Каждый человек сумасшедший. Вся суть в том, насколько далеко находятся ваши палаты..
- Профессор Дамблдор, я не понимаю вас! Ну почему именно к этому уб… Малфою? Давайте я у Рона поживу! читать дальшеИли еще у кого-нибудь! – Гермиона продолжала маршировать по кабинету директора, пытаясь убедить его, что жить в доме слизеринца, ее врага - просто верх глупости и недальновидности.
- Мисс Грейнджер, это делается для вашей безопасности. Неужели вы не понимаете? Ваша жизнь под угрозой. И именно в доме Малфоев вы будете наиболее защищены, - в который раз повторил Дамблдор - на этот раз его тон был абсолютно серьезен, а в глазах не плясали голубые искорки веселья.
- Что такого может произойти на Рождество? И каким образом эта чертова семейка сможет меня защитить? Что вы скрываете? Откуда вы взяли эти сведения? Может, это Малфой вам наврал, чтобы уничтожить меня, пока я буду обитать в его подземелье, которое он именует домом?
- Достаточно, мисс Грейнджер! Мое решение окончательное! На рассвете вы отправляетесь. Драко тоже вернется: я посчитал, что его присутствие поможет вам избежать неловкости в общении с Люциусом, - пытаясь придать голосу строгости, проговорил директор. Гермиона же лишь раздраженно фыркнула, услышав о цели, по которой из Хогвартса уезжает и Драко.
«Да уж, очень мне поможет этот хорек в общении с папашей», - невольно пронеслось в голове девушки, но вслух она этого не произнесла, решив разъяснить для себя вопрос, который именно для нее, лучшей ученицы школы, имел немаловажное значение.
- А как же учеба?
- Преподаватели пойдут вам на уступки, не волнуйтесь. Но задания вы, конечно же, будете получать. А сейчас идите, Гермиона, вам нужно собирать вещи. И не злитесь на меня. Это для вашего блага. С моей стороны было бы непростительно рисковать благополучием такой талантливой ученицы, как вы, мисс Грейнджер. Спокойной ночи, - на этой фразе Альбус Дамблдор поднялся, явно показывая девушке, что разговор окончен, и найти какую-либо лазейку, чтобы остаться, у нее не получится.
- Спокойной ночи, профессор, - обреченно пробубнила себе под нос гриффиндорка и быстрым шагом покинула кабинет директора.
***
«Драко, спаси ее, присматривай за ней, она в опасности. А еще будь внимательней, следи, чтобы она хорошо питалась и одевалась потеплее, скоро зима», - Малфой все еще продолжал крутить в голове слова старика Дамблдора, яростно несясь по узкому, промозглому коридору.
«Скажите пожалуйста! Может, мне еще и одеваться ей помогать?! Колыбельные на ночь петь?!» - со злостью сам себе задавал эти вопросы слизеринец. Поставить их директору у него не хватило смелости, уж слишком большая вина была на семействе Малфоев, поэтому неудивительно, что отец парня безропотно согласился принять в их доме эту грязнокровку Грейнджер. Но он-то, Драко, здесь причем?! Нет же, папаша и его задействовал, в качестве «подтирателя задницы» для этой маглорожденной. Вот это влип!!! Можно, конечно, придушить ее подушкой в первую же ночь и сказать, что она подавилась супом, но почему-то Малфой-младший ощущал, что такой вариант не пройдет. Да и отец не позволит.
Сейчас Люциус будет распинаться перед этой занудой, лишь только бы потом она сказала Дамблдору, что он был образцом вежливости и гостеприимства. И сына своего заставит… Но ведь он не всегда будет рядом. Эта мысль немного успокоила Драко и он решил, что дни, проведенные Грейнджер в его доме будут далеко не сладостными. Холодно рассмеявшись, он начал строить планы, каким именно образом он продемонстрирует гриффиндорке, что она дерьмо, которое недостойно даже взгляда…
***
- О чем он только думает, отправляя тебя в это змеиное логово? Я поговорю с ним! Да, прямо сейчас поговорю и объясню, что и в нашем доме тебе будет вполне безопасно! – Рон ходил из угла в угол гриффиндорской гостиной, уже на протяжении получаса яростно рассуждая об «идиотском» решении Дамблдора. Гермиона устало сидела, откинувшись в кресле, своего парня она почти не слушала, полностью изможденная точь-в-точь такой же сценой, которую ей часом ранее устроил Гарри. Впрочем, девушка знала, что Уизли точно так же, как и Поттер скоро исчерпает запас своего красноречия и, выхватив лишь одну фразу: «Это для твоей безопасности», согласится отпустить ее. Так и произошло еще спустя пятнадцать минут.
- Но если это для твоей безопасности, то, конечно, придется смириться. Дамблдор не тот человек, который бы поднимал панику по пустякам, значит ситуация действительно серьезная. Странно только, что он ничего не рассказывает, но мы с Гарри попробуем все выяснить и пришлем тебе весточку.
Ну вот… Гарри сказал почти то же самое. Вот только Рон, в отличие от Поттера, решил еще и попрощаться весьма своеобразно. Подойдя к креслу, в котором сидела Гермиона, парень склонился над ней и приник к ее губам в сдержанном поцелуе. В отношениях этой пары всегда было так: Рон целовал ее, Гермиона едва ощутимо отвечала, и уже через секунду они резко отскакивали друг от друга, смущенные и растерянные. Так произошло и сейчас, Грейнджер это не удивило, отсутствие какого-либо другого опыта не позволяло ей понять, что спустя столько времени, отношения должны бы стать хотя бы чуточку смелее. Произнеся последние напутствия и еще раз так же легко чмокнувшись (другим словом и не назовешь), ребята разошлись по комнатам.
***
Утро встретило Хогвартс проливным дождем, который изливался со свинцово-черного неба. Погода была как раз под стать жуткому настроению Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя, которые стояли возле главного входа, подальше друг от друга, в ожидании профессора Дамблдора. Рядом с гриффиндоркой стояли ее верные друзья – Гарри Поттер и Рон Уизли, которые старались хоть как-то подбодрить девушку, уверяя, что обязательно выяснят, что скрывает директор школы, и в чем именно состоит опасность, которую можно пережить только в доме Малфоев. Разговор троицы прервал профессор, спустившийся по лестнице, пожелавший всем «доброго утра», со своей характерной «всепонимающей» улыбкой. После этого он пожелал Гермионе и Драко удачного пути и велел им отправляться, чтобы как можно скорее прибыть к месту назначения.
Грейнджер кивнула Дамблдору, обняла друзей, так и не решившись поцеловать Рона на глазах у директора и ублюдка Малфоя. Потом она подняла чемодан и подошла к слизеринцу, который недовольно кривил губы в издевательской усмешке и старательно пытался продемонстрировать, что от общества Гермионы его вполне может вырвать. Девушка посмотрела на него так же раздраженно, но отвечать колкостью на этот его взгляд не решилась. Не хотелось еще сильнее расстраивать друзей, они и так волновались за нервы Гермионы, которой придется провести больше трех месяцев в доме этих предателей, которые сейчас пытались замаливать свои грехи. Поэтому она просто вышла на улицу, под проливной дождь и быстрым шагом направилась вперед, так ни разу и не обернувшись на школу. Не потому что ей не хотелось, а потому что сзади шел Малфой, и встречаться с ним взглядом у гриффиндорки не было никакого желания.
***
Дорога прошла в молчании. Абсолютном. Грейнджер читала какой-то учебник, Малфой просто сидел, напоминая неподвижную каменную статую. Гермиона изредка бросала на него мимолетный взгляд и в такие моменты задавалась вопросом: «Как вообще живой человек может сидеть, как глыба льда?» Но девушка быстро отгоняла от себя эти мысли. Какое ей дело до этого слизеринского ублюдка? Гриффиндорка уже разработала для себя план действий в доме Малфоев. Он был крайне простой: как можно больше времени проводить в своей комнате («если они, конечно, выделят мне комнату, а не положат на коврике возле двери») и учиться, учиться, учиться… Главное, как можно реже видеть папашу и сыночка и тогда эти три месяца не будут такими кошмарными… может быть.
К пункту назначения они добрались лишь на закате, когда темно-серое небо начало приобретать фиолетовый оттенок. Гермиона старалась не глазеть на дом Малфоев, но природное любопытство взяло вверх и девушка с интересом начала рассматривать особняк, который даже мог бы ей понравиться, если бы не был обителью ненавистного ею семейства. Он казался очень холодным: витые кованые решетки, огромные витражные окна, длинная лестница, ведущая к массивной двери; много черного и темно-серого цвета; разнообразие архитектурных стилей, названия которых Гермиона сейчас старалась судорожно припомнить – все это делало дом каким-то мрачным, но в тоже время цельным, законченным, необычно гротескным и сюрреалистическим – как картинка в детской книжке. Но больше всего гриффиндорку поразили цветы: кроваво-красные вьющиеся розы, заполонившие всю левую стену, а также темно-бордовые и ярко-алые на длинных стебельках, растущие на аккуратных клумбах по обеим сторонам от подъездной аллеи.
«Малфои выращивают цветы? Ничего себе…», - невольно подумала гриффиндорка, вслед за слизеринцем поднимаясь на крыльцо.
Зайдя в холл, Гермиона снова с любопытством начала озираться по сторонам, но была прервана Драко, который заговорил с ней сегодня впервые.
- Грейнджер, ты же сюда не на десять минут пришла. Еще успеешь наглазеться. Пошли, скажу отцу, что мы приехали.
Голос парня был раздраженным, хотя Гермиона и заметила, что он старается сдерживаться. По крайней мере не называет ее «грязнокровка», как обычно. Проведя рукой по растрепанным каштановым волосам, девушка последовала вслед за Малфоем-младшим. Гул шагов, кажется, разносился по всему дому, но долго идти ребятам не пришлось. За первым поворотом Драко остановился, коротко постучал по двери красного дерева и резко распахнул ее. Грейнджер замялась, не имея никакого желания встречаться с Люциусом, но все же переборола себя и встала за спиной слизеринца.
- Отец, мы приехали, - даже не поздоровавшись, холодно бросил Драко.
- Уже? Хорошо. Здравствуйте… мисс Грейнджер, - произнес Малфой-старший, поднимаясь из-за стола и пытаясь казаться как можно вежливее.
Гермиона сухо поприветствовала «гостеприимного хозяина», больше заинтересованная огромными стеллажами, уставленными книгами.
«Интересно, разрешат ли мне что-нибудь здесь почитать?» - подумала девушка.
От изучения корешков книг ее отвлек Люциус, который деланно дружелюбным тоном выражал свою «радость» из-за прибытия Гермионы. Потом он сказал, что она, видимо, устала с дороги, приказал сыну провести ее в комнату, которую подготовили для гостьи («все-таки не на коврике, и то спасибо»), сообщив, что ужин принесут туда.
- А завтра Драко устроит для вас небольшую экскурсию по дому и парку, - закончил свою речь мужчина, игнорируя озлобленный взгляд сына и недовольное ворчание Грейнджер, которая прошипела что-то наподобие: «А я могу отказаться?». Решив окончить разговор, Малфой-старший пожелал ребятам спокойной ночи, вопросительно поднял брови, дождался пока Драко сердито бросит Гермионе: «Пошли», развернется на каблуках и выскочит из кабинета, как ошпаренный. Только потом он снова сел за стол, наблюдая, как комнату покидает девчонка, которую ему придется терпеть несколько месяцев.
***
Драко пролетел по коридору второго этажа, не особо беспокоясь, поспевает за ним Грейнджер или нет. Возле какой-то двери он остановился, повернулся и сказал подошедшей Гермионе:
- Твоя комната. Завтрак в девять. Не опаздывай.
После этих слов слизеринец двинулся дальше, через несколько секунд скрывшись за ближайшим поворотом.
«Совсем с ума сошел», - подумала девушка, удивляясь поведению Малфоя. Потом она открыла дверь, невольно поразившись огромным размерам комнаты и роскошной обстановке. Отметила поднос с едой, стоящий на прикроватной тумбочке. Потом девушка решила прилечь буквально на минутку, но, как только голова коснулась подушки, она уснула, так и не притронувшись к еде.
Утро Гермионы началось с нескольких минут, в течение которых девушка просто лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в тоскливое завывание ветра за окном. Но, справедливо рассудив, что откладывать встречу с обитателями Малфой-мэнора глупо, она открыла глаза, пробежалась взглядом по своему временному пристанищу и, подавив тяжелый вздох, направилась к неброской двери, которая вероятно вела в ванную. Приведя себя в относительный порядок, девушка нерешительно выглянула в коридор, пытаясь припомнить, как же именно можно спуститься на первый этаж. Преодолев коридор и свернув, Гермиона увидела лестницу, по которой вчера поднималась вместе с Малфоем и спустилась вниз. И что дальше? Девушка явно не имела желания бродить по логову Люциуса. Прошло всего лишь несколько месяцев после происшествия в Министерстве и воспоминания о той ночи врезались в память раскаленным клеймом. И вот теперь он, один из самых близких приближенных Волдеморта, Пожиратель смерти, является человеком, «гостеприимством» которого она должна была злоупотреблять более трех месяцев. Неужто именно поэтому его выпустили из Азкабана? Присматривать за Гермионой Грейнджер, подружкой Поттера? Даже ей, всегда слепо доверяющей директору Дамблдору, казалась эта его идея глупой и невероятной. Но перечить было не в ее правилах, поэтому девушка и приложила все усилия, чтобы убедить Рона и Гарри, что это даже здорово, ведь у нее может появиться возможность разузнать что-либо для Ордена. А еще можно понаблюдать за Малфоем и окончательно убедить Гарри, что его идея о том, что того, еще несовершеннолетнего волшебника, приняли в ряды Пожирателей, просто нелепа.
- Ты долго будешь стоять столбом, Грейнджер?
Гермиона была настолько погружена в размышления, что не заметила материализовавшегося за спиной Драко и нервно дернулась, оборачиваясь к нему.
- Вообще-то я не знаю, куда идти, - ответила девушка, слегка приподняв бровь.
- Прямо, - коротко бросил парень и направился в указанном направлении. Гермионе оставалось лишь последовать за ним.
В столовой уже находились Нарцисса и Люциус, поэтому девушка нерешительно замерла на пороге, не зная, куда именно ей садиться. Драко явно не собирался облегчать ей задачу, потому что даже не удосужился развернуться, прошагав к началу стола, во главе которого сидел его отец, и, усевшись по левую сторону от него, напротив матери. Коротко пробормотал «Доброе утро» и принялся разглаживать белоснежную салфетку на коленях.
Гермиона тяжело вздохнула, чувствуя себя бесправным домовым эльфом, который покорно ждет, когда же на него обратят внимание. Сравнение девушке, которая всегда боролась за равенство, не понравилось, поэтому она старательно сдерживая непроизвольную дрожь, переступила порог и громко произнесла:
- Всем доброе утро!
- Мисс Грейнджер, доброе. Как вам спалось? Не снились кошмары? – к тону Люциуса было сложно придраться, так как он успешно имитировал интонации заботливого дядюшки. Вот только в глазах блестели искорки злорадного веселья. Впрочем, Гермиона ожидала чего-то подобного, поэтому лишь «мило улыбнулась» (скривила губы, как человек, старательно сдерживающий рвотные позывы) и промолчала. – Садитесь возле Драко.
Последняя фраза главы семейства Малфоев превратила и без того «прекрасную» улыбку Гермионы в натянутую гримасу. Впрочем, Драко не отстал в демонстрации эмоций, недовольно поморщившись. Но выбора у девушки не было, поэтому она заняла указанное место. Завтрак прошел в тишине. Абсолютной… Почти… Лишь Гермиона иногда стучала столовыми приборами, после чего ловила на себе осуждающий, злорадный и снисходительный взгляд трех пар глаз. Наконец-то завтрак подошел к концу, и Гермиона уже собиралась подняться в свою комнату, чтобы написать обещанные письма Гарри и Рону, но ее планам не суждено было сбыться.
- Теперь Драко покажет вам сад и парк, мисс Грейнджер, - проговорил Люциус, как только девушка открыла рот, чтобы поблагодарить за «гостеприимство» и сбежать из столовой.
- Сегодня холодно…
- Сегодня ветрено…
Впервые гриффиндорка и слизеринец проявили столь завидное единодушие, одновременно выдвинув причины, по которым прогулку можно отложить… месяца на три минимум. Окинув друг друга негодующими взглядами, они вновь повернулись к Малфою-старшему, который старательно сохранял на лице улыбку, но почему-то стал заметно нервничать и злиться.
- Ничего страшного. Я не думаю, что вы оба страдаете ревматизмом, поэтому ветер и мороз для вас не проблема. Нечего в доме сидеть. Может, подружитесь, - последние два слова были явным издевательством, а гриффиндорская гордость не позволяла Гермионе кому-либо открыто издеваться над ней, поэтому она резко развернулась и направилась к двери, на ходу бросив, что переоденется и спустится через десять минут. Что на это ответил Драко, девушка уже не слышала…
На завтрак Гермиона надела школьную форму, так как не знала, что именно принято надевать в Малфой-мэноре. И действительно обитатели этого дома, даже в домашней обстановке не позволяли себе расхлябанности в одежде, предпочитая традиционный магический гардероб. Но таскаться по улице в мантии девушке не хотелось, поэтому она решила, что наденет то, в чем ей комфортно. Выбор пал на простые голубые джинсы и красный вязанный свитер, который ей подарила миссис Уизли на Рождество. В зеркало Гермиона принципиально не посмотрелась. Какая разница? Она здесь не для того, чтобы проводить время в тщательном планировании своего гардероба и внешнего вида в целом. Гораздо больше ее интересовали секреты, которые однозначно скрывал Люциус Малфой. Почему он так стремился выставить ее на улицу? Что вообще происходит? Почему он принял грязнокровку в своем «благородном» жилище? Почему навязывает общество Гермионы своему обожаемому единственному сыну? Для того, чтобы тот шпионил за ней и не позволял узнать то, что ей знать не положено? И вообще, откуда взялась бредовая мысль о скорой кончине девушки? Глупое предсказание Трелони? Но неужели профессор поверил бы этой шарлатанке? Вопросы сыпались непрекращающимся потоком, поэтому, когда девушка наконец-то взяла себя в руки и вернулась в настоящее, прошло уже около получаса с тех пор, как Гермиона вошла в комнату. Быстро преодолев коридор, она спустилась по длинной лестнице, стараясь игнорировать откровенно взбешенного Драко. Тот лишь окинул ее взглядом и сразу едко прокомментировал:
- Долго думала, что надеть?
- Не очень. Я ведь не ты, мне не нужно утверждать самооценку, часами рассматривая свое отражение.
- Просто тебе нечего рассматривать, Грейнджер. Сплошное убожество. А вещички от Уизли только подчеркивают это, чем ты, видимо, гордишься.
Ответить гриффиндорка не успела, потому что блондин распахнул дверь и стремительно вышел на крыльцо, быстро преодолевая мраморные ступеньки. Гермионе не оставалось ничего другого, как последовать за ним, на этот раз покорно проглотив оскорбление… Гордость – гордостью, а излишне раздражать белобрысого хорька не стоит. В стане врага нужно сохранять хладнокровие, а перебранки со слизеринцем явно этому не способствовали.
Прогулка поражала… В прямом смысле… Драко шагал впереди, ловко лавируя между деревьями в «парке» (это больше напоминало тропический лес), а Гермиона цеплялась за ветки, спотыкалась о коряги, получала по лицу колючими стеблями и раздраженно шипела себе под нос. Но попросить этого идиота идти медленнее означало признаться в своей слабости, а упрямство – это ведь исконно грейнджеровское качество, поэтому она все шагала, жалко шлепая кроссовками по влажной почве.
Останавливался Драко также стремительно, как и шел. Гермиона поняла это, когда с разгону впечаталась ему в спину.
- Вот дура, ты куда летишь? – рассерженно прошипел Малфой, делая шаг вперед и оборачиваясь к девушке.
- Да кто бы говорил! Сам ведь несся, как на пожар! – «прогулка» дала о себе знать приступом острой раздражительности, что полностью выбило все мысли о хладнокровии из головы Гермионы.
- Скорее не НА пожар, а ОТ чумы, которая неслась следом, Грейнджер, - прошипел Малфой и ехидно усмехнулся. Да уж, степень его наглости все увеличивалась, чем дальше было до особняка.
- Насколько мне известно, твой отец приказал тебе вести себя вежливо, если ты, конечно, знаешь как это, а не гонять меня кругами по болоту, - вот это Гермиона сказала зря… Девушка поняла это почти сразу, но рациональность имеет свойство притухать в наиболее кризисные моменты, которым для нее являлся сам приезд в этот дом.
- Приказал? Грейнджер, ты ударилась головой? Ты думаешь, моему отцу есть до тебя дело? Наивная… Я могу придушить тебя, - эти слова парень наглядно продемонстрировал, ощутимо сжав шею Гермионы и прижав ее к стволу векового дуба, - и сказать, что ты упала, ударилась головой и умерла. Неужели ты столь глупа, что доверилась Малфоям? Ты хотя бы палочку взяла или ты веришь в принцип, что «безоружного не бьют»? Грязнокровка, которая беспрекословно доверяет старому маразматику. А ведь старик Дамблдор погубит вас всех верой в высшее добро и справедливость… Тебя, Уизли, Поттера… Но особенно тебя… Ведь по правилам я не могу тебе навредить, а ты ведь беспрекословно подчиняешься правилам. Но я – нет… Поэтому думай, когда что-то говоришь, - последние слова слизеринец прошипел в самое ухо девушки, продолжая опасно сжимать ее горло. И хотя она и вырывалась, но больше напоминала загнанную птичку, поэтому, когда Драко ее наконец-то отпустил, она даже не нашла, что сказать. Она впервые боялась этого высокого блондина. Вроде бы знала его шесть лет, столько же ненавидела, презирала, опасалась, подозревала, но боялась впервые… Ощущение было настолько омерзительным, что Гермиона просто машинально пробиралась к дому, вслед за парнем, мысленно проклиная и его, и себя… Палочку она взяла, но засунула в задний карман джинс и даже не смогла достать, когда это оказалось необходимо… Она действительно глупа… И вполне вероятно Малфой прав, говоря, что Гермиона еще пожалеет об этом…
Обед и ужин девушке приносили в комнату. Вечером прилетела сова от Гарри, которая принесла письма от ребят и домашние задания. Ничего нового в Хогвартсе не произошло, поэтому послания друзей больше сводились к расспросам о том, как Гермионе живется у Малфоев и не удалось ли ей что-либо узнать. Быстро написав ответ и уверив Гарри и Рона, что все в порядке и новостей пока нет, девушка отправила письмо вместе с совой, сосредоточившись на выполнении домашней работы.
Только поздно вечером, уже ложась в постель, Гермиона позволила себе вспомнить сцену в парке. Впрочем, быстро прогнала эти мысли… Больше она не допустит такой ошибки… Она будет готова к любой выходке Малфоя… Однозначно.
Тяжелые капли равномерно падали на протянутую ладонь Гермионы и зигзагообразными струйками стекали к центру ладошки, образуя крошечную лужицу на белоснежной коже руки. Вокруг было очень темно, и только стальной отблеск жидкости, зачем-то собираемой ею, выделялся в кромешном мраке. Девушка стояла неподвижно, и только рука, как будто по собственной воле иногда отодвигалась, то вправо, то влево, чтобы схватить очередную каплю… воды. Воды ли? Глупый вопрос, но ставший навязчивой идеей, поэтому Гермиона отбрасывает рациональные доводы и нарушает методичный ритуал по сбору жидкости, поднимая ладонь к лицу и глубоко втягивая воздух. Пахнет раскаленным на солнце металлом и солью, и почему-то хочется вытереть руку, потому что стальной отблеск неприятен и режет глаза, но нет сил расслабить мышцы, и опустить, казалось бы, окаменевшую руку. А где-то совсем рядом продолжают методично падать капли, разбиваясь о землю с глухим звуком. И нет ничего кроме этого звука. И темнота, и тишина, и бесплодные попытки обрести власть над окаменевшим телом… И, когда кажется, что сойдешь с ума и хочется закричать, лишь бы только перекрыть звук этого отвратительного стука, то где-то вверху зарождается новый шум. Неразличимый вначале, позже он нарастает, приобретает диапазон, то срываясь на болезненный фальцет, то на утробное рычание раненного зверя. И хочется поднять голову, чтобы взглянуть, что за напасть сейчас бушует над головой, но у Гермионы не получается, пока откуда-то, кажется, просто из пола, не пробиваются молочно-белые параллели света, разрывая глаза, а через долю секунды, и голову безумной болью. Интенсивность света все нарастает, освещая пустоту, звук агонии над головой вибрирует, как в предсмертных муках, а жидкость на онемевшей ладони зловеще поблескивает кроваво-алым…
Девушка резко села в постели, тяжело дыша и пытаясь понять, где же она находится и что ее разбудило. Спустя мгновение воспоминания о сновидении вернулись, и Гермиона быстро взглянула на руку. Ничего… Конечно же, ничего… Никакой крови, просто ей приснился кошмар. На улице шел дождь, бодро выплясывая чечетку на оконном стекле. Видимо эти звуки и стали началом для такого необычного сна. Гермиона снова легла, подтянув колени к животу, и пытаясь снова заснуть.
Когда веки отяжелели и из головы улетучились все мысли, где-то вдалеке послышался шум, после которого девушка снова резко распахнула глаза, быстро вытащила из-под подушки палочку и напряженно уставилась на дверь. Ничего… Все снова было тихо, за исключением разыгравшейся за окном стихии, но Гермиона не могла побороть неприятное чувство, что где-то там, в комнатах Малфой-мэнора, происходит что-то страшное, из-за чего по всему дому распространяется это удушающее полотно, сковывающее движения и обжигающее легкие, при каждом вздохе.
И, старательно заглушая громогласный голос рассудка, поддавшись импульсу, приправленному любопытством и осознанием, что заснуть в таком напряженном состоянии все равно не удастся, Гермиона медленно опустила ноги на мрамор пола, обула домашние тапочки, старые и совсем истертые, и двинулась к двери, держа волшебную палочку наготове. Она не планировала бродить по этому величественному особняку ночью, не хотелось быть пойманной кем-то и обвиненной в шпионаже или еще в чем-то похуже, просто хотела взглянуть все ли спокойно в длинном коридоре, в который выходила дверь ее комнаты. Но планы имеют свойство рушиться под влиянием капризной судьбы, и именно так произошло с Гермионой, когда она, осмотрев коридор, тускло освещенный несколькими высокими свечами в серебряных канделябрах, услышала где-то дальше, в месте, где коридор резко сворачивал вправо, тяжелые и медленные шаги. Это не было похоже на шаркающие отголоски от мелких шажков домовых эльфов, поэтому решение взглянуть, кто же в столь поздний час бродит там, возникло молниеносно, даже не успев быть обдуманным. В конце концов, нужно убедиться, что в доме безопасно, иначе она не сможет заснуть, кроме того ей никто не говорил, что она не может покидать свою комнату ночью. Если это окажется кто-то из Малфоев, то она просто вернется к себе. Если же это будет кто-то другой… тогда будем действовать по обстоятельствам.
Гермиона осторожно ступала, стараясь не шуметь и не решаясь осветить себе путь с помощью волшебной палочки. Вот и поворот… Сейчас там было абсолютно тихо, поэтому, крепче сжав похолодевшими пальцами палочку, Гермиона быстро выглянула из-за угла. Пусто… Абсолютно пусто… Только впереди виднелось начало лестницы, ведущей на первый этаж. Гермиона уже намеревалась вернуться назад, когда снова услышала звуки, какое-то странное приглушенное жужжание, раздававшееся, казалось, от разверзнутой пасти чернеющих ступенек. Сглотнув застрявший в горле ком, девушка подошла ближе, замерев на первой ступеньке и всматриваясь вниз, где все казалось спящим и умиротворенным, кроме… Кроме ярко-желтой, тонкой полоски света, просачивающейся сквозь щель, внизу двери одной из комнат. Кто же не спит во втором часу ночи? И стоит ли дальше подкрадываться, рискуя быть пойманной подслушивающей под дверью? Но жужжание, в котором Гермиона теперь улавливала голоса, хотя и не разбирая слов, не унималось, а общение с Гарри научило девушку использовать любые возможности. А это была великолепная возможность узнать что-нибудь полезное для Ордена, ведь вряд ли в такое время происходит просто дружеская встреча.
Приняв решение, Гермиона преодолела лестницу, медленно ступая на носочках и затаив дыхание. Возле двери она замерла, вслушиваясь в голоса за дверью. Спокойный, размеренный голос Люциуса Малфоя и резкий, пронзительный Белатриссы Лестрейндж – единственные, которые удалось услышать Гермионе до того, как на ее рот опустилась чья-то рука, больно впиваясь пальцами в кожу на щеках. Еще через долю секунды палочка выпала из руки, больно заведенной за спину, и над ухом раздалось злое шипение последнего человека, которого Гермиона хотела сейчас встретить:
- Подслушиваешь?
- Мисс Грейнджер, это делается для вашей безопасности. Неужели вы не понимаете? Ваша жизнь под угрозой. И именно в доме Малфоев вы будете наиболее защищены, - в который раз повторил Дамблдор - на этот раз его тон был абсолютно серьезен, а в глазах не плясали голубые искорки веселья.
- Что такого может произойти на Рождество? И каким образом эта чертова семейка сможет меня защитить? Что вы скрываете? Откуда вы взяли эти сведения? Может, это Малфой вам наврал, чтобы уничтожить меня, пока я буду обитать в его подземелье, которое он именует домом?
- Достаточно, мисс Грейнджер! Мое решение окончательное! На рассвете вы отправляетесь. Драко тоже вернется: я посчитал, что его присутствие поможет вам избежать неловкости в общении с Люциусом, - пытаясь придать голосу строгости, проговорил директор. Гермиона же лишь раздраженно фыркнула, услышав о цели, по которой из Хогвартса уезжает и Драко.
«Да уж, очень мне поможет этот хорек в общении с папашей», - невольно пронеслось в голове девушки, но вслух она этого не произнесла, решив разъяснить для себя вопрос, который именно для нее, лучшей ученицы школы, имел немаловажное значение.
- А как же учеба?
- Преподаватели пойдут вам на уступки, не волнуйтесь. Но задания вы, конечно же, будете получать. А сейчас идите, Гермиона, вам нужно собирать вещи. И не злитесь на меня. Это для вашего блага. С моей стороны было бы непростительно рисковать благополучием такой талантливой ученицы, как вы, мисс Грейнджер. Спокойной ночи, - на этой фразе Альбус Дамблдор поднялся, явно показывая девушке, что разговор окончен, и найти какую-либо лазейку, чтобы остаться, у нее не получится.
- Спокойной ночи, профессор, - обреченно пробубнила себе под нос гриффиндорка и быстрым шагом покинула кабинет директора.
***
«Драко, спаси ее, присматривай за ней, она в опасности. А еще будь внимательней, следи, чтобы она хорошо питалась и одевалась потеплее, скоро зима», - Малфой все еще продолжал крутить в голове слова старика Дамблдора, яростно несясь по узкому, промозглому коридору.
«Скажите пожалуйста! Может, мне еще и одеваться ей помогать?! Колыбельные на ночь петь?!» - со злостью сам себе задавал эти вопросы слизеринец. Поставить их директору у него не хватило смелости, уж слишком большая вина была на семействе Малфоев, поэтому неудивительно, что отец парня безропотно согласился принять в их доме эту грязнокровку Грейнджер. Но он-то, Драко, здесь причем?! Нет же, папаша и его задействовал, в качестве «подтирателя задницы» для этой маглорожденной. Вот это влип!!! Можно, конечно, придушить ее подушкой в первую же ночь и сказать, что она подавилась супом, но почему-то Малфой-младший ощущал, что такой вариант не пройдет. Да и отец не позволит.
Сейчас Люциус будет распинаться перед этой занудой, лишь только бы потом она сказала Дамблдору, что он был образцом вежливости и гостеприимства. И сына своего заставит… Но ведь он не всегда будет рядом. Эта мысль немного успокоила Драко и он решил, что дни, проведенные Грейнджер в его доме будут далеко не сладостными. Холодно рассмеявшись, он начал строить планы, каким именно образом он продемонстрирует гриффиндорке, что она дерьмо, которое недостойно даже взгляда…
***
- О чем он только думает, отправляя тебя в это змеиное логово? Я поговорю с ним! Да, прямо сейчас поговорю и объясню, что и в нашем доме тебе будет вполне безопасно! – Рон ходил из угла в угол гриффиндорской гостиной, уже на протяжении получаса яростно рассуждая об «идиотском» решении Дамблдора. Гермиона устало сидела, откинувшись в кресле, своего парня она почти не слушала, полностью изможденная точь-в-точь такой же сценой, которую ей часом ранее устроил Гарри. Впрочем, девушка знала, что Уизли точно так же, как и Поттер скоро исчерпает запас своего красноречия и, выхватив лишь одну фразу: «Это для твоей безопасности», согласится отпустить ее. Так и произошло еще спустя пятнадцать минут.
- Но если это для твоей безопасности, то, конечно, придется смириться. Дамблдор не тот человек, который бы поднимал панику по пустякам, значит ситуация действительно серьезная. Странно только, что он ничего не рассказывает, но мы с Гарри попробуем все выяснить и пришлем тебе весточку.
Ну вот… Гарри сказал почти то же самое. Вот только Рон, в отличие от Поттера, решил еще и попрощаться весьма своеобразно. Подойдя к креслу, в котором сидела Гермиона, парень склонился над ней и приник к ее губам в сдержанном поцелуе. В отношениях этой пары всегда было так: Рон целовал ее, Гермиона едва ощутимо отвечала, и уже через секунду они резко отскакивали друг от друга, смущенные и растерянные. Так произошло и сейчас, Грейнджер это не удивило, отсутствие какого-либо другого опыта не позволяло ей понять, что спустя столько времени, отношения должны бы стать хотя бы чуточку смелее. Произнеся последние напутствия и еще раз так же легко чмокнувшись (другим словом и не назовешь), ребята разошлись по комнатам.
***
Утро встретило Хогвартс проливным дождем, который изливался со свинцово-черного неба. Погода была как раз под стать жуткому настроению Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя, которые стояли возле главного входа, подальше друг от друга, в ожидании профессора Дамблдора. Рядом с гриффиндоркой стояли ее верные друзья – Гарри Поттер и Рон Уизли, которые старались хоть как-то подбодрить девушку, уверяя, что обязательно выяснят, что скрывает директор школы, и в чем именно состоит опасность, которую можно пережить только в доме Малфоев. Разговор троицы прервал профессор, спустившийся по лестнице, пожелавший всем «доброго утра», со своей характерной «всепонимающей» улыбкой. После этого он пожелал Гермионе и Драко удачного пути и велел им отправляться, чтобы как можно скорее прибыть к месту назначения.
Грейнджер кивнула Дамблдору, обняла друзей, так и не решившись поцеловать Рона на глазах у директора и ублюдка Малфоя. Потом она подняла чемодан и подошла к слизеринцу, который недовольно кривил губы в издевательской усмешке и старательно пытался продемонстрировать, что от общества Гермионы его вполне может вырвать. Девушка посмотрела на него так же раздраженно, но отвечать колкостью на этот его взгляд не решилась. Не хотелось еще сильнее расстраивать друзей, они и так волновались за нервы Гермионы, которой придется провести больше трех месяцев в доме этих предателей, которые сейчас пытались замаливать свои грехи. Поэтому она просто вышла на улицу, под проливной дождь и быстрым шагом направилась вперед, так ни разу и не обернувшись на школу. Не потому что ей не хотелось, а потому что сзади шел Малфой, и встречаться с ним взглядом у гриффиндорки не было никакого желания.
***
Дорога прошла в молчании. Абсолютном. Грейнджер читала какой-то учебник, Малфой просто сидел, напоминая неподвижную каменную статую. Гермиона изредка бросала на него мимолетный взгляд и в такие моменты задавалась вопросом: «Как вообще живой человек может сидеть, как глыба льда?» Но девушка быстро отгоняла от себя эти мысли. Какое ей дело до этого слизеринского ублюдка? Гриффиндорка уже разработала для себя план действий в доме Малфоев. Он был крайне простой: как можно больше времени проводить в своей комнате («если они, конечно, выделят мне комнату, а не положат на коврике возле двери») и учиться, учиться, учиться… Главное, как можно реже видеть папашу и сыночка и тогда эти три месяца не будут такими кошмарными… может быть.
К пункту назначения они добрались лишь на закате, когда темно-серое небо начало приобретать фиолетовый оттенок. Гермиона старалась не глазеть на дом Малфоев, но природное любопытство взяло вверх и девушка с интересом начала рассматривать особняк, который даже мог бы ей понравиться, если бы не был обителью ненавистного ею семейства. Он казался очень холодным: витые кованые решетки, огромные витражные окна, длинная лестница, ведущая к массивной двери; много черного и темно-серого цвета; разнообразие архитектурных стилей, названия которых Гермиона сейчас старалась судорожно припомнить – все это делало дом каким-то мрачным, но в тоже время цельным, законченным, необычно гротескным и сюрреалистическим – как картинка в детской книжке. Но больше всего гриффиндорку поразили цветы: кроваво-красные вьющиеся розы, заполонившие всю левую стену, а также темно-бордовые и ярко-алые на длинных стебельках, растущие на аккуратных клумбах по обеим сторонам от подъездной аллеи.
«Малфои выращивают цветы? Ничего себе…», - невольно подумала гриффиндорка, вслед за слизеринцем поднимаясь на крыльцо.
Зайдя в холл, Гермиона снова с любопытством начала озираться по сторонам, но была прервана Драко, который заговорил с ней сегодня впервые.
- Грейнджер, ты же сюда не на десять минут пришла. Еще успеешь наглазеться. Пошли, скажу отцу, что мы приехали.
Голос парня был раздраженным, хотя Гермиона и заметила, что он старается сдерживаться. По крайней мере не называет ее «грязнокровка», как обычно. Проведя рукой по растрепанным каштановым волосам, девушка последовала вслед за Малфоем-младшим. Гул шагов, кажется, разносился по всему дому, но долго идти ребятам не пришлось. За первым поворотом Драко остановился, коротко постучал по двери красного дерева и резко распахнул ее. Грейнджер замялась, не имея никакого желания встречаться с Люциусом, но все же переборола себя и встала за спиной слизеринца.
- Отец, мы приехали, - даже не поздоровавшись, холодно бросил Драко.
- Уже? Хорошо. Здравствуйте… мисс Грейнджер, - произнес Малфой-старший, поднимаясь из-за стола и пытаясь казаться как можно вежливее.
Гермиона сухо поприветствовала «гостеприимного хозяина», больше заинтересованная огромными стеллажами, уставленными книгами.
«Интересно, разрешат ли мне что-нибудь здесь почитать?» - подумала девушка.
От изучения корешков книг ее отвлек Люциус, который деланно дружелюбным тоном выражал свою «радость» из-за прибытия Гермионы. Потом он сказал, что она, видимо, устала с дороги, приказал сыну провести ее в комнату, которую подготовили для гостьи («все-таки не на коврике, и то спасибо»), сообщив, что ужин принесут туда.
- А завтра Драко устроит для вас небольшую экскурсию по дому и парку, - закончил свою речь мужчина, игнорируя озлобленный взгляд сына и недовольное ворчание Грейнджер, которая прошипела что-то наподобие: «А я могу отказаться?». Решив окончить разговор, Малфой-старший пожелал ребятам спокойной ночи, вопросительно поднял брови, дождался пока Драко сердито бросит Гермионе: «Пошли», развернется на каблуках и выскочит из кабинета, как ошпаренный. Только потом он снова сел за стол, наблюдая, как комнату покидает девчонка, которую ему придется терпеть несколько месяцев.
***
Драко пролетел по коридору второго этажа, не особо беспокоясь, поспевает за ним Грейнджер или нет. Возле какой-то двери он остановился, повернулся и сказал подошедшей Гермионе:
- Твоя комната. Завтрак в девять. Не опаздывай.
После этих слов слизеринец двинулся дальше, через несколько секунд скрывшись за ближайшим поворотом.
«Совсем с ума сошел», - подумала девушка, удивляясь поведению Малфоя. Потом она открыла дверь, невольно поразившись огромным размерам комнаты и роскошной обстановке. Отметила поднос с едой, стоящий на прикроватной тумбочке. Потом девушка решила прилечь буквально на минутку, но, как только голова коснулась подушки, она уснула, так и не притронувшись к еде.
Утро Гермионы началось с нескольких минут, в течение которых девушка просто лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в тоскливое завывание ветра за окном. Но, справедливо рассудив, что откладывать встречу с обитателями Малфой-мэнора глупо, она открыла глаза, пробежалась взглядом по своему временному пристанищу и, подавив тяжелый вздох, направилась к неброской двери, которая вероятно вела в ванную. Приведя себя в относительный порядок, девушка нерешительно выглянула в коридор, пытаясь припомнить, как же именно можно спуститься на первый этаж. Преодолев коридор и свернув, Гермиона увидела лестницу, по которой вчера поднималась вместе с Малфоем и спустилась вниз. И что дальше? Девушка явно не имела желания бродить по логову Люциуса. Прошло всего лишь несколько месяцев после происшествия в Министерстве и воспоминания о той ночи врезались в память раскаленным клеймом. И вот теперь он, один из самых близких приближенных Волдеморта, Пожиратель смерти, является человеком, «гостеприимством» которого она должна была злоупотреблять более трех месяцев. Неужто именно поэтому его выпустили из Азкабана? Присматривать за Гермионой Грейнджер, подружкой Поттера? Даже ей, всегда слепо доверяющей директору Дамблдору, казалась эта его идея глупой и невероятной. Но перечить было не в ее правилах, поэтому девушка и приложила все усилия, чтобы убедить Рона и Гарри, что это даже здорово, ведь у нее может появиться возможность разузнать что-либо для Ордена. А еще можно понаблюдать за Малфоем и окончательно убедить Гарри, что его идея о том, что того, еще несовершеннолетнего волшебника, приняли в ряды Пожирателей, просто нелепа.
- Ты долго будешь стоять столбом, Грейнджер?
Гермиона была настолько погружена в размышления, что не заметила материализовавшегося за спиной Драко и нервно дернулась, оборачиваясь к нему.
- Вообще-то я не знаю, куда идти, - ответила девушка, слегка приподняв бровь.
- Прямо, - коротко бросил парень и направился в указанном направлении. Гермионе оставалось лишь последовать за ним.
В столовой уже находились Нарцисса и Люциус, поэтому девушка нерешительно замерла на пороге, не зная, куда именно ей садиться. Драко явно не собирался облегчать ей задачу, потому что даже не удосужился развернуться, прошагав к началу стола, во главе которого сидел его отец, и, усевшись по левую сторону от него, напротив матери. Коротко пробормотал «Доброе утро» и принялся разглаживать белоснежную салфетку на коленях.
Гермиона тяжело вздохнула, чувствуя себя бесправным домовым эльфом, который покорно ждет, когда же на него обратят внимание. Сравнение девушке, которая всегда боролась за равенство, не понравилось, поэтому она старательно сдерживая непроизвольную дрожь, переступила порог и громко произнесла:
- Всем доброе утро!
- Мисс Грейнджер, доброе. Как вам спалось? Не снились кошмары? – к тону Люциуса было сложно придраться, так как он успешно имитировал интонации заботливого дядюшки. Вот только в глазах блестели искорки злорадного веселья. Впрочем, Гермиона ожидала чего-то подобного, поэтому лишь «мило улыбнулась» (скривила губы, как человек, старательно сдерживающий рвотные позывы) и промолчала. – Садитесь возле Драко.
Последняя фраза главы семейства Малфоев превратила и без того «прекрасную» улыбку Гермионы в натянутую гримасу. Впрочем, Драко не отстал в демонстрации эмоций, недовольно поморщившись. Но выбора у девушки не было, поэтому она заняла указанное место. Завтрак прошел в тишине. Абсолютной… Почти… Лишь Гермиона иногда стучала столовыми приборами, после чего ловила на себе осуждающий, злорадный и снисходительный взгляд трех пар глаз. Наконец-то завтрак подошел к концу, и Гермиона уже собиралась подняться в свою комнату, чтобы написать обещанные письма Гарри и Рону, но ее планам не суждено было сбыться.
- Теперь Драко покажет вам сад и парк, мисс Грейнджер, - проговорил Люциус, как только девушка открыла рот, чтобы поблагодарить за «гостеприимство» и сбежать из столовой.
- Сегодня холодно…
- Сегодня ветрено…
Впервые гриффиндорка и слизеринец проявили столь завидное единодушие, одновременно выдвинув причины, по которым прогулку можно отложить… месяца на три минимум. Окинув друг друга негодующими взглядами, они вновь повернулись к Малфою-старшему, который старательно сохранял на лице улыбку, но почему-то стал заметно нервничать и злиться.
- Ничего страшного. Я не думаю, что вы оба страдаете ревматизмом, поэтому ветер и мороз для вас не проблема. Нечего в доме сидеть. Может, подружитесь, - последние два слова были явным издевательством, а гриффиндорская гордость не позволяла Гермионе кому-либо открыто издеваться над ней, поэтому она резко развернулась и направилась к двери, на ходу бросив, что переоденется и спустится через десять минут. Что на это ответил Драко, девушка уже не слышала…
На завтрак Гермиона надела школьную форму, так как не знала, что именно принято надевать в Малфой-мэноре. И действительно обитатели этого дома, даже в домашней обстановке не позволяли себе расхлябанности в одежде, предпочитая традиционный магический гардероб. Но таскаться по улице в мантии девушке не хотелось, поэтому она решила, что наденет то, в чем ей комфортно. Выбор пал на простые голубые джинсы и красный вязанный свитер, который ей подарила миссис Уизли на Рождество. В зеркало Гермиона принципиально не посмотрелась. Какая разница? Она здесь не для того, чтобы проводить время в тщательном планировании своего гардероба и внешнего вида в целом. Гораздо больше ее интересовали секреты, которые однозначно скрывал Люциус Малфой. Почему он так стремился выставить ее на улицу? Что вообще происходит? Почему он принял грязнокровку в своем «благородном» жилище? Почему навязывает общество Гермионы своему обожаемому единственному сыну? Для того, чтобы тот шпионил за ней и не позволял узнать то, что ей знать не положено? И вообще, откуда взялась бредовая мысль о скорой кончине девушки? Глупое предсказание Трелони? Но неужели профессор поверил бы этой шарлатанке? Вопросы сыпались непрекращающимся потоком, поэтому, когда девушка наконец-то взяла себя в руки и вернулась в настоящее, прошло уже около получаса с тех пор, как Гермиона вошла в комнату. Быстро преодолев коридор, она спустилась по длинной лестнице, стараясь игнорировать откровенно взбешенного Драко. Тот лишь окинул ее взглядом и сразу едко прокомментировал:
- Долго думала, что надеть?
- Не очень. Я ведь не ты, мне не нужно утверждать самооценку, часами рассматривая свое отражение.
- Просто тебе нечего рассматривать, Грейнджер. Сплошное убожество. А вещички от Уизли только подчеркивают это, чем ты, видимо, гордишься.
Ответить гриффиндорка не успела, потому что блондин распахнул дверь и стремительно вышел на крыльцо, быстро преодолевая мраморные ступеньки. Гермионе не оставалось ничего другого, как последовать за ним, на этот раз покорно проглотив оскорбление… Гордость – гордостью, а излишне раздражать белобрысого хорька не стоит. В стане врага нужно сохранять хладнокровие, а перебранки со слизеринцем явно этому не способствовали.
Прогулка поражала… В прямом смысле… Драко шагал впереди, ловко лавируя между деревьями в «парке» (это больше напоминало тропический лес), а Гермиона цеплялась за ветки, спотыкалась о коряги, получала по лицу колючими стеблями и раздраженно шипела себе под нос. Но попросить этого идиота идти медленнее означало признаться в своей слабости, а упрямство – это ведь исконно грейнджеровское качество, поэтому она все шагала, жалко шлепая кроссовками по влажной почве.
Останавливался Драко также стремительно, как и шел. Гермиона поняла это, когда с разгону впечаталась ему в спину.
- Вот дура, ты куда летишь? – рассерженно прошипел Малфой, делая шаг вперед и оборачиваясь к девушке.
- Да кто бы говорил! Сам ведь несся, как на пожар! – «прогулка» дала о себе знать приступом острой раздражительности, что полностью выбило все мысли о хладнокровии из головы Гермионы.
- Скорее не НА пожар, а ОТ чумы, которая неслась следом, Грейнджер, - прошипел Малфой и ехидно усмехнулся. Да уж, степень его наглости все увеличивалась, чем дальше было до особняка.
- Насколько мне известно, твой отец приказал тебе вести себя вежливо, если ты, конечно, знаешь как это, а не гонять меня кругами по болоту, - вот это Гермиона сказала зря… Девушка поняла это почти сразу, но рациональность имеет свойство притухать в наиболее кризисные моменты, которым для нее являлся сам приезд в этот дом.
- Приказал? Грейнджер, ты ударилась головой? Ты думаешь, моему отцу есть до тебя дело? Наивная… Я могу придушить тебя, - эти слова парень наглядно продемонстрировал, ощутимо сжав шею Гермионы и прижав ее к стволу векового дуба, - и сказать, что ты упала, ударилась головой и умерла. Неужели ты столь глупа, что доверилась Малфоям? Ты хотя бы палочку взяла или ты веришь в принцип, что «безоружного не бьют»? Грязнокровка, которая беспрекословно доверяет старому маразматику. А ведь старик Дамблдор погубит вас всех верой в высшее добро и справедливость… Тебя, Уизли, Поттера… Но особенно тебя… Ведь по правилам я не могу тебе навредить, а ты ведь беспрекословно подчиняешься правилам. Но я – нет… Поэтому думай, когда что-то говоришь, - последние слова слизеринец прошипел в самое ухо девушки, продолжая опасно сжимать ее горло. И хотя она и вырывалась, но больше напоминала загнанную птичку, поэтому, когда Драко ее наконец-то отпустил, она даже не нашла, что сказать. Она впервые боялась этого высокого блондина. Вроде бы знала его шесть лет, столько же ненавидела, презирала, опасалась, подозревала, но боялась впервые… Ощущение было настолько омерзительным, что Гермиона просто машинально пробиралась к дому, вслед за парнем, мысленно проклиная и его, и себя… Палочку она взяла, но засунула в задний карман джинс и даже не смогла достать, когда это оказалось необходимо… Она действительно глупа… И вполне вероятно Малфой прав, говоря, что Гермиона еще пожалеет об этом…
Обед и ужин девушке приносили в комнату. Вечером прилетела сова от Гарри, которая принесла письма от ребят и домашние задания. Ничего нового в Хогвартсе не произошло, поэтому послания друзей больше сводились к расспросам о том, как Гермионе живется у Малфоев и не удалось ли ей что-либо узнать. Быстро написав ответ и уверив Гарри и Рона, что все в порядке и новостей пока нет, девушка отправила письмо вместе с совой, сосредоточившись на выполнении домашней работы.
Только поздно вечером, уже ложась в постель, Гермиона позволила себе вспомнить сцену в парке. Впрочем, быстро прогнала эти мысли… Больше она не допустит такой ошибки… Она будет готова к любой выходке Малфоя… Однозначно.
Тяжелые капли равномерно падали на протянутую ладонь Гермионы и зигзагообразными струйками стекали к центру ладошки, образуя крошечную лужицу на белоснежной коже руки. Вокруг было очень темно, и только стальной отблеск жидкости, зачем-то собираемой ею, выделялся в кромешном мраке. Девушка стояла неподвижно, и только рука, как будто по собственной воле иногда отодвигалась, то вправо, то влево, чтобы схватить очередную каплю… воды. Воды ли? Глупый вопрос, но ставший навязчивой идеей, поэтому Гермиона отбрасывает рациональные доводы и нарушает методичный ритуал по сбору жидкости, поднимая ладонь к лицу и глубоко втягивая воздух. Пахнет раскаленным на солнце металлом и солью, и почему-то хочется вытереть руку, потому что стальной отблеск неприятен и режет глаза, но нет сил расслабить мышцы, и опустить, казалось бы, окаменевшую руку. А где-то совсем рядом продолжают методично падать капли, разбиваясь о землю с глухим звуком. И нет ничего кроме этого звука. И темнота, и тишина, и бесплодные попытки обрести власть над окаменевшим телом… И, когда кажется, что сойдешь с ума и хочется закричать, лишь бы только перекрыть звук этого отвратительного стука, то где-то вверху зарождается новый шум. Неразличимый вначале, позже он нарастает, приобретает диапазон, то срываясь на болезненный фальцет, то на утробное рычание раненного зверя. И хочется поднять голову, чтобы взглянуть, что за напасть сейчас бушует над головой, но у Гермионы не получается, пока откуда-то, кажется, просто из пола, не пробиваются молочно-белые параллели света, разрывая глаза, а через долю секунды, и голову безумной болью. Интенсивность света все нарастает, освещая пустоту, звук агонии над головой вибрирует, как в предсмертных муках, а жидкость на онемевшей ладони зловеще поблескивает кроваво-алым…
Девушка резко села в постели, тяжело дыша и пытаясь понять, где же она находится и что ее разбудило. Спустя мгновение воспоминания о сновидении вернулись, и Гермиона быстро взглянула на руку. Ничего… Конечно же, ничего… Никакой крови, просто ей приснился кошмар. На улице шел дождь, бодро выплясывая чечетку на оконном стекле. Видимо эти звуки и стали началом для такого необычного сна. Гермиона снова легла, подтянув колени к животу, и пытаясь снова заснуть.
Когда веки отяжелели и из головы улетучились все мысли, где-то вдалеке послышался шум, после которого девушка снова резко распахнула глаза, быстро вытащила из-под подушки палочку и напряженно уставилась на дверь. Ничего… Все снова было тихо, за исключением разыгравшейся за окном стихии, но Гермиона не могла побороть неприятное чувство, что где-то там, в комнатах Малфой-мэнора, происходит что-то страшное, из-за чего по всему дому распространяется это удушающее полотно, сковывающее движения и обжигающее легкие, при каждом вздохе.
И, старательно заглушая громогласный голос рассудка, поддавшись импульсу, приправленному любопытством и осознанием, что заснуть в таком напряженном состоянии все равно не удастся, Гермиона медленно опустила ноги на мрамор пола, обула домашние тапочки, старые и совсем истертые, и двинулась к двери, держа волшебную палочку наготове. Она не планировала бродить по этому величественному особняку ночью, не хотелось быть пойманной кем-то и обвиненной в шпионаже или еще в чем-то похуже, просто хотела взглянуть все ли спокойно в длинном коридоре, в который выходила дверь ее комнаты. Но планы имеют свойство рушиться под влиянием капризной судьбы, и именно так произошло с Гермионой, когда она, осмотрев коридор, тускло освещенный несколькими высокими свечами в серебряных канделябрах, услышала где-то дальше, в месте, где коридор резко сворачивал вправо, тяжелые и медленные шаги. Это не было похоже на шаркающие отголоски от мелких шажков домовых эльфов, поэтому решение взглянуть, кто же в столь поздний час бродит там, возникло молниеносно, даже не успев быть обдуманным. В конце концов, нужно убедиться, что в доме безопасно, иначе она не сможет заснуть, кроме того ей никто не говорил, что она не может покидать свою комнату ночью. Если это окажется кто-то из Малфоев, то она просто вернется к себе. Если же это будет кто-то другой… тогда будем действовать по обстоятельствам.
Гермиона осторожно ступала, стараясь не шуметь и не решаясь осветить себе путь с помощью волшебной палочки. Вот и поворот… Сейчас там было абсолютно тихо, поэтому, крепче сжав похолодевшими пальцами палочку, Гермиона быстро выглянула из-за угла. Пусто… Абсолютно пусто… Только впереди виднелось начало лестницы, ведущей на первый этаж. Гермиона уже намеревалась вернуться назад, когда снова услышала звуки, какое-то странное приглушенное жужжание, раздававшееся, казалось, от разверзнутой пасти чернеющих ступенек. Сглотнув застрявший в горле ком, девушка подошла ближе, замерев на первой ступеньке и всматриваясь вниз, где все казалось спящим и умиротворенным, кроме… Кроме ярко-желтой, тонкой полоски света, просачивающейся сквозь щель, внизу двери одной из комнат. Кто же не спит во втором часу ночи? И стоит ли дальше подкрадываться, рискуя быть пойманной подслушивающей под дверью? Но жужжание, в котором Гермиона теперь улавливала голоса, хотя и не разбирая слов, не унималось, а общение с Гарри научило девушку использовать любые возможности. А это была великолепная возможность узнать что-нибудь полезное для Ордена, ведь вряд ли в такое время происходит просто дружеская встреча.
Приняв решение, Гермиона преодолела лестницу, медленно ступая на носочках и затаив дыхание. Возле двери она замерла, вслушиваясь в голоса за дверью. Спокойный, размеренный голос Люциуса Малфоя и резкий, пронзительный Белатриссы Лестрейндж – единственные, которые удалось услышать Гермионе до того, как на ее рот опустилась чья-то рука, больно впиваясь пальцами в кожу на щеках. Еще через долю секунды палочка выпала из руки, больно заведенной за спину, и над ухом раздалось злое шипение последнего человека, которого Гермиона хотела сейчас встретить:
- Подслушиваешь?
@темы: ГП, Гермиона, НЦ-17, Фанфик, гет, Работы в процессе, До ее смерти осталось сто дней