Я люблю тебя сильнее

[m-levis]

Я люблю тебя сильнее
Виски в бокалах. Джаз - музыка 20-ых. Мерное и успокаивающее потрескивание дров в камине. Мы с тобой сидим на одном диване, рассматривая языки пламени, то выплясывающие буйный танец, то замирающие, как искусственные. Я иногда бросаю косые взгляды на твой профиль. Ненавидеть бы мне тебя, братец. Желать бы твоей смерти. Увы, так никогда не получится. Ты слишком родной, слишком необходимый.

- Ты все-таки такой редкостный ублюдок, Ник. - Не знаю зачем я это сказал, но ты наконец-то отрываешься от созерцания огня и переводишь взгляд на меня. Я читаю в твоих глазах вопрос, сегодня ты удивительно сдержан и даже печален, поэтому я не боюсь, что лишусь головы за свою фразу и продолжаю: - Из-за тебя я пропустил столько всего интересного.

- Что же например? - Ты усмехаешься и разворачиваешься ко мне уже полностью, заинтересованно склоняя голову и делая очередной глоткой из почти пустого бокала.

- Ну... движение хиппи, феминизм, музыку Ботлз...

- Битлз, Кол. И вообще, ты знаешь, что такое феминизм?

- Конечно, знаю. И вообще, я еще не закончил, - я продолжаю систематично загибать пальцы, перечисляя масштабные и совсем мимолетные события, которые пропустил, покоясь в гробу.

- Ох, остановись, Кол. Ты такой зануда. Этим ты так похож на Элайджу, - ты ставишь пустой стакан на столик, находящийся возле дивана, блаженно потягиваешься и поднимаешься на ноги. А я отчаянно ищу, что же такого сказать, чтобы задержать тебя хотя бы на мгновение.

- Вряд ли, потому что я люблю тебя больше. - Я прокусываю язык до крови, яростно проклинаю свою дурацкую болтливость, и искренне надеюсь, что твоя замершая поза ничего не значит, и ты не понял смысла, который я вкладывал в эти слова. Ты оборачиваешься ко мне, смотришь несколько мгновений на мое лицо, на которое я старательно нацепил маску а-ля "не слушай тупого братца".

- Кровь.

- Что?

- У тебя кровь на губе. Дурацкая привычка кусать самого себя, Кол. - Я быстро стираю капельки влаги с нижней губы, пытаясь не смотреть на тебя, но ты продолжаешь говорить, медленно возвращаясь к дивану: - Больше любишь? За что? Я ведь никогда не был хорошим братом, не правда ли?

- Правда. Но ты мой брат. И каким бы идиотом ты ни был, это не изменит моего отношения к тебе. Мы семья, Клаус. - Ты снова садишься, усмехаешься как-то особенно грустно и запускаешь пальцы в светлые волосы. Ты редко такой как сегодня, почти никогда. Ты боишься показывать слабость, не веришь, что достоин любви. Тебе больно. Мне больно. Это единение всегда между нами, пронизывает нас огненными нитями, которые невозможно разорвать, как бы не пытался.

Я подвигаюсь к тебе. Так правильно. Ты опускаешь руки, поворачиваешься ко мне и смотришь так пристально. Этот взгляд завораживает меня, увлекает, обещает понимание и принятие всего, чтобы я ни сделал.

Я прикасаюсь к твоим губам своими, просто замирая, поглощая твое дыхание, ощущаю теплоту и шероховатость кожи, запах алкоголя и крови. Так естественно.

Я запускаю пальцы в твои волосы, притягивая твою голову ближе, несмело проводя языком по твоей нижней губе, погружая его в твой рот и с каким-то фееричным восторгом понимая, что ты отвечаешь мне, что ты позволяешь... Так необходимо.

Я провожу по твоему нёбу, по ровным очертаниям зубов, позволяю тебе повторить мои движения, сплести наши языки в каком-то причудливом, плавном ритме, синхронном с переливами джазовой мелодии. Мои руки расстегивают пуговицы на твоей рубашке, кончики пальцев скользят по коже и эти тактильные ощущения важнее любых слов, которые я мог бы тебе сказать. Я знаю, что ты не хочешь говорить, потому что слова разрушат этот островок безумия, в котором наша братская любовь приобретает какие-то непонятные, но все же желанные, грани...

И снова я целую твои губы, шею, плечи, руки, грудь, сжимаю зубы на чувствительном соске, отбрасывая твою рубашку, переполняясь какой-то адской эйфорией нетерпения и желания растянуть удовольствие - поцеловать больше, дотронуться до самых потаенных участков тела. Мне мало тебя. Отныне и навсегда.

Я не позволяю тебе лидировать сегодня. Сегодня я люблю тебя. Поэтому я отталкиваю твои руки, когда ты пытаешься раздеть меня и делаю это сам. Когда на мне не остается одежды, я быстро сдергиваю джинсы с твоих бедер. Ты возбужден, так же, как и я, твои руки больно сжимают мои плечи, притягивая меня к себе.

Губы на веках. Твои ресницы дрожат, отбрасывая причудливые тени на щеки. Дорожка поцелуев на скуле, языком я провожу по контуру твоих губ, сжимая зубы на мягкой плоти нижней губы, легонько прокусывая, зализывая ранку... Твоя кровь вкусная. Родная. Поцелуи на шее, пальцы поглаживают напрягшиеся соски, проводят по мышцам живота, спускаясь к паху, обхватывая основание твоего члена, медленно сжимая и поглаживая по всей длине. Ты громко и рвано дышишь, что-то яростно хрипишь сквозь сжатые зубы, резко дергаешь меня за волосы. Этот поцелуй в твоей манере. И любовь у тебя такая же: яростная, грубая, жесткая. Твоя любовь имеет вкус крови, но сегодня мне плевать. Сегодня я безумен. Сегодня я твой.

Ты прерываешь поцелуй, громко крича, когда я поглаживаю головку твоего члена, медленно и дразняще, выводя на чувствительной коже окружности, тайные символы. Я опускаю голову ниже, проводя языком влажную дорожку по твоему животу, целуя внутреннюю поверхность бедра, а спустя мгновение заменяя пальцы на твоей плоти своим ртом. Это странно и непривычно. Я боюсь сделать что-нибудь не так, но ты уже не в состоянии контролировать себя, ты в очередной раз яростно дергаешь пряди моих волос, непроизвольно приподнимая бедра, заставляя меня взять твой член как можно глубже, сжимая губы, проводя языком по сильно выступающим венам, легко-легко касаясь зубами чувствительной головки. Наверное ты ломаешь мне ключицы, когда с безумной силой сжимаешь их, кончая мне в рот с последним утробным рычанием. А мне все равно. Разве это имеет значение?

Твое дыхание успокаивается, и я уже намереваюсь отодвинуться от тебя, но ты перехватываешь мою кисть своей ладонью и произносишь:

- Ну уж нет, братец. Доказывать любовь - так до конца. Не бойся. - С этими словами ты широко разводишь ноги, и я медленно придвигаюсь к тебе, стараясь глубоко дышать, чтобы отвлечься от ощущения своего собственного болезненно напрягшегося члена. Я погружаю пальцы в рот, медленно подношу их к твоему отверстию, легонько касаясь кончиками пальцев, осторожно вводя в тебя указательный палец. Ты смотришь на меня так пристально, что я чувствую себя неловко, поэтому приподнимаюсь над тобой, нежно целую твои губы. Ты всегда закрываешь глаза во время поцелуя. Так проще.

Когда второй палец скользит в твое тело, ты немного напрягаешься, но я продолжаю методично растягивать тугое кольцо мышц, все более уверенно двигая кистью. Когда я затрагиваю простату, ты судорожно сглатываешь, что-то мычишь мне в рот, и я ощущаю, как опять твердеет твой член.

- Давай, - слизнул каплю крови с моей нижней губы, - уже, - судорожно сжал кожу на моей спине, - быстрее... - толкнулся бедрами, как можно сильнее насаживаясь на мои пальцы. Я тоже больше не в силах сдерживаться, поэтому просто сгибаю твои ноги в коленях, развожу их как можно шире, и вхожу одним резким, неловким, толчком. Ты чертыхаешься сквозь зубы, но спустя мгновение расслабляешься, позволяя моему члену входить в тебя до основания, заполняя комнату рычащими стонами, вперемешку с хриплым вокалом джаз-исполнительницы и характерным скрипом дивана.

Ты кончаешь себе на живот, когда я задеваю простату, мне хватает одного движения,чтобы излиться в тебя. Сил не остается, поэтому я не выхожу из тебя, просто кладя голову на твою грудь. Сомнения одолевают меня с новой силой, и я не знаю, как смотреть в твои глаза.

- Я тоже люблю тебя, Кол, - ты произносишь это, погружая пальцы в мои разметавшиеся волосы, мягко перебирая их. И я счастливо улыбаюсь, наблюдая за догорающим пламенем. Мы семья. Мы всегда будем любить друг друга.