Гермиона уже ничего не различала, не понимала, темно ли так вокруг или это у нее чернота перед глазами из-за страха. Она ощущала только пульсчитать дальшеацию крови в висках и непрекращающийся гул в ушах, чувствовала, что еще мгновение и она просто задохнется. Но рука схватившего ее человека все так же сильно прижималась к ее рту, не давая возможности ни крикнуть, ни даже вздохнуть. К горлу подступила тошнота, колени подкосились, и Грейнджер обмякла в крепких объятиях. Последними усилиями она пыталась держаться за реальность, старалась сосредоточиться, чтобы только не упасть в обморок. Гермиона понимала, что сейчас она не в школе, не в компании друзей, а значит ей можно расчитывать лишь на себя и, возможно, на Малфоя, который, хоть и не по своей воле, но присматривал за ней. Но он больше не звал ее, и Гермиона потеряла всякую надежду, на глазах выступили слезы и медленно заскользили по щекам.
- Ты плачешь, милая? Ты боишься? - мужчина заговорил вновь, когда на его руку упало несколько холодных капель. Гермионе казалось, что прошло уже несколько часов, хотя на деле всего минута, она не понимала, почему он продолжает молча прижимать ее к себе, как будто прислушиваясь к чему-то. Гермиона тоже попыталась прислушиваться, надеясь, что Драко где-то здесь, ведь он же не рискнет ослушаться папочку, он обязан ей помочь. Но никаких звуков не было слышно, спустя мгновение вторая рука мужчины скользнула под свитер, длинные ногти поцарапали кожу на животе, и Гермиона нервно дернулась, хотя это и не дало никакого результата. - Тише, тише, девочка.
Голос мужчины был сиплым, каким-то совершенно безумным, как у животного, которое находилось во власти инстинктов и от зверя отличалось лишь умением разговаривать. Рука на лице сжалась еще сильнее, зажимая теперь и нос. Гермиона знала, что на щеках останутся кровоподтеки. Если она выживет, конечно. Кожа на губах потрескалась и кровоточила, во рту чувствовался металлический привкус крови и противные нотки пота от контакта с грязной ладонью. А потом Гермиона начала падать, падать, падать в спасительную темноту, в неведенье, и все ощущения померкли, боль и страх отступили.
Но окончательно провалиться в обморок Гермиона не успела. Она рассеяно отметила хруст сухой ветки под чьими-то ногами, а еще через долю секунды тихое "люмос" осветило небольшой участок между двумя вековыми тополями. Мужчина за спиной Гермионы дернулся от света, как перепуганная крыса, ослепленная неожиданной вспышкой, но девушку он не отпустил.
- Фенрир, какая неожиданная встреча. А можно узнать, что ты здесь делаешь? - Драко расслабленно прислонился к стволу, приподнял бровь и бросил едва заметный взгляд на Гермиону.
- Драко! А я-то все думаю, кто тут бродит. Ты что подкрадываешься? - Малфой лишь пожал плечами, и оборотень продолжил: - Я тут к твоему отцу по делам. Но задержался. Смотри, кого нашел! - Фенрир загоготал, склоняясь к плечу Гермионы и шумно втягивая воздух возле ее шеи. - Она мне кажется знакомой...
- Она знакома тебе, ты прав. Мы учимся с ней вместе. Может, ты когда-то видел ее? - Драко, конечно же, мухлевал. Фенрир, как и другие приближенные к Темному Лорду, видел "легендарную" троицу на фотографиях, так сказать, чтобы знать врага в лицо. Было удивительно, что он все еще не узнал Грейнджер. И Драко надеялся, что и не узнает. Хотя у Малфоя и была палочка, он находился на своей территории, но желание Фенрира выслужиться было слишком велико, чтобы объяснить ему, что ближайшие месяцы Грейнджер никто не будет убивать. Он был животным, и относиться к нему нужно было соответствующе, взывая не к разуму, а к примитивным инстинктам.
- Не знаю, не знаю... Может быть. Она и раньше приезжала? А вы почему не в школе?
- Незапланированные каникулы. Может ты отпустишь ее? Мне кажется, она не в восторге от твоего приветствия. - Драко несколько долгих мгновений пристально всматривался в холодные щелки узких глаз Фенрира. У него и Люциуса были далеко не лучшие отношения, старший Малфой всякий раз преодолевал брезгливость, при общении с оборотнем, и Драко точно знал, что Фенрир в отместку не преминет каким-либо образом подставить Люциуса. А навредить Грейнджер - чудесная возможность. Мало того, что это скомпрометирует старшего Малфоя, который взял на себя обязательство о благополучии девчонки, так это еще, хоть и призрачная, но возможность отличиться перед Темным Лордом. Поэтому Драко понимал, что сейчас не время откровенничать, а просто необходимо забрать отсюда Гермиону и... убить ее самостоятельно за то, что ушла без разрешения!
- Хм, отпустить? Заботишься? Вы, наверное, поругались, она что-то так сердито бормотала, перед тем, как я ее... встретил.
- Как поругались, так и помиримся, Фенрир. Нам пора домой. Может, ты перестанешь ее душить, я, знаешь ли, не поклонник трупов в постели, - флегматично заметил Драко. На самом деле он испытывал много эмоций: злость на это тупое животное и на дуру Грейнджер, страх из-за возможности нарваться на отцовский гнев, который однозначно будет масштабным, но внешне это никак не проявлялось. Наоборот, он смог найти те слова, которые заставили Фенрира громко засмеяться, и спустя мгновение он произнес:
- Понимаю-понимаю. Ладно, держи свою девчонку, - он отпустил руки, и Гермиона сделала несколько шумных вдохов, хватаясь за шею и титаническими усилиями пытаясь не повалиться просто под ноги к недавно удерживавшему ее человеку. Благо, Драко заметил ее состояние, и медленно, не изменяя выбранной роли невольного рыцаря, спасающего девушку постольку-поскольку, подошел к Гермионе, обхватил ее за талию и позволил ей обмякнуть в его объятиях.
- Отец дома. Иди, он будет рад тебя увидеть, - Драко нагло слукавил, лишь бы только отвлечь оборотня от пристального рассматривания лица Грейнджер. Когда же она подняла голову с плеча Драко, он резко запустил пальцы ей в волосы и снова заставил уткнуться носом в его холодную шею. Со стороны это выглядело даже проявлением нежности - как будто он хотел находиться с ней как можно ближе. На самом деле Драко натянул волосы так, что Гермиона поморщилась, но все же никак не проявила сопротивление: сейчас она готова была вытерпеть любую боль от Малфоя, лишь бы и дальше чувствуть себя под его защитой, чтобы только снова не оказаться в руках этого животного, лицо которого она лишь мельком заметила в свете волшебной палочки.
- А вы?
- А мы скоро подойдем. Хочу попросить прощения, - Драко усмехнулся, а Фенрир лающе засмеялся, однозначно подумав, что парочка намеревается мириться своеобразным образом.
- Понятно. Ладно, развлекайтесь, - через несколько секунд сутулая фигура Фенрира скрылась за деревьями. Еще несколько минут Драко и Гермиона стояли не шевелясь: он все также одной рукой сжимал палочку, а другой - обнимал ее за талию, она прижималась к нему всем телом, пряча лицо у него на плече.
- Ушел, - тихо пробормотал Драко. Гермиона моментально отстранилась, но головокружение дало о себе знать и ей пришлось вновь сжать пальцы на руке Драко. - Грейнджер, не смей падать!
Малфой обхватил ее за локти, заставил прижаться спиной к стволу огромного дерева и, уперев руки по бокам от ее головы, зашипел:
- Мне казалось, что я был достаточно откровенен, Грейнджер, чтобы до тебя дошло, как тебе стоит вести себя для того, чтобы спасти свою тощую задницу от очередной передряги. Мне казалось, что в твоей лохматой голове хватит понимания, чтобы оценить ситуацию здраво. Но, видимо, я ошибся. Поэтому повторяю снова. Ты делаешь то, что я скажу! Ты находишься там, где я хочу тебя видеть! Ты терпишь мое присутствие, так же, как это делаю я! Если я говорю стоять, то это, Мерлин тебя побери, значит стоять!!! - Драко одним кулаком ударил по дереву, в опасной близости от лица Гермионы, но она ничего не сказала, слишком вымотанная этим приключением. Драко же просто кипел от ярости, которая копилась в нем с того самого момента, как он узнал, что теперь обязан присматривать за ненавистной заучкой Грейнджер. Во время прогулки его злость немного угасла, казалось даже возможным установить с ней перемирие, но передряга, в которую она попала из-за собственного неповиновения снова вернули Малфою дурное расположение духа.
- Он не знает, кто я, да? - тихо спросила Гермиона.
- Нет. Многие не знают, что ты здесь. Только некоторые. И для тебя же лучше, чтобы не узнали. Впредь я жду от тебя повиновения, Грейнджер. Иначе в следующий раз позволю отыметь тебя всем, кто на тебя позарится, - сквозь зубы прошипел Драко и наконец-то отстранился. Гермиона старалась сохранить достоинство, пыталась ответить что-нибудь, но не могла. Было больно. Страшно. И она, наплевав на приличия, осела на землю, покрытую увядшей травой и желтыми листьями.
Несколько минут Драко не трогал ее. Стоял напротив, перекладывая палочку из руки в руку, как будто упрекая Гермиону, что и в этот раз она не успела воспользоваться своим единственным оружием. Еще лучшая ученица называется. Сплошная теория и никакой практики.
- Ладно, хватит сидеть. Идем домой, - в конце концов, сдался Драко и обхватил Гермиону за запястье, волоча ее вслед за собой.
***
Было уже поздно, но Гермиона не могла заснуть. Всего лишь несколько дней прошло, а она уже готова была сбежать отсюда. Плевать, что это грозило ей смертью. Здесь не лучше, здесь тоже чересчур много угроз.
Гермиона решила зажечь свет и почитать, но строки сливались в одну. Даже после горячей ванны тело нестерпимо болело, царапины на животе пекли, а на языке все еще ощущался привкус соленой крови. Девушка уже намеревалась предпринять очередную попытку заснуть, но не успела погасить ночник, как в дверь кто-то постучал.
- Кто там? - с опаской спросила Гермиона, медленно подкрадываясь к двери. Осознание того, что Фенрир где-то в доме не позволяло чувствовать себя в безопасности. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы понять, что она лучшая подруга известного Гарри Поттера?
- Малфой. Открой, Грейнджер, - Гермиона провернула задвижку и осторожно открыла дверь. - Хм, жива.
- Нет, я привидение, - едко заметила Грейнджер и поинтересовалась: - Что ты хотел?
- Подумал, что ты, возможно, склонна к суициду. Мало ли повесилась на простыне, а мне отвечай.
- Я не собираюсь вешаться. Не волнуйся, Малфой. Я постараюсь выжить в вашем террариуме, а ты выполнишь поручение отца, - Гермиона усмехнулась грустно, втянула носом воздух, но он почему-то так и не проник в горло. Усталость накатила так резко, в ушах зашумело, как при приближении Хогвартс-экспресса, перед глазами замелькали яркие пятна. Гермиона попыталась схватиться за дверь, но пальцы соскользнули по гладкой поверхности, и она свалилась просто Малфою под ноги.
- Грейнджер, Мерлин тебя побери! - обреченно пробормотал Драко и, убедившись, что в коридоре никого нет, вошел в комнату и закрыл двери за своей спиной. Гермиона лежала на боку, каштановые волосы разметались, некоторые пряди закрывали мертвенно-бледное лицо. - Эй, Грейнджер!
Драко присел на корточки, прижал пальцы к венке на шее; пульс был отчетливым. Видимо, сказалось нервное напряжение, организм просто пытался таким образом избавиться от последствий пережитого стресса. Малфой несколько мгновений подумывал просто уйти, ведь жизни Гермионы ничего не угрожало, а все остальное было вне его "обязанностей", но потом все же, досадно поморщившись, решил, что оставлять ее на пороге в данной ситуации неправильно. Ведь у них было своеобразное перемирие, нельзя было вести себя, как привык.
- И за что мне такое наказание? - проворчал Драко и, просунув руки под колени и спину Гермионы, легко поднял ее. Преодолел комнату, положил на кровать, присел на краешек и пробормотал: - Грейнджер, открывай глаза. У меня нет никакого желания сидеть здесь всю ночь.
Гермиона, конечно же, никак не отреагировала на требования. Она казалась бледной настолько, что линии вен на руках производили впечатление нарисованных яркой голубой краской. Губы тоже посинели, под глазами пролегли темные тени. Сейчас Гермиона казалась мертвой, лишь подрагивающие порой ресницы разрушали эту иллюзию. Просидев несколько минут, Драко действительно занервничал. Мало ли, что ей успел сделать Фенрир? Она ведь вся такая самостоятельная, могла и не сказать, что что-то не так.
Сейчас Гермиона была в футболке и просторных пижамных штанах, на запястьях и предплечьях виднелись синяки - лиловые, фиолетовые и даже бурые. Но все это было не смертельно, в конце концов.
- Грейнджер, ты меня в могилу сведешь! Глаза открой, сказал! - Драко подумывал рассказать о неприятности отцу, но быстро отогнал эту мысль. Люциус с него шкуру снимет. Поэтому он обхватил одной рукой обе маленькие ладошки Гермионы. Они были холодные, как лед, поэтому Драко начал энергично растирать руки Гермионы, потом отпустил их, легонько похлопал по щекам.
"Замечательно, она умирает. На третий день. Я полностью провалил задание", - как-то рассеянно подумал Драко, не зная, что бы еще такого предпринять для приведения Грейнджер в чувство. Можно было попробовать дать ей какое-то зелье, но прописывать что-либо было слишком рискованно. Не хватало еще отравить ее и испортить все окончательно. Поэтому Драко решил воспользоваться последним средством, которым обычно пользовались слизеринцы, чтобы вернуть кого-то в сознание. Правда подобным способом к жизни возвращали мертвецки-пьяных, но никак не девчонок, упавших в обморок неизвестно почему, но попробовать все же стоило.
Драко во второй раз за вечер подхватил легкое тело на руки и зашел в просторную ванную. Сначала попытался усадить Гермиону на бортике ванны, но потом передумал: держать ее было не удобно. В итоге он просто встал под душ, поддерживая обмякшее тело Гермионы за талию и крепко прижимая ее спиной к своей груди, и быстро открыл холодную воду. Ледяные струи больно обожгли кожу, одежда моментально прилипла к телу, дыхание перехватило и Драко лишь чертыхнулся сквозь зубы.
"Мерлин, это просто страшный сон! Кому расскажешь - засмеют", - устало подумал Драко, но через мгновение уже отвлекся от невеселых мыслей: Гермиона в его руках вяло дернулась, потом сжала ладонью руку, которой Малфой обхватывал ее за талию.
- Наконец-то! Я уж думал, что можно закопать тебя в саду! Ты что творишь, Грейнджер! - прошипел Драко, выходя из-под душа. Отпустить Гермиону он не решался, она закашлялась и плохо держалась на ногах. Подумав мгновение, он повернул ее к себе лицом, резко подхватил под ягодицы и усадил на небольшую тумбочку, стоящую у стены.
- Малфой, что ты делаешь? С ума сошел? - хрипло пробормотала Гермиона, впрочем, пытаться встать не решилась. Голова гудела, как будто кто-то хорошенько ее ударил. Отдаленно Гермиона понимала, что, скорее всего, у нее просто сильно упало давление и ничего страшного не произошло, но чувствовала она себя отвратительно, поэтому не открывала глаза.
- Я пытаюсь привести тебя в чувство! Знал бы, что придется возиться тобой, как с ребенком, то сотню раз подумал бы, прежде чем соглашаться! - прошипел Малфой, сердито поморщившись, потому что мокрая одежда неприятно липла к телу, а кожа давно покрылась мурашками от холода. Потом Драко все же перевел взгляд на Гермиону: щеки немного порозовели, мокрые волосы в беспорядке налипли на шею и плечи, вода с них заливала тумбочку и стекала на пол. Малфой проследил за одной капелькой: сорвавшись с подбородка, она упала вниз, стекла под футболку, в ложбинку грудей. Гермиона не осознавала, конечно, но в мокрой одежде она была почти как голая: светлая ткань просвечивалась, не скрывая очертания небольшой груди и затвердевшие от холода соски. Драко сглотнул: не хватало еще, как тринадцатилетнему мальчишке, возбудиться лишь от вида груди. В конце концов, нельзя было забывать, кто перед ним.
- Спасибо, - неожиданно прошептала Грейнджер. Веки все так же закрыты, губы немного дрожат.
- Пожалуйста, - невнятно проворчал Малфой, скрестив руки на груди. От греха подальше, а то вдруг еще не сдержится и начнет лапать грязнокровку.
На несколько минут в ванной комнате установилось гнетущее молчание, которое нарушалось лишь мерным стуком капель о пол. Драко смотрел под ноги, ожидая, когда же уже Грейнджер поймет, что сидит почти голая. Сам он говорить почему-то не хотел. Бросив еще один короткий взгляд на нее, Малфой замер: он заметил три длинные и наверняка глубокие царапины на животе. - Грейнджер, что это за царапины? Ты что не могла сказать, чтобы я дал тебе зелье? Я же просил ничего не скрывать! - прорычал Драко, обхватил колени Гермионы ладонями, резко развел их.
- Ты что творишь? - испуганно вскрикнула девушка, распахнув глаза. Драко не обратил на ее вопрос ни малейшего внимания: встал между ее бедер и взялся за низ футболки, намереваясь поднять ее и взглянуть на кровавые полосы на бледной коже. - Малфой, убери от меня свои руки!
Гермиона опустила взгляд вниз, пытаясь перехватить ладони Драко, но, заметив, в каком состоянии находится ее одежда, и что сейчас грудь выставлена напоказ, потрясенно охнула и поспешила перекинуть мокрые волосы вперед.
- Оу, заметила наконец-то! - издевательски произнес Малфой.
- Ты... ты... - Гермиона не находила слов. Уму непостижимо, он пялился на нее. Драко Малфой. Враг.
- Заткнись, Грейнджер! Никаких истерик! - прикрикнул на нее он и снова взялся за футболку.
- Ладно, просто уйди, слышишь! Это ничего страшного, я уже нормально себя чувствую, - скороговоркой проговорила Гермиона, всеми силами пытаясь удержать Драко от странного намерения задрать ей футболку. Она и так чувствовала себя жутко неловко, и явно не мечтала, чтобы он рассматривал ее живот, а тем более касался его.
- Заткнись, сказал!
- Малфой! - Гермиона больно ущипнула бледную кожу на запястье Драко. Зря она это сделала... Ой, зря. Серые глаза Драко потемнели, он тяжело задышал. В тот момент Гермиона была уверена, что он вполне способен ударить ее или даже задушить. Не ударил. Толкнулся бедрами вперед, соприкасаясь с телом Гермионы, и накрыл ее губы своими.
Несколько секунд Гермиона не верила, что это действительно происходит с ней. Это мог быть сон, галлюцинация - что угодно, но не реальность. Но ее губы все так же настойчиво терзали чужие, кроме того Грейнджер так и не закрыла глаза, поэтому отчетливо видела лицо Драко в такой шокирующей близости со своим, могла пересчитать его ресницы, заметить крошечные капельки воды, все еще стекающие со светлых волос. Гермиона потом еще долго будет убеждать себя, что не оттолкнула Малфоя мгновенно лишь потому, что после обморока еще не пришла в себя. Возможно, это действительно была правда. А может так просто проявился интерес. Кто знает...
Малфой целовался абсолютно не так как Рон. Это не было едва ощутимое касание - размытое и неловкое, у Драко не дрожали руки, которые он уверенно держал на бедрах Гермионы. Напротив, он целовал настойчиво, даже как-то агрессивно, сминая мягкую плоть губ, прикусывая, а потом зализывая маленькие ранки. У Гермионы вновь потемнело перед глазами, поэтому она вцепилась Драко в плечи, сжала пальцы, обессиленно разомкнула сжатые губы, чем Малфой быстро воспользовался - скользнул языком в теплый рот. Гермиона чуть не задохнулась, потому что Рон никогда не позволял себе ничего подобного, и она никогда прежде не чувствовала странного напряжения, которое сосредотачивалось в животе и волнами расходилось по всему телу. Как-то отстраненно Гермиона понимала, что руки Малфоя уже давно переместились на талию, и ловкими пальцами он приподнял футболку, как и намеревался, но по какой-то неведомой ни для Гермионы, ни для Драко причине, они все продолжали целоваться. Лишь когда воздуха стало не хватать, Малфой медленно отстранился. На несколько секунд в комнате повисло неловкое молчание, потому что лица были так близко, и дрожащие губы почти соединены, и дыхание - рваное и тяжелое - смешивалось. Но спустя мгновение чувственное напряжение схлынуло, осознание того, кто они и где находятся затопило волной отвращения, и Малфой преувеличено грубо сказал:
- Грейнджер, я надеюсь, что мне больше никогда не придется заставлять тебя подобным способом. Теперь даже мутит.
- Да, на большие жертвы ты идешь, чтобы выслужиться перед отцом, - Гермиона чувствовала, как пылают щеки, но старалась говорить твердо и уверенно. В конце концов, ей нечего стыдиться, ведь не она полезла с поцелуями. - И больше не смей так делать, Малфой. Не смей.
Драко хотел что-то ответить, но почему-то передумал, поджал губы и, притянув Гермиону за спину на самый край тумбочки, внимательно всмотрелся в царапины, тянущиеся от бедренной косточки и чуть выше пупка. Гермиона чувствовала себя очень неловко - мокрая, почти голая, с раздвинутыми по бокам от тела Малфоя ногами. Хотелось оттолкнуть, убежать, спрятаться и от этого взгляда, и от осторожных касаний холодных пальцев к краям царапин, но Гермиона не делала этого. Он не причинит ей вреда, не сейчас. А вести себя как глупая девчонка, боящаяся прикосновений парня, казалось нелепым. Главное, не переходить граней, как это произошло совсем недавно. Потому что когда-то они вернутся в школу, и Гермиона не хотела, чтобы у Малфоя был какой-либо повод опозорить ее или обвинить в недостойном поведении. Нужно было помнить, что у них не мир, а всего лишь перемирие.
Пока Гермиона была погружена в эти мысли, Драко успел достать волшебную палочку и тихо пробормотать заживляющее заклинание. Уже спустя мгновение о ранах напоминали лишь розоватые полоски на бледной коже.
- Спасибо, - тихо пробормотала девушка.
- И стоило устраивать истерику, Грейнджер? - в ответ прошипел Малфой и быстро вышел из ванной. Через мгновение хлопнула дверь. Драко ушел.
Гермиона еще несколько минут не шевелилась. Коснулась кончиками пальцев опухших от поцелуев губ и неожиданно поняла, что по щекам текут слезы. Кто бы мог подумать, что здесь будет еще сложнее, чем она предполагала? Драко же тем временем успел дойти до своей комнаты и громко хлопнул дверью за своей спиной. Ярость клокотала в груди. Ярость на самого себя. Ведь можно было понять, если бы он поцеловал Грейнджер на спор или просто, чтобы унизить, показать, что ее Уизли - просто слюнявый мальчишка. Но он поцеловал ее из-за странного порыва - нелогичного и неосознанного - и ему это даже понравилось. Только позже в голове появились мысли о чистоте крови, о вражде, а в тот момент был только парень и была девушка. И Драко винил себя, потому что это не оправдывало ожиданий отца и матери, напротив, было чем-то отвратительно мерзким. Предательством всего, во что он верил.
***
"Дорогой Рон!
Сегодня десять дней, как я уехала из Хогвартса. Время медленно, но верно идет вперед, я целыми днями занята выполнением домашних заданий. Жаль, что не удается посещать уроки. Боюсь, что я ужасно отстала от программы. Я даже подумываю написать профессору Дамблдору, чтобы он позволил мне в следующем семестре посещать дополнительные занятия по некоторым дисциплинам, чтобы восполнить пробелы в знаниях, которые, увы, уже образовались, несмотря на все мои старания.
Я очень огорчена, что вы с Гарри так небрежно относитесь к учебе. Я очень надеюсь, что вы вспомните о своем обещании старательно заниматься и больше не будете прогуливать уроки. Рон, что скажет твоя мама, если узнает?!
Я очень рада, что вы выиграли игру со Слизерином! Я искренне вас поздравляю! Хотя, конечно, вам бы стоило быть немного скромнее, ребята. Ведь Малфой не играл и мне кажется, что это была относительно легкая победа.
Никаких проблем не возникает. Я постоянно или в комнате, или в библиотеке (стоит признать, что в Малфой-Мэноре отличная библиотека!) Поэтому волноваться не стоит. Что касается наблюдения за деятельностью Пожирателей, то пока мне нечего сообщить. И перестань волноваться, Рон, я не рискую бездумно. Я вообще не рискую. Здесь все тихо и спокойно.
Что касается просьбы Гарри: как он это вообще представляет? Может мне сорвать с Малфоя рубашку, чтобы убедиться в наличии или отсутствии у него метки? В общем, пока это совершенно невозможно. Хотя можешь не передавать, Гарри я напишу отдельно.
На этом буду заканчивать. Учитесь, ведите себя достойно и не заставляйте меня переживать.
Гермиона Грейнджер"
Гермиона отложила перо, вложила пергамент в конверт и, привязав его к лапке школьной совы, выпустила ее в окно. Тяжело вздохнув, она устремила взгляд на горизонт, на яркие сполохи заката на синем небе. Гермиона не соврала, когда написала, что все эти дни лишь училась и изредка сидела в библиотеке, читая. После вечернего инцидента в парке и последующего поцелуя, ей совершенно не хотелось находиться в обществе Малфоя. Это пугало, смущало и заставляло чувствовать себя необычно, что претило рациональной натуре Гермионы. Впрочем, он все равно постоянно был рядом, как старательный слуга исполнял приказ отца. Если она заходила в библиотеку, то через несколько минут он появлялся там же. Гермиона видела, насколько ему это надоело, и, в свою очередь, злилась на все и всех: на эту ситуацию, на отношение к ней семейки Малфоев, даже, честно говоря, на друзей, которые в письмах постоянно выпытывали что-то, в надежде, что Гермиона достойно сможет выполнить роль шпиона в стане врага. Им было невдомек, что здесь не игры, нет защиты учителей и Министерства. Здесь она сама за себя и бродить, разнюхивая какие-либо сведения о Пожирателях и Волдеморте - было верхом глупости и самонадеянности.
Подавив готовый сорваться с губ стон, Грейнджер уже намеревалась взяться за учебник по трансфигурации, но была прервана настойчивым стуком в дверь. В комнату к ней заходили лишь домовые эльфы - молчаливые и испуганные - они тихо убирались или приносили поднос с едой, когда Гермионе "не разрешали" есть в столовой. Но они не стучали. А значит это мог быть только...
- Малфой... - все же открыв, произнесла девушка.
- Я тоже рад тебя видеть, Грейнджер. Одевайся во что-нибудь удобное и пойдем.
- Куда? - Гермиона подозрительно прищурилась, не в силах догадаться, что задумал Малфой.
- Полетаем, - только сейчас Гермиона заметила метлу, которую Драко держал в руке.
- Не-е-ет, я пас! Я не люблю.
- Трусиха, - Драко нагло ухмыльнулся, Гермиона же сердито прищурилась.
- Ничего подобного. Я не боюсь! Просто не вижу в этом никакой пользы! Я лучше уроки сделаю!
- Нет, Грейнджер, ты боишься, - Гермиона и вздохнуть не успела, как Драко привлек ее свободной рукой к себе. Тело к телу. Так близко, что даже дышать страшно. - У тебя дрожат коленки, голос срывается, ладони потеют. Ты одновременно и хочешь, и боишься до боли, правда? - ни сам Драко, ни тем более Гермиона не понимали о чем сейчас идет речь - о полетах на метле или о нахождении их двоих в такой интимной близости.
- Замолчи! - голос Гермионы действительно дрожал, срывался на постыдный фальцет. Ей было стыдно, а Малфой, конечно, заметил. Склонился к ее уху, коснулся губами мочки, прошептал хрипло:
- От тебя даже пахнет страхом. Таким первобытным ужасом, что хочется попробовать его на вкус, впитать в каждую пору, в каждую клетку тела...
Когда Драко шел сюда с предложением полетать, у него и в мыслях не было говорить что-нибудь подобное, пугать Грейнджер, держать хрупкое, дрожащее тело в объятиях. Она сама виновата - вот уже больше недели она, как загнанный зверек, бегала от него, пряталась в тишине и темноте своей норы-комнаты, лишь изредка появляясь в библиотеке или столовой. Она естественно пыталась храбриться, делать вид, что ее положение и все произошедшее за первые дни пребывания в Малфой-Мэноре ее совершенно не пугает, но получалось у нее откровенно плохо. Сначала это даже радовало Драко. А потом стало скучно. Стало непонятно, что страшит Грейнджер больше - факт поцелуя со школьным врагом или то, что ей понравился этот поцелуй больше, чем любые монашеские "чмоки" с Уизли. А ведь Драко знал, что ей понравилось. Чувствовал каждым нервом. Или, быть может, считал так лишь потому, что ему - с чисто физической точки зрения, конечно! - тоже понравилось. Поэтому скука и неизвестность и привели его в эту комнату, к этой девушке, к такой ситуации. Еще бы мгновение, одна секунда, и Драко бы поцеловал ее. Снова. Просто потому что скучно. Конечно, только поэтому. Но Гермиона заговорила, и момент был упущен.
- Ты сумасшедший, Малфой! Отпусти меня и дай метлу. Пойдем летать, - Гермиона резко вырвалась из объятий, высоко вздернула голову и вышла в коридор. Только там она позволила себе сделать судорожный вздох. Подумать только, в какой-то момент ей захотелось, чтобы Малфой ее поцеловал.
До ее смерти осталось сто дней. Часть 3
Гермиона уже ничего не различала, не понимала, темно ли так вокруг или это у нее чернота перед глазами из-за страха. Она ощущала только пульсчитать дальше