

- Спасибо, конечно. Но давай отложим комплименты на потом. Чья это кровь? Где твой брат? - Я скрещиваю руки на груди, глубоко вздыхаю, чтобы сдержать отчаянье, смешанное со злостью. Мне страшно думать, что Элайджа поплатился за свою доброту и поддержку.

- Какой именно? - Ты усмехаешься, обходишь меня, ложишься на кровать, не трудясь ни раздеться, ни даже разуться и едко отвечаешь на свой собственный вопрос: - Ах, да, конечно же ты спрашиваешь об Элайдже. Боишься о судьбе своего нового друга?

- Представь себе боюсь. Но он в первую очередь твой брат, а только потом мой друг, хотя так называть его преувеличенно с моей стороны, честно говоря. Так где он?

- У себя. Можешь пойти посмотреть, пожелать ему сладких снов или вообще остаться у него ночевать. - Ты уже не смеешься, я слышу злость в твоем голосе, поэтому устало сутулюсь, присаживаюсь на кровать и произношу хриплым голосом:

- Тебе не надоело?

- А тебе?

- Мне? Да, я устала. Устала, что ты мне не веришь. Устала от перемен твоего настроения. Устала от нашей совместной жизни. Просто устала, Клаус. - Я пожимаю плечами, а потом поднимаюсь и направляюсь к двери, на ходу добавляя: - И правда стоит пожелать твоему брату доброй ночи, раз ты так любезно мне разрешил. - Я открываю дверь, но не успеваю сделать и шага, когда ты оказываешься у меня за спиной, сильным толчком захлопываешь дверь просто у меня перед носом, резким рывком разворачиваешь меня к себе лицом, заставляя вжаться спиной в деревянную поверхность. Ты упираешься ладонями по бокам от моей головы, приближаешь свое лицо вплотную к моему и, выделяя каждое слово, произносишь:

- Я. Передумал. Кэролайн. Иди спать. С Элайджей все нормально. Мы немного повздорили, я напился, он прочитал мне лекцию о том, как нужно себя вести хорошим мальчикам. Это стандартная модель наших отношений. Ему не нужна нянька, а я не в том состоянии, чтобы слушать твои капризы. Будь благодарна, что так легко отделалась и ложись. - Я чувствую запах алкоголя, но в тоже время понимаю, что ты достаточно серьезен сейчас и, наверное, мне стоит послушаться и промолчать, но твое "благородное" одолжение вызывает во мне очередной прилив ярости, и я сквозь зубы произношу:

- Да, я очень благодарна тебе. Ты даже ни разу не ударил меня. Чудесааа. - Я зло усмехаюсь, наблюдая, как в твоих глазах зажигаются янтарные искорки ярости. Иногда мне кажется, что у меня и правда появляются суицидальные наклонности, потому что иначе не назовешь мое упорное желание определить степень твоего терпения, обнаружить тот Рубикон, за чертой которого все закончится, и я упаду к твоим ногам бездыханным телом. С каждым днем я все меньше связана с прошлым, с Мистик Фолс, поэтому и терять мне уже нечего. Даже Деймона. Ведь, честно говоря, я уже почти не вспоминаю ни его, ни людей, которые когда-то составляли основу моего существования. Но ты даже после этих слов не срываешься, не реагируешь на провокацию, и я добавляю, только чтобы не чувствовать себя бесправной: - Ты можешь мне внушить не ходить и лечь спать. У тебя ведь это так хорошо получается. - Самое глупое, но и самое частое желание людей - оставить последнее слово в споре за собой, и мне очень хочется, чтобы этот день, так переполненный волнениями, закончился моей маленькой победой.

- Ты думаешь я не могу заставить тебя без внушения? Какая наивная куколка. - Ты говоришь это почти ласково, так сильно возрождая во мне ощущение дежавю, ведь когда-то ты уже называл меня наивной и тогда я убедилась, что ты никогда не позволишь одержать над собой вверх. И зачем я пробовала сегодня? Я ожидаю чего угодно: сломанной шеи, твоих пальцев, которыми ты вцепишься мне в волосы и силой потащишь в кровать, даже могу предположить какой-то сюрреалистический вариант, когда ты поволочешь меня за ноги, но никак не ожидаю того, что ты делаешь на самом деле.

Сначала ты просто касаешься кончиками пальцев моих губ. Я удивленно приоткрываю их, не понимая, что вообще ты делаешь. Иногда мне кажется, что я лучше бы приспособилась к твоей "маньячной" модели поведения, когда наши отношения строились бы лишь на обоюдной ненависти и презрении. На деле же все в сотни раз сложнее, потому что ты всегда разный, и даже на одинаковые ситуации можешь реагировать по-другому. Пока я думаю об этом, ты успеваешь провести рукой по шее, опустить ладонь на плечо, пальцами сдвинуть бретельку платья, заставляя соскользнуть ее по руке. То же самое ты проделываешь и со второй бретелькой, и платье медленно сползает к талии, а потом, под воздействием резкого рывка твоих рук, спадает и с бедер, собираясь алыми складками где-то на лодыжках.

- Что ты...

- Тшшш. - Ты не даешь мне договорить, прижимая указательный палец к моим губам. - Помолчи.

И я покорно замолкаю, все-таки посчитав, что, наверное, не стоит так противиться твоей попытке помириться и заладить утреннюю неловкую ситуацию. Если ты говоришь, что с Элайджей все нормально, значит так оно и есть... наверное. Все мысли вылетают с моей головы, когда ты целуешь меня в шею, скользишь языком по груди, рвано вздымающейся и опадающей над красной тканью лифчика, проводишь руками по талии, посылая по позвоночнику табун мурашек, скользишь пальцами ниже, отодвигая ткань трусиков, проводя по складкам плоти и удовлетворенно усмехаясь, ощутив насколько я уже влажная там.

- Моя маленькая порочная девочка. - Ты выдыхаешь мне это в губы, обжигая кожу горячим дыханием, заставляя меня почувствовать на языке привкус горького виски и соленую нотку крови. И я окончательно капитулирую, притягивая тебя ближе, молчаливо пытаясь показать, чего именно я хочу. Ты отодвигаешься на мгновение, смотришь мне в глаза так пристально, не переставая ласкать меня пальцами, просто наблюдая, как остро я реагирую на каждое твое движение, на прикосновение к самой чувствительной точке, на ощущение твоих пальцев глубоко во мне. Я, наверное, выгляжу как последняя грешница, откинув голову назад, судорожно хватая воздух приоткрытыми губами, с растрепанными волосами и покрытым испариной телом, но сейчас меньше всего меня волнует мой внешний вид, поэтому я снова тянусь к твоим губам, позволяю тебе увлечь меня к кровати...

Спустя несколько мгновений ты кладешь меня на прохладные простыни, целуешь в ключицу, покрываешь чередой поцелуев шею, прикусываешь мочку уха и шепчешь совсем тихо:

- Видишь, можно обойтись и без внушения. Спокойной ночи, моя сладкая, наивная девочка. - С этими словами ты одариваешь меня отцовским поцелуем в лоб, быстро скидываешь свою обувь, отворачиваешься от меня, укрываешься с головой и умиротворенно сопишь, то ли имитируя спящего, то ли действительно погружаясь в младенческий сон. Я несколько минут тупо смотрю в черный потолок над головой, а потом потрясенно хмыкаю, пытаясь глубоким дыханием унять безумное неудовлетворенное возбуждение, все не желающее покидать мое тело.

- Я тебя ненавижу! - С этими словами я разворачиваюсь к тебе спиной и почему-то мне отчетливо чудится издевательский смешок, разносящийся с другой стороны кровати...

Примечания:

* - Ma chere - моя дорогая;

** - fille - девочка;

*** - monsieur - месье