Мы теперь семья. Глава 8. Решение Эстер; Бонус. Откровение. Клаус.

[m-levis]

Глава 8. Решение Эстер



Было еще раннее утро, когда Тайлер разбудил Кэролайн, поцеловав в губы. Девушка недовольно поморщилась, но все же обхватила парня за шею и привлекла его ближе к себе, разомкнула губы. Тайлер видимо расценил ее поступок как руководство к действию, потому что откинул простынь, навалился на Кэролайн своим телом и заскользил рукой по талии девушки, поднимаясь все выше и выше, к груди...

- Я не смотрю! Продолжайте! Конфетка, я не могу найти свои любимые джинсы, ты не видела случайно? - Тайлер резко отстранился, едва не свалившись с кровати, и поспешил натянуть простынь как можно выше, пока Кол, так резко ворвавшийся в комнату, суетливо осматривался кругом.

- Кол, здесь нет твоих джинсов! Может ты выйдешь, а? - Кэролайн раздраженно прошипела сквозь зубы, чудесно осознавая, что как только за вампиром закроется дверь, Тайлер нападет на нее с вопросами и упреками. Да уж, не о таком первом утре воссоединения с парнем мечтала Форбс.

- Ладно-ладно, не сердись. Вы продолжайте, я уже ухожу. - С этими словами Кол подмигнул Кэролайн и медленно направился к выходу, но не успел он даже взяться за дверную ручку, как дверь резко распахнулась и в комнату, как метеор, ворвалась Ребекка.

- Да какого черта! Зачем в этом доме двери, если их никто не видит? - Кэр швырнула подушку, очень надеясь, что сможет угодить в голову кому-то из Майклсонов. И плевать, что потом она, вполне возможно, лишится и своей головы. Сейчас ее больше интересовал как будто окаменевший Тайлер, который явно не понимал, что подобное поведение совершенно привычно для этой семьи. Но цели подушка так и не достигла, потому что ее играючи перехватил Кол и бросил на ближайшее кресло.

- Не кричи! - Странно серьезно проговорила Ребекка, а потом добавила: - У нас проблемы. Большие.

***

Часы в кабинете мерно отсчитывали минуты. Кэролайн и Тайлер сидели на диване, напротив разместились Кол и Ребекка, Элайджа стоял возле окна, рассеянно всматриваясь через оконное стекло на величественные громады тополей, растущих по бокам от подъездной аллеи, Финн стоял возле камина, нетерпеливо постукивая пальцами по мраморной поверхности, Эстер сидела за письменным столом, сжав руки в замок и смотря в одну точку. В комнате стояла напряженная тишина, никто не понимал, зачем Эстер организовала эти сборы, но не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что вряд ли это обещает что-либо хорошее. Спустя несколько минут дверь отворилась и на пороге возник Клаус.

- Вижу, вы ждете только меня. Чем вызвана эта семейная встреча? - Кэролайн вздрогнула, но не стала уточнять, что это сборище не совсем семейное.

- Проходи, Никлаус. Сядь. - Гибрид хмыкнул, но выполнил требование матери, опустившись в кресло, стоящее совсем близко возле дивана, где сидели Тайлер и Кэролайн. Колени Клауса и Кэр соприкасались, но он либо не замечал этого, либо намеренно сел так, а девушка не решилась дергаться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и вскоре была отвлечена голосом Эстер. - Все вы помните, на каких условиях я отказалась от первоначального плана. Насколько мне известно, за это время вы так и не причинили никому вреда, что, конечно же, радует меня. Но я не обольщаюсь, понимая, что от убийств вас сдерживает лишь страх и понимание, что я смогу найти способ исправить свою ошибку и уничтожить вас. В немалой степени этот страх должен был поддерживаться Кэролайн, которая ненавидела вас и искренне желала вам смерти. Но, как вы можете заметить, я говорю в прошедшем времени. С недавних пор вы стали чуть ли не друзьями и, возможно, скоро наступит тот час, когда ты, Кэролайн, начнешь прикрывать и защищать моих детей, если уже не начала, - Форбс открыла рот, намереваясь ответить хоть что-нибудь, но Эстер подняла ладонь, тем самым призывая к молчанию и продолжила, - поэтому я приняла решение. Кэролайн вернется домой, ее место займет Бонни Беннет. Так будет правильнее.

- Эстер, постойте! Вы же сами говорили, что я единственная, кто может понять ваших детей. Вы сами хотели, чтобы я была для них другом. Что не так? - Кэролайн успела первая заговорить, ощущая, как накалилась обстановка в комнате.

- Я хотела, чтобы вы общались, да. Но я не хотела, чтобы ты настолько сильно смирилась, привыкла к их образу жизни. Еще немного и ты станешь подобной им, до этого совсем недалеко, поэтому можешь считать, что я и тебе делаю услугу. Все, разговор окончен. Не торопись, Бонни переедет только завтра. - С этими словами женщина встала, быстро пересекла комнату, не смотря в глаза ни одному из своих детей, и скрылась в коридоре.

- Это здорово! Видишь, как все сложилось, Кэр! - Эта фраза принадлежала Тайлеру, который крепко сжал руку Форбс, встал на ноги и потащил онемевшую девушку в коридор. Нужно было собираться в школу, но никто и не вспомнил об этом, поглощенный и ошеломленный этой новостью.

***

- Где твоя сумка, Кэролайн? Давай я помогу тебе собрать вещи, раз мы уже не успеваем на уроки. - Локвуд был готов, казалось, лопнуть от удовольствия, в то время как Кэр лежала на кровати и смотрела немигающим взглядом в белый потолок. Сейчас она не слышала слов своего парня, перед ее мысленным взором проносились десятки воспоминаний.

Кол подхватывает ее на руки.

Клаус проводит кончиками пальцев по скуле.

Элайджа берет ее за руку и ободряюще улыбается.

Ребекка бьет наотмашь по щеке, но в глубине глаз сквозит тревога и понимание.

Даже молчаливое присутствие Финна вселяет спокойствие, ведь и он ни разу не навредил ей.

- Кэролайн! - Тайлер потряс ее за плечо, заставив обратить на него внимание. - Сумка где?

- В шкафу. - Кэролайн машинально указала пальцем в необходимом направлении, а потом неожиданно даже для самой себя добавила: - Знаешь что я думаю? Эстер на самом деле лживая тварь. Может у нее изначально был план, а может она не рассчитывала, что ее дети так долго продержатся паиньками, но я чувствую, что на самом деле она не отказалась от плана их убить. Просто ей хочется казаться всей такой благородной, вот поэтому она и решила как бы дать им шанс, думая, что я подставлю их в первый же вечер. А теперь она поняла, что я так не поступлю и решила привлечь к своему гениальному плану Бонни.

- Кэролайн, ты почему заводишься? И правильно, что она хочет очистить мир от своих отпрысков. Тебе-то что? Я, если честно, тебя не понимаю. Тот же Клаус убил Дженну, превратил меня в своего раба, а ты защищаешь его и его семейку. Тебе действительно стоило подставить их уже давно. Ты никогда не думала, что смерть Клауса смогла бы избавить меня от связи? Могла бы и помочь мне. - Тайлер пожал плечами и сердито посмотрел на Форбс, выкидывая на постель одежду девушки.

- То есть нужно было облегчить тебе жизнь? Пойти по головам, забыв, что, по сути, ты был очень рад тому, что с тобой сделал Клаус? Знаешь что, Тайлер, я теперь не буду думать о том, что они сделали кому-то. Я буду думать о том, что они сделали лично мне. И если смотреть на ситуацию так, то, наверное, никто из них не кусал меня, едва не убив, как ты. - Кэролайн скривила губы, злая и на Локвуда за его слова и на саму себя за такое неконтролируемое желание защитить Майклсонов. Спустя мгновение девушка уже вышла из комнаты, проигнорировав оклик Тайлера. Ей не хотелось сейчас его видеть.

***

Всхлипы удалось услышать только благодаря вампирскому слуху. Кэролайн прислушалась и действительно, в ванне кто-то плакал. Девушка медленно приоткрыла дверь, заглянула внутрь и увидела Ребекку, сидящую на полу, прижав ноги к груди и склонив голову на колени. Ее плечи вздрагивали, рыдания душили, поэтому она не заметила незванную гостью, продолжая издавать рваные всхлипы.

Первое мгновение Кэролайн хотела уйти. Просто закрыть дверь. Сделать вид, что не видела. Оставить все, как есть. В конце концов, это же Ребекка, заносчивая сучка Ребекка, у которой есть четыре брата, каждый из которых более подходит на роль утешителя. Но Кэр так и не сделала этого, вместо этого широко распахнула двери, чем заставила Ребекку испуганно вздрогнуть и поднять заплаканное лицо с коленей.

- Что тебе? - Бекка быстро провела ладонями по щекам, стирая слезы, но лишь размазала влагу по коже. В тот момент она казалась совсем ребенком и Кэролайн было легко забыть, что на самом деле Ребекка старше ее в десятки раз.

- Пытаюсь уберечь ваш дом от потопа. - Кэролайн закрыла за своей спиной дверь, подошла ближе и невозмутимо присела рядом. - Почему ты плачешь?

- Почему? - Ребекка грустно ухмыльнулась, но все же ответила: - Быть может потому что моя собственная мать все не успокоится? Я ведь поверила, что она хочет дать нам шанс и все такое. На самом деле это не так. Она просто успокаивает себя тем, что попробовала. - После этих слов Ребекка с обидой шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы, снова заполнившие глаза.

- Мы что-то придумаем. Я тебе обещаю. Не плачь. - Кэролайн чувствовала себя жутко неловко и не была уверена, что поступает правильно, но она все же обняла Бекку, поглаживая по разметавшимся волосам и позволяя той просто выплакать горькие слезы.

***

- Знаешь, Форбс, а ты ведь и сама уже по уши в этом дерьме, иначе не сидела бы сейчас здесь со мной. Неужели мама права, и ты смогла нас понять? - Только спустя полчаса Ребекка успокоилась, хотя и продолжала лежать на мраморном полу, положив голову Кэролайн на колени. Кэр все также рассеянно перебирала длинные пряди волос Бекки, прислонившись спиной к стене и устало прикрыв веки. Вопрос заставил ее вздрогнуть, но спустя мгновение она пожала плечами и пробормотала:

- Не спрашивай меня. Думаешь, я не понимаю, что это странно? Но зла я вам не желаю. Это точно. - Кэролайн хотела добавить еще что-то, но дверь отворилась и на пороге возник Кол.

- Хм, девочки, я слишком часто застаю вас в ванне вдвоем. К чему бы это? - Вампир усмехнулся, чем заслужил два неодобрительных взгляда. Но Кол быстро стал серьезным и добавил: - Кэролайн, тебя там ищет твой парень. Покажись ему, потому что он уверен, что мы надругались над тобой, расчленили и спрятали твои останки в разных местах.

- Эм, да, иду. - Ребекка поднялась, давая Кэролайн возможность встать. - А где остальные?

- Без понятия. - Парень пожал плечами, тем самым молчаливо поясняя Форбс, что теперь ни ему, ни его братьям нет нужды вести себя примерно. Это ничего не изменит.
Бонус. Откровения. КлаусPOV

Мои любимые, эта глава - исключительно мысли и воспоминания Клауса. Если вы ее не прочитаете, это не помешает вам в дальнейшем понимать сюжет фф. Но если все же решили прочитать, то, пожалуйста, просмотрите шапку на предмет предупреждений. Глава не рейтинговая, но, возможно, некоторым из вас подобное читать неприятно. Люблю вас, мои хорошие)))

Я сделал очередной глоток виски просто из бутылки, которая и так уже была почти пустой. Не знаю, сколько я сидел здесь, на скамейке, но на небе давно зажглись миллионны звезд, а алкоголь, выпитый мной, туманил сознание, навеивал странные образы и нежеланные воспоминания о далеком прошлом.

Я всегда точно знал какова на вкус обида. Она горькая, как полынь. Эта горечь всегда чувствовалась на языке, текла по венам в те годы, когда я, еще совсем ребенок, не понимал, что же я делаю не так, почему мой собственный отец ненавидит меня так отчаянно. Лишь позже, когда стал известен секрет, так тщательно скрываемый матерью, я понял, что он, возможно, всегда подсознательно ощущал, что я другой, не его кровь и плоть.

В те дни я узнал, какова на вкус злость. Она была соленой. Кровавым привкусом ощущалась на губах, и я уже не знал, чья кровь стекает по подбородку, алым мерцает на губах, соленой влагой наполняет рот, течет по горлу, пропитывая каждую клетку тела соленой ненавистью. Я ненавидел весь мир тогда, судьбу, которая поступила со мной так несправедливо, мать, которая вместо того, чтобы быть рядом, признать свою вину и попытаться загладить ее, оттолкнула меня. У нее был Майкл. И он был важнее, чем я.

И убить мать оказалось совсем несложно. Нельзя любить того, кто отвечает тебе только равнодушием. Нельзя любить того, кто глух и слеп к твоим мольбам и боли. Ее не стало, но у меня была семья. И хотя наш путь был пронизан предательством и разочарованиями, мы часто импульсивно говорили насколько ненавидим друг друга, расходились, чтобы не видеться долгие годы, но мы все равно всегда были одним целым. Странным, болезненным, израненным существом, в котором каждая грань была абсолютно разная, но в тоже время создавала цельную картину.

И хотя я и испортил не одно столетие Финну, подло поступил с Колом, предал доверие Бекки и разочаровал Элайджу, но это не меняло тот факт, что в наших жилах текла одинаковая кровь. Кровь Эстер. Женщины, которая так упорно пыталась уничтожить нас, не смотря на то, что я согласился на это жалкое существование комнатной собачонки, сотни раз просил у нее прощения за то как поступил с ней многие годы назад, сдерживал все свои порывы и желания. Мысли о матери заставили меня усмехнуться и сделать очередной глоток.

Быть может будь Эстер другой, более смелой и понимающей, то и наши судьбы сложились бы иначе. И нам бы не приходилось прятаться от побоев Майкла, и я никогда бы не целовал алые кровавые полосы на руках своей сестры, которые она получала хлыстом от собственного отца, когда делала что-то чересчур неловко, по его мнению. И никогда бы не было других поцелуев, таких отчаянных, до прокусанных губ. И никогда бы не было фиолетовых меток на теле, которые я невольно оставлял на Ребекке, когда сжимал пальцы на ее плечах, талии, бедрах. И на моей спине не было бы розовых царапин, оставленных ее ногтями, когда безумие страсти, смешанной с выворачивающим наизнанку отвращением, накрывало нас одновременно, и Ребекка прятала лицо у меня на плече, как заведенная повторяя "что мы делаем... что мы делаем..."

Или если бы Эстер не сделала тот роковой выбор, отказалась от безумия той фатальной идеи превратить нас в бессмертных существ, растянув наше проклятие на вечность, быть может тогда мы бы прожили короткие, но правильные жизни. Но мы стали вампирами, и в нашей жизни появилась кровь. Появилась власть. Могущество. Сила. И Ребекка больше не плакала, Ребекка целовала меня агрессивно, слизывала рубиновые капли с губ и подбородка, проводила языком по шее, груди, пока я не терял выдержку, пока не забывал о том, что всякий раз божился, что "больше никогда" и не разрывал на ней длинные платья, позволяя безумию снова, и снова, и снова поглощать и сжигать и меня, и ее.

Шли годы, мы все более и более привыкали к пороку, верили, что то, что приносит такое острое удовольствие - не может быть плохо. Да и чего нам было бояться? Нет смерти - нет наказания в виде вечного ада. А потом наше безумие поглотило и других, тех, кого мы обязаны были уберечь. Я обязан был уберечь. Но нет, я позволил Ребекке заразить этой дьявольской потребностью в разврате и Кола, своего младшего брата, того мальчишку, который столетия назад писал стихи и витал в облаках, как будто не меняясь с годами, а оставаясь все таким же ребенком. А вот нашей сестре удалось изменить его и сейчас я уже не замечал в нем той трогательности и наивности, которая была прежде. Но, к своему удивлению, со временем я понял, что Кол и Ребекка больше подходят друг другу, как бы отвратительно это не звучало в отношении брата и сестры. Они могли часами сидеть, держась за руки и молчать. Могли смеяться над шутками, понятными лишь им. Им не обязательно было крушить все вокруг, примитивно трахаясь, они больше ценили поцелуй в висок и невесомое касание, что так сильно отличало их отношения от моих с Ребеккой. В итоге с Колом сестра была почти всегда, со мной же она вымещала ярость и обжигающую боль, когда держать в себе ее было уже невозможно.

Что касается Элайджи, то это было что-то настолько неправильное даже для меня, что я только отчаянно жмурился, пытаясь не вспоминать. Зато это позволяло отвлечься в те мгновения, когда хотелось выть от безнадежности и когда даже объятия моей сильной сестры не могли дать мне той очищающей боли и агонии разврата, пламени из преисподней, которое сжигало последние запреты, позволяя мне не забывать кто я и какова моя судьба. И тогда была кровь. Много. Кровь безликих, изувеченных людей. Моя. Его. И губы у Элайджи были сухие и было так контрастно и так странно касаться его сухих губ своими окровавленными. И руки у него были сильные, и он никогда не позволял себе разговаривать, кричать, стонать и делать хоть что-либо, что могло напомнить мне, кого я держу в объятиях, по чьей коже вывожу зубами древние руны, наши имена, чьей плоти касаюсь губами, чье имя выкрикиваю в момент оргазма. И никогда он, даже в приступах ярости, не позволял себе напомнить мне, насколько я безумен и как далеко зашла наша "братская" любовь.

А еще была Кэролайн. Это девочка, которая одновременно хороший друг, любящая дочь, понимающая девушка Тайлера Локвуда, активистка во всех общественных мероприятиях Мистик Фолс. Она - чистая и светлая - еще одна, которую нужно было бы уберечь, нужно было прогнать, запугать, сделать хоть что-нибудь пока по ее венам не начал расплавленным железом течь порок, желание проявлять эту немного-больше-чем-родственную любовь тем способом, который так привычен для нашей семьи, но так нов и непонятен для нее. Но и тут я не успел, потому что я уже касался ее губ своими, да и кровь моя, как отрава, уже давно текла в ее венах. У нас уже была связь. А еще Кэролайн смотрела на Кола, и глаза ее темнели. Не понимая этого сама, она уже хотела его, хотела прикоснуться, хотела забыться всего лишь на мгновение, которое, уж я то знал, растянется на всю предстоящую вечность. А еще она брала Элайджу за руку, и я знал, что ее чарует и привлекает сила, исходящая от него. Когда-то ей понадобится сила, стойкость и уверенность и именно тогда, она будет искать утешение в объятиях моего старшего брата. Но больше всего меня поражали отношения Кэролайн и Ребекки. Их "псевдоненависть" или "недолюбовь" приобретали все более странные грани, и я видел в глазах сестры острожное любопытство и замешательство, ведь Ребекка, привыкшая, что ее семья - это одни мужчины, не могла понять, как ей относиться к этой девочке, которая робко и так наивно приоткрывала перед нами душу, позволяла нам занять место в ее чересчур большом сердце. Завтра Кэролайн Форбс уедет, и я понимал, что так лучше. Ведь так она будет спасена, не правда ли?