Мы теперь семья. Главы 11-12

[m-levis]

Глава 11. Назад дороги нет

- Все хорошо, мам. Да, я заеду завтра. Не волнуйся. Спокойной ночи, - Кэролайн тяжело вздохнула и нажала на "отбой". За несколько часов, которые она провела в доме Майклсонов, мать звонила уже дважды, интересуясь все ли нормально и не забывая отчитывать дочь за такое странное и глупое решение. Еще вчера, когда Кэролайн сказала, что снова переезжает, шериф Форбс устроила ей расспрос с пристрастием, и Кэролайн не оставалось ничего иного, как немного приврать, сказав, что Бонни опасается сама жить в доме с "этими монстрами". Лиз огорчилась, но все же посчитала, что ее девочка поступает благородно, поэтому, скрепя сердце и потребовав дать обещание, что Кэролайн будет вести себя благоразумно, дала свое согласие на переезд. Теперь Кэролайн надеялась, что ее обман раскроется не слишком скоро. В конце концов, проведя последнюю ночь дома и потратив всю первую половину дня на сборы вещей, Кэролайн поцеловала мать, пообещала приезжать каждый день и отправилась по знакомой дороге, к огромному дому на окраине города.

Встреча оказалась для Кэролайн очень волнительной. Во-первых, оказалось, что она соскучилась сильнее, чем могла предположить и теперь тщательно пыталась сдержать неуместные порывы броситься всем на шею. Во-вторых, под пристальными и неодобрительными взглядами Эстер и Бонни она чувствовала себя неуверенно, поэтому лишь коротко кивнула им и отвела взгляд.

- Добро пожаловать, - Клаус подошел к ней первым, подмигнул и улыбнулся с видом заговорщика. Кэролайн улыбнулась в ответ, стараясь не сверкать от радости, как монета на солнце. Она не была глупой, понимала, что возможно когда-то все измениться, и ей придется вернуться в обычную реальность, где древние - это враги, но сейчас ей нравилось жить в этой красочной сказке - волнительной и немного опасной - потому что, как правильно говорил Клаус, здесь было ее место и только здесь она была счастлива в полной мере. От грустных мыслей ее отвлек Элайджа, который сначала молча обнял ее и тихо произнес куда-то в висок:

- С возвращением, - Кэролайн лишь прикрыла глаза и прижалась еще сильнее. Иногда ей казалось, что именно с Элайджи началось зарождение доверия к семье Майклсонов. Он никогда не нарушал ее душевное равновесие, не переворачивал все жизненные ценности с ног на голову, но в то же время давал Кэролайн уверенность, что и через тысячу лет можно сохранить свою человечность. Для нее это было очень важно, поэтому объятие она разорвала лишь через несколько секунд, услышав недвусмысленное покашливание Эстер.

- Спасибо, - напоследок прошептала Форбс и наконец-то отстранилась, так и не решившись взглянуть на диван, на котором уселись Бонни и Эстер. Интересно, неужто они подружились?

Следующим в импровизированной "церемонии" приветствия был Финн. Он лишь чопорно пожал Кэролайн руку, пробормотал что-то напоминающее "добро пожаловать" и напоследок посмотрел на девушку таким сожалеющим взглядом, как будто она находилась при смерти. Кэролайн нахмурилась, но потом, вспомнив отношение Финна к образу жизни своих братьев и сестры, поняла, что он считает ее еще одной пропащей душой, отравленной порочным ядом и уже начавшей разлагаться. Ну что же, возможно он и прав. Кэролайн коротко кивнула, натянуто улыбнулась и отняла ладонь, потому что не хотела сейчас думать о последствиях своего выбора.

Финн отошел, и к Кэролайн подошла Ребекка. После того странного поцелуя в школьном туалете они больше не разговаривали, и только здесь, в присутствии семьи, в гостиной, освещенной багровым заходящим солнцем, девушки поняли, что неловкость за прошедшую неделю никуда не делась. Ребекка тяжело сглотнула, резко протянула ладонь и пробормотала:

- Форбс...

- Майклсон... - Кэролайн пожала руку, медленно отпустила ее и усмехнулась, заметив, как раздраженно сощурила глаза Ребекка, услышав подобное обращение. Да уж, им явно необходимо было поговорить, расставить точки над "ё", признать, что поцелуй был глупостью и этого больше никогда не повторится... или? Кэролайн встряхнула головой, настолько нелепым было последнее сомнение, хотела произнести хоть что-нибудь, чтобы занять гнетущую тишину, воцарившуюся в комнате, но ее опередил Клаус, который невольно ответил на вопрос, который терзал Форбс с тех пор, как она зашла в дом.

- Кол скоро приедет. Давай я проведу тебя в комнату, - Кэролайн согласно кивнула и быстро пошла к лестнице, пытаясь оттянуть момент разговора с Эстер и Бонни.

***

- Кэролайн, можно поговорить с тобой? - Бонни вошла без стука, и Кэролайн сердито нахмурилась, бросила последний взгляд на вещи, которые разбирала и произнесла:

- Можно. Проходи.

- Нет, не здесь. Давай выйдем во двор, - Кэролайн внимательно посмотрела на Беннет, пытаясь определить, почему та не хочет оставаться с ней наедине, за закрытыми дверями спальни. Уж кому-кому, а Бонни не стоило боятся Кэролайн, ведь она не могла причинить ей вреда. Но ведьма только скрестила руки на груди, кивком головы указала на дверь, и Кэролайн, пожав плечами, пошла за ней в коридор.

- Почему ты вернулась? - Как только девушки вышли на крыльцо, Бонни приступила к расспросам, прожигая профиль Кэролайн пристальным взглядом. Форбс тяжело вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, окинула взглядом сад, погруженный в темноту, втянула воздух, сладко пахнущий розами, растущими вдоль аллеи, медленно присела на каменную ступеньку крыльца, дождалась пока Бонни опустится рядом и только потом заговорила.

- Меня пригласили.

- Пригласили? Значит это правда? Ты рассталась с Тайлером, потому что закрутила роман с кем-то из них? Ты сумасшедшая, Кэролайн! Ты просто предала нас всех! Кто он? Клаус? Кол? Или может Элайджа, с которым ты сегодня так мило обнималась? - Бонни резко вскочила на ноги, негодующе всплеснула руками. Кэролайн же отреагировала на удивление спокойно, она лишь прищурилась, подняла голову вверх, где сверкали миллионы оранжевых точек звезд и задумчиво пожала плечами. В какой-то момент ей хотелось сделать что-то скандальное: сказать Бонни, что на самом деле она встречается с Ребеккой, или признаться, что она целовалась и с Колом, и с Клаусом, или приврать и сказать, что она выходит замуж за Элайджу. Но ребяческий порыв быстро прошел, поэтому она, все также не смотря на подругу - или уже бывшую подругу? - тихо произнесла:

- Нет у меня никакого романа. Зато друзья есть, это да, - Бонни видимо не поняла ответ, потому что открыла рот, явно намереваясь поинтересоваться, что за чертовщину несет Кэролайн, но так и не успела этого сделать, потому что по аллее, словно небольшой ураган, пронесся Кол, который уже через минуту оказался возле Кэролайн.

- Сестричка, - Кэролайн не сказала ничего. Просто поднялась на ноги, закинула руки Колу за шею и прижалась к нему настолько близко, что, кажется, у нее даже затрещали ребра. Бонни несколько секунд так и стояла, забыв закрыть рот и смотря на парочку, которая и не думала разрывать объятия, во все глаза. Лишь через несколько минут, пробормотав под нос "дурдом какой-то", Беннет развернулась и ушла в дом, напоследок громко хлопнув дверью.

***

- Ты обманщик! - Часы показывали уже второй час ночи, все уже легли, решив отложить празднование на завтра, и только Кол все также продолжал болтать, рассказывая о прошедшей неделе так, как будто Кэролайн отсутствовала не семь дней, а минимум семь лет. В итоге он, решив провести Форбс до ее комнаты, остался еще на несколько часов. И только сейчас Кэролайн вспомнила, что на самом деле она решила обидеться на Кола и вообще с ним не разговаривать, а тем более не лежать на одной кровати и не поглощать шоколад, как они делали сейчас.

- Это еще почему? - Кол усмехнулся, недоуменно склонив голову набок.

- Ты обещал позвонить. Я же тебе не какая-то девка на одну ночь, от которой можно отвязаться подобные образом. Я вообще на тебя обижаюсь.

- Конфетка, не злись. Мы хотели, как лучше. Ведь такое поведение плюшевых зайцев у нас будет далеко не всегда. Когда-то наше терпение лопнет и тогда тебе будет очень тяжело. Мы хотели уберечь тебя, но видимо поздно, - Кол произнес серьезно, так, как он говорил очень редко, поэтому Кэролайн постаралась беззаботно улыбнуться и отмахнуться от всех предостережений.

- Подумаем об этом, когда вам снесет крышу. Пока вы вполне миролюбивы, - Кол засмеялся, но смех резко прервался, когда Кэролайн провела языком по губам, слизывая с них шоколад. Кажется девушка поняла насколько двусмысленно этот жест выглядел со стороны почти сразу, сильно покраснела, попыталась улыбнуться, но губы абсолютно не слушались. - Я рассталась с Тайлером.

Зачем? Зачем, зачем, зачем она это сказала?! Быть может просто, чтобы прорвать словами этот кокон из раскаленной потребности, который окутал ее и Кола настолько резко, что голова закружилась от понимания, осознания, что нужно бежать как можно быстрее, пока еще есть время, пока не поздно. Но видимо Кэролайн неправильно подобрала слова, потому что они возымели совершенно не тот эффект, на который рассчитывала или думала, что рассчитывала Форбс. Спустя мгновение Кол накрыл губы Кэролайн своими и последней ее мыслью, перед тем, как мир канул в бездну, сузившись до размеров кровати и измятых простыней, было осознание, что назад дороги нет. Больше нет...
Глава 12.

- Стоп-стоп-стоп! Кол, пожалуйста! Я не... не могу...

Воздух вырывался толчками из пересохшего горла и терпкий вкус поцелуев ощущался на языке. Кол склонился над Кэролайн, смотря задумчиво своими чарующими глазами, лаская откровенными взглядами и горячим дыханием ее покрасневшие щеки и мягкую плоть обветренных губ. Кол все понимал, потому что когда-то давно ему тоже было страшно, и грани грешного и праведного казались острыми, словно лезвие ножа. Они и были такими - режущими, вспарывающими кожу. Прежде, чем смириться с вечностью впереди, пришлось изменить многое в себе, отказаться от предрассудков, от тех правил, которые были важны для смертных. Нет смерти - нет ограничений. Они думали так долго, чертовски долго. Вся их семья, каждый из них, утонули в алом болоте соленой крови. А эта девчонка, Кэролайн Форбс, все еще барахталась на поверхности, все еще боролась, хотя Кол и понимал, что и он сам, и его братья и сестра рано или поздно утопят и ее тоже. Наверное, стоило отпустить ее. Сделать хотя бы один светлый поступок за сотни и сотни проклятых лет, но они не могли. Она была чистой, верила в них так безрассудно и наивно, и это делало ее особенной. Для всех них Кэролайн была источником света, а его так давно не было в их дьявольски черных веках. И теперь они, конечно, слетались на этот мягкий свет, словно уродливые ночные мотыльки, отвратительные мертвые головы, в попытке согреть ледяную кровь в жилах. Это был эгоизм, и никак иначе. И для их семьи это было естественно - взять желаемое, подчинить, сломать, обмануть надежды и, в конце концов, выбросить, словно надоевшую игрушку. И даже сейчас Кол бы точно смог бы добиться своего: уговорить, жаркими поцелуями и смелыми ласками сломать слабое сопротивление, соврать и сказать, что она никогда не пожалеет. Он бы заставил Кэролайн кричать. Умолять и упрашивать, забыв о гордости, словно уличную девку. Она бы металась по скомканным простыням и стонала его имя много-много раз, принимая его в себя, и не думая, не заботясь, что каждый в этом доме знал бы, что она отдалась. Кол бы смог поставить на ней клеймо, тавро обладателя, и отныне эта девчонка принадлежала бы не только ему, а всей их семье. Единая кровь, одна судьба на всех, один свет, и любовь тоже одна - грязная, сумасшедшая, неправильная и в тоже время необходимая, словно кислород. Он бы смог, конечно... Смог бы...

- Как скажешь, - тихо прошептал он, целуя ее в уголок дрожащих губ. А потом просто перекатился, ложась рядом и рассматривая блики на потолке. Хохот собирался где-то в животе, сотрясал грудь и клокотал в горле и, в конце концов, Кол не сдержался - рассмеялся нервно и отрывисто. Кэролайн же только повернула голову, толкнула его в плечо и недоуменно поинтересовалась:

- Эй, и что смешного?

- Просто я сам себя удивил. Детка, я привык получать желаемое, - спустя несколько секунд смог-таки произнести Кол. Он тоже повернулся к Кэролайн, устраивая голову на сложенных ладонях. Веселье как-то мгновенно угасло, а воздух стал тяжелым и вязким, неприятно оседал в горле, мешая и говорить, и думать.

- Кол, я... - тихо пробормотала Кэролайн. Господи, ведь это она его спровоцировала! Зачем было говорить о расставании с Тайлером? Что за неуместные намеки? Что за игры? Ей бы стоило вести себя иначе, необходимо было понять всех их, помочь найти правильный путь и жить согласно моральным нормам. А что же на деле? Получалось, что она сама, Кэролайн, вязла в их судьбе, будто в болотной жиже.

- Ты боишься, - отозвался Кол, убирая со щеки светлую прядь ее волос, кончиками пальцев проводя по шелковистой щеке. - Правильно делаешь. Знаешь, Финн говорит, что мы убьем тебя. И я думаю, что он прав. Тебе стоит бояться, Кэролайн.

- Я уже умерла, забыл? - натянуто улыбнулась Форбс. Серьезный Кол всегда выбивал почву у нее из-под ног, разрушал цветастую иллюзию, которую сам же и создавал для нее. Было бы легче, если бы он пошутил, разогнал когтистые тени, пляшущие по углам и грозящиеся вот-вот накинуться на нее, разрывая в клочья хрупкую веру в счастливое будущее. Но, наверное, время для игр закончилось и наступила пора говорить откровенно. Она сама согласилась на это, когда вернулась в этот дом.

- Помню. Я помню, Кэролайн, - Кол улыбнулся как-то грустно, а потом беспечно добавил: - Ладно, что за глупости? Я очень рад, что ты вернулась, сестричка. Я правда рад. И все будет хорошо. Обязательно будет.

- Конечно. Я верю тебе, Кол, - тихо выдохнула Кэролайн, пряча лицо у него на плече и тяжело вздыхая. Верила ли? Наверное, просто хотела верить. Надеяться, что в этом доме, в кругу этой семьи - место, в котором ей необходимо находиться. Здесь ее принимали любой, не ожидали от нее больше, чем она, восемнадцатилетняя девчонка, могла дать. И, Господь свидетель, она бы хотела, чтобы у этой истории был счастливый финал, чтобы ее иррациональная привязанность не оказалась наибольшей ошибкой за всю ее короткую жизнь.

***

Утром Кэролайн несколько секунд не могла понять, где находится, осматривая комнату, залитую солнечным светом. А потом, вспомнив все, просто снова упала на подушки, прижимая ладони к пылающим щекам. В последние дни она часто задавалась вопросом, почему так отчаянно хочет вернуться и готова ли она быть частью именно такой семьи - со всеми ее странностями и привычками. Конечно, она часами убеждала себя, что все дело в том, что они ей доверились и относились к ней неплохо, а значит ее миссия - помочь им выполнить условия матери и измениться в лучшую сторону. Но где-то в подсознании навязчиво тлела мысль, что все это самообман, попытка оправдать истинные желания. Иногда Кэролайн хотелось свободы. Вот такой абсолютной и порочной воли, когда не думаешь о принципах и морали, когда убиваешь для наслаждения, насыщая монстра, спящего где-то под ребрами. Это чудовище было голодным, чертовски голодным, и как же алчно оно облизывалось, видя полное отсутствие ограничений в семье Майклсонов. Ему хотелось также - крушить, уничтожать, причинять боль и удовлетворять первобытную похоть. И всякий раз, удерживая свою сущность на цепи, Кэролайн вынуждена была уговаривать себя, утешая горькую тоску тем, что она поступает правильно. Так, как от нее ждут.

Вчера она уснула в объятиях Кола, все думая о его словах. Возможно, это действительно опасно, ведь в этом доме понятия плохого и хорошего уже не были столь четкими. Словно в комнате с кривыми зеркалами, в которой уже не поймешь, где истина, а где иллюзия. Разве любить семью плохо? Разве принимать друг друга любыми, с недостатками и достоинствами, неправильно? Разве важны методы, когда борешься за счастье родных? Кэролайн понимала, насколько опасны эти сомнения и как далеко они уводили ее от привычного восприятия черного и белого. Нельзя было оправдывать образ жизни этой семьи, не должна она стремиться стать одной из них. Тогда ведь Кэролайн и правда погибнет, как и говорил Финн, отрежет себе все пути отступления к прошлой жизни. И Кэролайн, конечно же, пока не была готова броситься в омут с головой. Хотя и осознавала, что уже сейчас стоит на краю обрыва, еще чуть-чуть, немного, и она полетит вниз.

Кэролайн зябко поежилась и усилием воли загнала все эти опасения в глубины подсознания. Право, что это она? Все ведь будет хорошо, не должно было быть иначе.

Вниз Форбс спустилась через полчаса, уже спокойная и в хорошем расположении духа. Как бы там ни было, здесь у нее не было времени думать о расставании с Тайлером или о необходимости соответствовать чужим ожиданиям. В этом доме ее принимали любой, и это было очень приятно.

- Доброе утро, - произнесла Кэролайн, увидев на диване Ребекку. Та медленно цедила кровь из пакета, периодически облизывая алые губы.

- Уже обед, Форбс, - вместо приветствия произнесла Ребекка, изгибая бровь. Казалось, что она не испытывала никакого восторга из-за возвращения Кэролайн и, говоря откровенно, это было даже обидно. После того поцелуя в туалете они так и не поговорили, и напряжение между ними было слишком ощутимо, жалило, словно электрические разряды. Возможно, для самой Ребекки все это и было в порядке вещей, ведь вряд ли поцелуй с девушкой мог смутить ту, кто занимался сексом с родными братьями. Но для Кэролайн это было необычно, пугало своей новизной. Когда-то, еще будучи человеком, она искренне верила, что является очень свободномыслящей, не имеет каких-либо комплексов. Но разве она могла предположить, что окажется в такой ситуации, когда в равной степени боишься и хочешь не одного и даже не двух? Могла ли предположить, что будет лететь на это пламя, словно мотылек, стремясь насладиться светом и теплом те несколько последних секунд, пока не сгорит?

- Да, я сегодня проспала, - смущенно улыбнувшись, ответила Кэролайн.

- Была занята с моим братцем? - поинтересовалась Ребекка, слизывая с пальцев несколько капель крови. Форбс невольно засмотрелась, следя за движением языка по коже. Она хорошо помнила, какие мягкие у Бекки губы и какой сладкий на вкус ее поцелуй. - Эй! Ты слышишь?

- Что? - Кэролайн встряхнула головой, прогоняя марево, и виновато пробормотала: - Я прослушала.

- Садись, говорю, - похлопав по дивану рядом с собой, повторила Ребекка. И, дождавшись пока Форбс устроится, повторила: - Так что вы делали с Колом ночью?

- Разговаривали. Мы всего лишь разговаривали. Ничего, о чем ты, видимо, подумала.

- А ты знаешь, о чем я думаю? Боюсь, ты ошибаешься, Форбс. Ты меня не знаешь. И остальных, поверь мне, тоже, - Ребекка резко швырнула почти пустой пакет на журнальный столик. Несколько капель брызнули на деревянную поверхность - бурые, почти черные. Кэролайн уставилась на эти капли, нервно кусая губы. Знала бы, что Майклсон разозлится, промолчала бы.

- Прости, - тихо сказала Форбс, а потом поднялась, разглажия мнимые складки на юбке. - Я пойду.

- Стой! - Ребекка цепко обхватила длинными пальцами ее запястье и потянула вниз, вынуждая вновь упасть на диван. Так и не отпустив руку, она придвинулась ближе, пытливо всматриваясь в лицо Форбс. - Я не против, чтобы ты жила здесь. Не злись.

- Я... не злюсь... нормально... все, - путаясь в словах, ответила Кэролайн. Это было извинение? От Ребекки? Даже такое специфическое, оно уже было настолько удивительным и от того ценным, что Кэролайн и сама не осознала, когда губы растянулись в широкую улыбку.

- Форбс, и где ты взялась на нашу голову? - вопрос видимо был риторическим, да и отвечать на него совершенно не хотелось. Все чувства сконцентрировались на том крошечном участке кожи, к которому прикасались теплые пальцы. Кэролайн сглотнула вязкий ком, образовавшийся в горле, и прикрыла глаза, боясь разбить это хрупкое, словно горный хрусталь, очарование момента. Пусть будущее и было неопределенным, но она была готова бороться. Ради себя. Ради семьи, которую любила.