Окно на северную сторону. Части 1-2

[m-levis]

Часть 1

Утро Авиана началось с жуткой головной боли и тошноты. Еще не проснувшись окончательно, он вымученно застонал и попытался прижать колени к животу. К его удивлению, ноги ударились обо что-то твердое, поэтому Авиан перевернулся на другой бок и... упал на пол. Сон словно рукой сняло. Кое-как приподнявшись на локтях, удалось различить серый камень, щедро "украшенный" плевками и чем-то до боли напоминающем блевотину. Подобные жидкости в непосредственной близости от лица и острый запах прогорклой мочи вызвали рвотные позывы, но, благо, изо рта вытекла лишь тонкая ниточка слюны. Авиан слишком давно не ел, поэтому желудок лишь нещадно сводило спазмами.

- О, очухался! - мужской голос привлек внимание, и Авиан, кое-как утерев влагу с губ, выпрямился. И тут с каким-то запоздалым ужасом осознал, что эта клетка - не его комната. Решетка перед его глазами и такие же металлические прутья на крошечном окошке не отставляли никаких сомнений о местонахождении Авиана. Окружная тюрьма.

- Что я тут делаю? - прошипел он, опираясь на узкую кушетку, на которой, видимо, и провел эту ночь.

- А ты не помнишь, алкоголик малолетний? - хохотнул полицейский, почесывая в районе паха. - Знатно вы вчера погуляли.

Авиан нахмурился. Вчера у Мэтта, его одногруппника, был день рождения. Или это было не вчера? Последнее воспоминание обрывалось на черт-знает-какой рюмке текилы и плаванье в огромном бассейне Мэтта просто в одежде.

- Ладно, открывайте, - зло прошипел Авиан, кое-как поднимаясь на дрожащие ноги. Одежда была влажной, а значит, день рождения и правда был вчера. Горло жутко пересохло, голова раскалывалась, поэтому единственным желанием было как можно скорее оказаться дома.

- Шустрый какой! Ты лучше адвокату позвони, - офицер хмыкнул и сел на жалобно скрипнувший стул. Авиан старательно пробивался сквозь алкогольный дурман, но выходило это откровенно плохо, поэтому он лишь стиснул зубы и процедил:

- Я не понимаю. Какому еще адвокату?

- Слушай, парень, отвали! Вождение в состоянии алкогольного опьянения, наезд на омегу - на омегу, представить только! - и после этого ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Благодари Бога, что все обошлось довольно благополучно, но, честно говоря, я бы на твоем месте позвонил и попросил привезти тебе вещи. Готов поспорить на двадцатку, что тебе несколько лет светит.

***

Комната для свиданий производила угнетающее впечатление. Стол да несколько стульев - вот и вся обстановка. Авиан вышагивал из угла в угол, нервно кусал губы и постоянно запускал тонкие пальцы в черные волосы. Возле двери молчаливой статуей стоял полицейский. На вопросы он не отвечал - Авиан уже пытался, поэтому приходилось лишь терзаться догадками, когда же именно родители соизволят заявиться и в очередной раз вытащить его задницу из передряги.

Когда скрипнула дверь, Авиан был уже на грани нервного срыва. Но облегчение сразу же затопило, как только в комнату вошли трое - скоро он будет дома. Первым, конечно же, появился папа: высоко вздернутый подбородок, идеальная укладка, до неприличия узкие джинсы, обтягивающие стройные ноги. Ну кто скажет, что ему уже за сорок, и он выносил троих детей? Следом вошел отец - высокий, решительный, хмурый. Он держал мобильный возле уха и явно не планировал прерывать разговор, поэтому лишь кивнул на Авиана подбородком третьему посетителю - бете в сером замшевом костюме. Мол, "разбирайтесь сами".

- Вин, дорогой, - папа поцеловал воздух возле щеки сына и рассеяно поправил волосы. - Тут так отвратительно.

- А я говорил, сиди дома, Кристиан! Ты же никогда не слушаешь, - прошипел отец, прижимая трубку к плечу, чтобы на другом конце провода не услышали.

- Отвали, - папа надул губы и вновь обратился к Авиану: - Так что случилось, сынок?

- Документы у меня, мистер Лайер, - встрял в разговор адвокат, молчавший до этого. - И, боюсь, прогноз неутешительный.

***

В машине жутко трясло, и Авиан опустил голову на колени, прижатые к груди. Еще месяц назад он - восемнадцатилетний студент экономического факультета - напропалую прожигал жизнь. Благо, статус беты, который ему официально присвоили в шестнадцать, позволял не думать о создании семьи и потомстве. Конечно, иногда было обидно, ведь бета - это как последнее звено в цепи. Отцепишь - не заметят. Но со временем он смирился, ему даже начало нравиться полное отсутствие ответственности. Он наблюдал, как отец посвящал старшего брата-альфу в тонкости семейного бизнеса или как строго относился к поведению младшенького-омеги. А вот его, Авиана, никто толком не контролировал. И это было замечательно, до поры до времени...

Возможно, отец и смог бы воспользоваться связями, чтобы выгородить Авиана, но дело приобрело огласку. Средства массовой информации на все лады корили безалаберных юнцов, не ценящих чудо природы и главное достояние социума - омег. Порицание достигло критической отметки, отец Авиана терял клиентов, а потому принял правильное, конечно же, правильное, но от этого не менее жуткое решение - он уговорил Авиана признать всю вину, покаяться и отсидеть положенный срок. Это пошло на пользу семейному бизнесу; все считали, что их семья - образец честности и даже кровное родство не является для них поводом увиливать от справедливого наказания.

- Эй, заснул что ли? Приехали! - Авиана больно пихнули в бок. Он вскинул взгляд и сглотнул вязкую слюну. Тюрьма - сплошная серая громада. Холодная и пугающая. Лишь решетки на окнах и колючая проволока на высоких стенах немного разбавляли однообразие цвета. Но эти атрибуты больше пугали, чем воодушевляли.

Авиана не держали ноги, поэтому высокий бета подхватил его под локоть и потащил ко входу. А потом все слилось в сплошной мутный поток: регистрация, изучение документов, какие-то плоские шуточки, конвой, осмотр у врача, который нагло лапал едва живого Авиана за задницу, член и яйца. Хотелось провалиться сквозь землю, но Авиан лишь стискивал зубы и часто моргал, чтобы прогнать злые слезы. Он не будет плакать. Не будет!

- Бета значит? - изучая документы, задумчиво протянул врач. - Беты здесь в ходу, - он хохотнул, но потом добавил: - Хотя ты невзрачненький, хрен его знает, что с тобой делать будут. На вот, переодевайся.

Авиан принял коричневую робу и отвернулся к стене. Он и правда был темной лошадкой в семье: они все светлые, голубоглазые, с пропорциональными телами, а он слишком худой, смуглый, черноволосый и кареглазый. Когда-то он слышал, как отец кричал на папу, называл его "конченой шлюхой" и требовал сказать, от кого же Кристиан родил такого сына. Тогда было обидно, сейчас же это уже не трогало. Отец делами продемонстрировал свое отношение к среднему сыну, и именно поступки ранили сильнее. Слова - это мелочь.

- Готов?

- Да, - тихо ответил Авиан, застегивая последние пуговицы на рубашке.

- Иди, значит. Отведут тебя в камеру.

Авиан кивнул и вышел за дверь, где его встретил охранник. Он молча защелкнул на запястьях наручники и, подтолкнув в спину, вынудил двинуться по темному коридору.
Часть 2

Раньше Авиан знал лишь два факта о тюрьме: первый - в тюрьмах не сидят омеги, нет ни одного преступления, которое могло бы караться так жестоко по отношению к ним. Второй - цель тюрьмы исправить оступившегося человека, дабы потом он смог вернуться к законопослушной жизни. Эти сведения были официальны, возможно, не слишком правдивы в отношении второго пункта, поэтому сейчас, бредя по длинному коридору, Авиан пытался уловить любую мелочь. Он отметил, что здесь жутко холодно, а влажность чрезмерная, прикинул приблизительную высоту потолков и ширину между стенами. Все эти наблюдения были лишними, но они позволяли отвлечься, механически делать один шаг за другим и не думать о том, что ожидает за дверью камеры. Сначала все получалось, Авиан настолько погрузился в изучение каменной кладки под ногами, что не сразу понял, как конвоир довел его до одного из тюремных блоков. Но долго игнорировать шум, стоящий вокруг не удавалось. Авиан вскинул голову, всматриваясь в тяжелые хромированные двери, тянувшиеся по обеим сторонам коридора. Благо, немногие заключенные подходили к зарешеченным окнам, прорезанным в дверях. А если подходили, то благоразумно молчали. Но все же Авиан отчетливо слышал голоса в камерах и даже... стоны? Он недоуменно сдвинул брови и решил, что ему просто показалось.

- Пришли, - голос полицейского ворвался в сознание и пустил по коже табун мурашек. Хотелось броситься наутек, позвонить отцу и умолять забрать его отсюда. Авиану казалось, что он сейчас просто потеряет сознание, но даже блаженное небытие не приходило. Он, словно зачарованный, следил, как его конвоир прокручивает ключ в замочной скважине, распахивает тяжелую дверь. Еще мгновение - щелчок наручников, толчок в спину. Перед глазами Авиана стремительно вспыхнули темные пятна, дыхание перехватило, и он как сквозь вату услышал хриплый низкий голос:

- Командир, блядь! Вы охуели совсем? Куда нам пятого? На голову?

- Заткнись, Хесс! Что я сделаю, что их всех к нам направляют? Принимайте! - с этими словами Авиана вновь толкнули, и он бы явно впечатался лицом в грязный пол, если бы не чьи-то сильные руки, подхватившие за талию. За спиной прогрохотала дверь, отрезая все пути к отступлению. Авиан настолько погрузился в тяжкие думы, уткнувшись носом в ключицу какому-то альфе, что не сразу почувствовал ладони на своем теле. Лишь когда ему забрались под штаны и ощутимо сжали ягодицы, он дернулся из захвата.

- Что... Что? Как?.. - слова упорно не хотели связываться во вразумительный вопрос, поэтому Авиан испуганно попятился к двери. Он, конечно, краем уха слышал, какую роль исполняют беты в тюрьмах, но был уверен, что это сказки. Никто ведь не имеет права принудить его к чему-то, правда ведь? Авиан вообще считал себя асексуальным, его не интересовали ни мужественные альфы, ни хрупкие омеги. Это как-то и не напрягало, все отношения заменялись вечеринками и выпивкой, а секс казался чем-то несущественным. В конце концов, ему не нужно думать о потомстве, может сексуальные желания в нем вообще не запрограммированы?

- Повезло-о-о, - сердито протянул альфа, которого охранник назвал Хесс. Он скрестил руки на груди и нахмурился. - К нам подселили малолетнего задрота. Ладно, не дрожи! Звать тебя как?

- А-Авиан, - пролепетал тот, не в силах оторвать взгляд от пугающих литых мышц, перекатывающихся под кожей на руках. Ему всегда казалось, что отец и старший брат - самые яркие представители "породистых" альф. Высокие, сильные, они все же уступали огромному монстру, стоящему сейчас перед Авианом. Спокойствия это не внушало. Такой мог и дух выбить одним ударом.

- Ты еще и заика? Прелесть какая! Эй, Нейт, Эльман, уснули, блядь, что ли? Идите, оцените новенького, - Авиану эти слова не понравились. Ох, как не понравились!

- Ой, суповой набор, ей-богу! Увидел бы на улице, подумал бы, что омежка мелкая, - с нижней койки поднялся еще один альфа. Более низкий, чем Хесс, он все же производил впечатление хищника: гибкий, плавный, каждый шаг выверен. Зеленые глаза просканировали Авиана, а потом он легко хлопнул его по плечу и, подмигнув, прошептал, пока Хесс отошел: - Не боись. Он не такой злой, как кажется. А я Эльман, кстати. Будем дружить?

***

Авиан лежал на верхней койке и боялся даже пошевелиться. После знакомства альфы совершенно не обращали на него внимания, лишь указали ему место, где он будет спать. Третий альфа - Натаниэль, так и не соизволил даже заговорить с Авианом. Он лежал как раз напротив, тоже наверху соседней двухэтажной кровати, поэтому Авиан мог лишь рассмотреть белобрысый затылок, торчащий над колючим одеялом. Хесс лишь изредка ворчал, но тоже ни к кому конкретно не обращался, зато Эльман не затыкался, что-то постоянно рассказывая другим альфам. Что касалось беты, Далиана, то он спал. Лишь на мгновение приоткрыл один глаз, оценивающе посмотрел на Авиана и, видимо, решив, что никакой угрозы тот не представляет, просто перевернулся на другой бок и засопел. Казалось, что он жутко устал и весь день отсыпался после трудовой смены. Авиан искренне не понимал, что могло так утомить бету. Осознание пришло ночью, когда Далиан заворочался на койке Хесса, на которой и спал до этого.

- Лиан, детка, иди ко мне, - голос принадлежал Эльману, спящему как раз на нижнем ярусе кровати Авиана. Немного повернув голову, в тусклом свете одинокой лампы удалось различить, как Далиан грациозно перелез через Хесса и мягкой походкой направился к соседней кровати. Он был красивым. Наверное, одной из самых красивых бет, которых за свою жизнь видел Авиан. Хрупкий, светловолосый, с идеально-правильными чертами лица - не знал бы правды, легко можно было спутать его с омегой. Какие-то особые феромоны Авиан не улавливал из-за своей принадлежности к бетам, поэтому и мог оценивать лишь визуально.

Впрочем, долго наблюдать за Далианом не пришлось. Он нырнул в койку Эльмана и на несколько минут все затихло. Авиан уже успел задремать - день был жутко тяжелый, казалось, что он находился в этой камере не несколько часов, а несколько лет. Кроме того ужин он пропустил, поэтому желудок сводило голодными спазмами, а значит сон - самый мудрый выход. Но уже совсем скоро все планы об отдыхе рассыпались, словно карточный домик. Снизу начали доноситься стоны - протяжные, хриплые; они то срывались на утробное рычание, то переходили в громкий крик. Авиан едва не умер от разрыва сердца, когда еще и кровать начала раскачиваться. Сомневаться в том, чем именно занимаются на нижнем ярусе, не приходилось, поэтому Авиан покрылся алыми пятнами и задержал дыхание, больше всего желая провалиться в преисподнюю.

Авиан не был ханжой, но это было выше его понимая. Вот так, при всех? Неужели не стыдно? Скосив взгляд, Авиан заметил, что Натаниэль даже не пошевелился, а вот Хесс наблюдал. Он сидел, прижавшись к стене, курил и следил за каждым движением. Наверное, Хесс почувствовал взгляд, потому что спустя мгновение уже смотрел на Авиана. Тот жутко смутился и отвернулся к шероховатой стене, едва не уткнувшись в нее носом. Накинул одеяло на голову, стиснул зубы и решил, что будет просто игнорировать и стоны чокнутой парочки и насмешливый хохот Хесса.

***

Авиан ходил по облакам. Они были мягкие и теплые, словно огромный слой пушистой ваты. А вокруг лишь бескрайняя синева неба. Море над головой. Авиану хотелось прыгнуть туда, он был уверен, что там тоже тепло и спокойно, но, сколько бы он не подпрыгивал, дотянуться до неба не удавалось. Тогда он решил просто лечь на облака и смотреть вверх, представляя, что качается на волнах.

- Эй, вставай! - откуда-то разнесся сердитый голос и его "море" заштормило, заволновалось, а потом поглотило его, накрыло высокими волнами. В глаза ударил бледно-желтый свет, Авиан часто заморгал и только потом осознал, что его лодыжку сжали чьи-то сильные пальцы, которые и трясли его сейчас. Сон закончился.

- Что такое? - хриплым после пробуждения голосом спросил он. Попытался сесть, но лишь ударился головой об потолок.

- Что такое? Утро уже! Вставай! Или ты думаешь, что на курорт приехал? - Хесс, а это был именно он, хлопнул ладонью по животу Авиана и только потом отошел.

- Доброе утро, мелкий, - это уже был Эльман. Он сидел за единственным, грубо сколоченным столом вместе с Натаниэлем. Третий альфа оказался голубоглазым блондином, он лишь бросил на Авиана равнодушный взгляд и отвернулся к окну, не сказав и слова.

- Доброе, - пробубнил Авиан, кое-как сползая вниз. На койке Эльмана лежал Далиан. Абсолютно голый. Светлые волосы в беспорядке, на бледной коже алели засосы, а на бедрах темнели синяки. Авиан скользнул взглядом по паху, отметил отсутствие волос, которые бета наверняка сбривал. Смущение затопило горячей волной, красные пятна стыда расползлись даже по груди, и Авиан поспешил отвести взгляд.

- Ты так мило смущаешься, - протянул Эльман.

- Заткнись, Эл, - встрял Хесс и обратился уже к Авиану: - Трахаться будешь?

- Ч-что простите? - испуганно дернулся Авиан. Только не это! Он не мог, просто не хотел, не чувствовал ничего.

- Не будешь, значит, - сделал вывод Хесс. - Ну и замечательно. Лиана хватает с головой, а вот в быту он никакой. Будешь убирать, стирать, и всем будет хорошо. Согласен?

Авиан задумался лишь на мгновение. Ни разу за свои восемнадцать лет он не занимался домашним хозяйством, но разве это сложно? Решив, что справится, он кивнул.