Каждый человек сумасшедший. Вся суть в том, насколько далеко находятся ваши палаты..
Драко лениво облокотился о кованные перила лестницы, ведущие на крыльцо. читать дальшеСейчас он стоял на последней ступеньке, а Гермиона на выложенной брусчаткой дорожке пыталась "оседлать" метлу. У Драко уже множество раз возникало желание издевательски хмыкнуть или сделать едкое замечание касательно умений "гениальнейшей" ведьмы современности, но почему-то он все еще сдерживал себя. Драко лишь позволил себе вопросительно изогнуть четко очерченную бровь, наблюдая, как дрожат пальцы Гермионы из-за чего метла вибрировала, как заведенная, не желая подчиняться неумелой и перепуганной хозяйке.
- Грейнджер, долго будешь еще стоять? - не выдержав, поинтересовался Драко. Гермиона бросила на него осуждающий взгляд, видимо мысленно посылая на его голову все известные ей проклятия. Конечно же, ему весело, издевается теперь!
- Нет, - коротко ответила Грейнджер и перекинула ногу через метлу. Руки сжались на полированной деревянной поверхности с такой силой, что даже ногти посинели. Как же страшно было! Но она не могла позволить себе проявления и малейшей слабости в присутствии Малфоя. Уже позволила однажды и до сих пор не могла из-за этого нормально спать. Нужно быть сильной! Нужно! Где-то в глубине сознания начитанная Гермиона понимала, что ее поведение - просто проявление юношеского максимализма, а это претило ее рациональной натуре, но, видимо, потеря способности к логическому мышлению - это ее крест в присутствии Малфоя.
Гермиона глубоко вздохнула, зажмурилась, немного приподняла ногу, чтобы оттолкнуться от камней аллеи и наконец-то взмыть в небо. Но неожиданно почувствовала, как ее талию обхватывают сильные руки, одна ладонь ложится на живот, и обладатель этих рук немного сдвигает ее вперед, усаживаясь позади.
- Малфой! Что ты творишь? - Гермиона испуганно взвизгнула, пытаясь вырваться из объятий. Было до ужаса неловко прижиматься спиной к чужой груди, находиться в кольце рук, ощущать, как жаром обжигают кожу пальцы Драко даже сквозь плотную ткань свитера.
- Грейнджер, я не могу позволить тебе свернуть шею. Ты же знаешь, что я в ответе за сохранность твоего тщедушного тельца, - протянул Драко, удобнее устраиваясь на метле: одной рукой прижимая Гермиону к себе, а другой накрывая ее дрожащие ладони, обхватившие гладкое древко.
- Лучше всего, если бы ты просто придумал какое-то более спокойное занятие, - пробубнила Гермиона, вознося благодарности Мерлину, что Драко сейчас не видел ее покрасневшего от смущения лица. Еще бы, вжиматься ягодицами ему в пах и не смущаться было просто нереально.
- Хм... Грейнджер, если бы это была не ты, то я бы подумал, что ты делаешь мне крайне прозрачный намек, - Драко склонился просто к уху девушки, щекоча чувствительную кожу горячим дыханием. Гермионе показалось, что она сейчас просто лишится чувств из-за такого тесного контакта и ноющего чувства, концентрирующегося в животе, просто под рукой Малфоя, и растекающегося по каждой артерии. И только спустя несколько мгновений до нее дошел смысл произнесенных слов. Она возмущенно открыла рот, резко повернула голову вбок и... замерла едва не касаясь губ Драко своими.
Неловкое положение Драко прервал первым. В конце концов, они находились просто перед парадной дверью его собственного дома. И если совместные полеты отец еще поймет и даже, наверное, одобрит, то поцелуи с грязнокровкой - вряд ли. Малфой старался не думать, что, по сути, гнев Люциуса - единственное, что остановило его от безумного желания прижать Грейнджер еще ближе к себе, запустить руку в разметавшееся безобразие каштановых прядей и целовать ее до крови, до боли или нежно и медленно. Просто целовать, пока воздух в легких не закончится, а перед глазами не станет темно.
- Держись крепче, Грейнджер! - резко произнес Драко и, не дав времени Гермионе опомниться, взлетел в небо.
На голубом небе полыхало алыми красками заката. Как кровь на прозрачной воде. Гермиона не понимала уже куда летит: вверх или вниз. Казалось мгновение - и они просто влетят в облака, разобьются о белое полотно, осыпятся пеплом на землю. Дыхание перехватывало, но привычной паники не было. Она знала, что Малфой никогда не даст ей упасть. Правда в их случае "никогда" продлится еще всего лишь девяносто дней.
***
Когда они наконец-то спустились на землю, Гермиона ощущала слабость во всем теле, колени казались ватными, и ноги не держали, но в глубине души зрела еще и слабая искорка эйфории. Она сделала первый шаг на пути преодоления своего такого постыдного страха, и ей даже понравилось. В те мгновения, когда пальцы Малфоя уверенно сжимали ее руки, она ощущала себя до странного правильно. Да, она была ведомой, но, как когда-то говорила ей мама, "счастлива та женщина, которой есть на кого опереться". Гермиона привыкла всегда принимать решение, отвечать за последствия, заботиться не только о своем благополучии, но и о Гарри с Роном. А сейчас не она заботилась, а о ней. Если бы только забыть, почему Драко это делает...
- Жива? - Малфой наконец-то прервал ее размышления, легонько подхватив под локоть, когда Гермиона начала слезать с метлы.
- Да. Спасибо.
- Хм. За что? - с любопытством поинтересовался Малфой. Странная все-таки эта Грейнджер: недавно злилась, теперь благодарит.
- Что полетел вместе со мной. У меня самой не вышло бы, - зачем-то честно ответила Гермиона, отводя взгляд. Резко накатила тоска - необъяснимая и от этого еще более горькая. Хотелось плакать, поэтому Гермиона закусила губу, чтобы удержать непрошенные слезы.
- Почему с Уизли не летаешь? Он ведь так кичится своими великоле-е-епными талантами, - Драко издевательски закатил глаза. Сам не понимал, почему задал такой "колючий" вопрос. Ведь он видел, что Гермиона внезапно совершенно переменилась, грустной стала. Ее можно было понять, вряд ли ей жилось легко в Малфой-Мэноре, но утешать ее сейчас или же когда-либо Малфой не собирался. Одно дело заботиться о ее физическом здоровье, и совсем другое - опекать еще и душевное состояние.
- Не твое дело, - огрызнулась Гермиона и быстро зашагала к крыльцу. На самом деле ей было стыдно ответить на вопрос Малфоя. Что ей было сказать? "Рон считает меня трусихой и только потешается над этой слабостью?!" Нет уж, они ведь с Драко Малфоем не друзья, чтобы она делилась с ним мелкими обидами и недоразумениями, порой возникающими в "золотом трио".
***
Гермиона уже который час ворочалась из стороны в сторону. Сначала она посчитала, что не может заснуть, потому что легла слишком рано - как только вернулась в дом. Но время шло, а сон не приходил. В конце концов, Грейнджер решила, что это все Малфой с его полетами виноват: растревожил такими сильными впечатлениями нервную систему на ночь, вот теперь тело и не может успокоиться.
Зато мыслительный процесс шел бурно: Гермиона вспоминала все события прошедших дней, пыталась анализировать невесть откуда взявшееся чувство, испытываемое ею в присутствии Малфоя. Становилось жарко, щеки пылали от подобных мыслей и бесконтрольных желаний. Но потом все смывало волной ответственности и долга, кровь в жилах леденела от осознания, что она находится в доме одного из самых жестоких Пожирателей и ей необходимо узнать хоть что-то, чтобы рассеять или, наоборот, подтвердить подозрения Гарри, зародившиеся у него в самом начале года, когда он подслушал разговор в купе слизеринцев.
Поглощенная составлением стратегий и тактик, Гермиона не сразу услышала тихий стук в дверь. Но звук повторился, и Грейнджер испуганно дернулась. Была уже глубокая ночь. Кто мог потревожить ее в такое время, а главное зачем? Но, посчитала Гермиона, если бы ей хотели причинить вред, то вряд ли бы создавали шум, а значит это мог быть только...
- Малфой? - голос в тихой комнате казался оглушительно громким, поэтому Гермиона поежилась, обхватив себя руками.
- Да. Так и знал, что ты не спишь. Нервный срыв? - послышалось из-за двери.
- Нет. Бессонница, - встав с кровати, пробормотала Гермиона, отодвигая щеколду с двери. - Что ты хотел?
- Убедиться, что ты жива.
- Как мило с твоей стороны. Может переберешься ко мне в комнату? Будешь держать зеркальце у меня под носом, пока я сплю, и наблюдать, дышу я или нет, - отходя в сторону и пропуская Драко внутрь, саркастично заметила Грейнджер. Было, конечно, странно находиться со своим школьным врагом наедине ночью, но страшно не было. Она ведь все равно не спит, так что даже их своеобразное общение сгодится в качестве развлечения.
- Хорошая идея. Я подумаю, - Драко казался абсолютно серьезным, и Гермиона расширила глаза от шока.
- Я пошутила.
- А я нет. Или ты боишься? - Драко казался странным сейчас. В бледном свете, растекшемся по комнате при помощи заклинания, которое заранее проговорила Гермиона, его глаза казались какими-то шальными. Было ощущение, что он борется сам с собой, с внутренними монстрами или принципами.
- Ты часто задаешь мне этот вопрос в последнее время, Малфой. К чему бы это? - Гермиона стояла не шевелясь, как будто загипнотизированная взглядом Драко. Воздух в комнате, кажется, сгустился и стал горячим, во рту пересохло. Мерлин, что же это творится?!
- Не знаю, Грейнджер. Просто мне интересно, насколько ты безрассудна? Как далеко способна зайти? Всегда ли ты слушаешь голос разума или иногда делаешь что-то, движимая инстинктами и желаниями? - Драко подошел совсем близко, провел пальцами по контуру скулы девушки, пока указательный палец не замер в уголке ее рта.
- Малфой, ты пьян что ли? - тихо совсем, на грани слышимости.
- Я сошел с ума, Грейнджер. Просто сошел с ума, - тяжело выдохнул Драко. А потом подхватил Гермиону на руки, приглушил испуганный вскрик поцелуем и размытым движением упал вместе с ней на шелковые простыни.
- Малфой, не надо! - Гермиона всхлипнула, чувствуя, как губы Драко обжигают кожу на шее. Попыталась оттолкнуть его, уперев ладони ему в грудь, но ничего не вышло, он обхватил оба ее запястья одной своей рукой, не позволяя Гермионе ни пошевелиться, ни, тем более, отстраниться.
- Грейнджер, помолчи, Мерлина ради! Ты же сама хочешь, - тихо пробормотал Драко, а Гермиона нашла в себе силы лишь неуверенно покачать головой из стороны в сторону до того, как Малфой увлек ее в очередной поцелуй. Его сердце под ее ладонями билось так отчетливо и громко, что, казалось, Гермиона могла слышать этот звук. Хотя, возможно, это ее собственное сердце отбивало безумный ритм? Где-то в затуманеном сознании еще вспыхивали мысли - о вражде, войне и Роне, - больно жалили и быстро гасли. Гермиона пыталась удержать эти образы перед глазами, поймать спасительную нить, которая помогла бы прогнать наваждение и наконец-то отстраниться, но не могла. Все запреты и ограничения таяли, как снег под весенним солнцем, от прикосновений мягких и теплых губ.
А потом Гермиона ответила на поцелуй: робко и неуверенно. Просто немного разомкнула дрожащие губы, позволяя Драко скользнуть языком внутрь, сплестись с ее собственным. Она почему-то всегда считала, что слизеринский Принц - воплощение ледяной статуи. Холодный наощупь. А он был горячим, и кончики пальцев жгло до боли даже сквозь ткань белой рубашки, которая была надета на Драко.
Гермиона не знала, в какой момент он отпустил ее руки, позволяя ей запустить пальцы в светлые пряди у него на затылке, привлекая к себе еще сильнее, так, что каждый изгиб тела чувствовался.
- Гермиона... - Драко произнес имя медленно, пробуя на вкус. Язык жгло, как будто после произнесенного Непростительного. Быть может, он просто не привык. - У тебя горькое имя.
- У тебя не лучше, - тихо ответила Грейнджер. Драко лишь хмыкнул и поцеловал изгиб шеи, руками обхватывая тонкую талию, немного приподнимая просторную футболку вверх. Обнажившаяся кожа живота покрылась мурашками, дыхание перехватило, и Гермиона уже сама притянула голову Драко, поддаваясь вперед. Было жарко и чуточку страшно, но касания к ее телу были уверенными и успокаивали, заглушали все опасения, завораживали, лишали разума. Быть может и правда, о последствиях можно подумать завтра? Время плакать и рвать на себе волосы обязательно придет, но однажды ведь можно забыться? Один-единственный раз...
Гермиона уже почти отключила все доводы рассудка, когда Драко поднял руку, убирая каштановый локон, налипший на ее щеке и влажной губе. Пуговка на рукаве рубашки была растегнута, белоснежная ткань задралась до локтя, а на предплечье...
Гермиона глухо вскрикнула и со всех сил толкнула Драко в плечо. Не понимая, что произошло, Малфой отстранился, позволяя Грейнджер сначала сесть на кровати, а потом и вовсе скатиться с нее, едва не упав.
- Грейнджер, какая муха тебя укусила? - Драко попытался подойти к ней, но она не позволила, схватив с прикроватной тумбочки волшебную палочку и направив на него.
- Не подходи! Я ведь смеялась, не верила! Убеждала Гарри, что ты просто мальчишка - потерянный, наглый и заносчивый, да! - но никак не убийца! А ты... ты... Такой же, как отец! Это он тебе сказал прийти сюда? Решил, что таким образом можно заставить меня ослепнуть и оглохнуть, не замечая, что происходит в вашем доме? - Гермионе было больно. И из-за этой боли еще и стыдно. О чем она думала? Ведь знала же, что фамилия Малфой - это как ярлык, клеймо, которое ставят на самых гнилых и испорченных волшебниках. Это у них в крови, по венам течет.
Проследив за направлением взгляда Гермионы, Драко наконец-то понял, какую оплошность допустил. В бледно-желтом сиянии света метка на его руке казалась аспидно-черной: четкой, как отторгшиеся ткани или обугленная плоть. Первым порывом было опустить рукав, но он быстро взял себя в руки. На что она надеялась, честное слово? Что он в душе плюшевый и мягкий, как медвежонок, а все его поведение - лишь показуха? Неужели Грейнджер действительно считала, что она теперь подруга для него? Да, терпеть ее общество оказалось возможным, а изредка даже забавным. И, да, он ее хотел. Но никаких благородных порывов он не испытывал, упаси Боже! Просто она была трогательно-смешной, когда смущалась, и ее явная невинность привлекала, зарождала в Драко непреодолимое желание попробовать это целомудрие на вкус, а потом испачкать ее. Сделать грязной. Как он сам. Заставить ее скрывать и скрываться. Хотелось, чтобы она зависела от его настроения, чтобы краснела, смотря Уизли в глаза. Обычные желания для сволочи, которой Драко был или, по крайней мере, стремился стать.
- Эх, твое хорошее мнение мне даже льстит в некотором роде, - лениво протянул Драко, присев на краешек кровати и лениво потягиваясь. Прятать эмоции за маской он умел непревзойденно. Учился у лучших. - Ты действительно думала, что у меня нет метки? Наивная дурочка, Грейнджер. И, да, ты права. Я просто выполняю задание. А ты что, в любви мне хотела признаться? - Драко хмыкнул, приподняв брови. Он врал. Люциус не одобрил бы настолько близких отношений с грязнокровкой, конечно. Он сам пришел сегодня, потому что действительно чувствовал желание увидеть Грейнджер, коснуться. Но ей знать об этом совершенно не обязательно.
- Не боишься, что я в школе расскажу о том, что ты тоже Пожиратель? - Гермиона старалась сдержать слезы обиды, постоянно набегающие на глаза. Еще не хватало, чтобы Малфой посчитал, будто его слова ее задели. Ей должно быть все равно!
Сконцентрировавшись на своих внутренних ощущениях, Гермиона даже не заметила, как резко Драко преодолел разделяющее их расстояние. Она спохватилась, когда было уже поздно: Малфой сжал ее запястье до хруста, Гермиона, вскрикнув, разжала пальцы, и палочка с глухим стуком упала к ее ногам.
- Грейнджер, ты же не угрожаешь мне, правда? - Драко обхватил волосы Гермионы на затылке, больно сжимая пряди в кулаке. Склонился к ее лицу, и Грейнджер тяжело сглотнула образовавшийся в горле ком - стало страшно. Чем она думала, черт возьми?! - Не советую тебе делать этого.
Драко резко отстранился и вышел, больше ничего не сказав. Гермиона же обессиленно опустилась на пол, обхватив себя руками за плечи. Перед глазами темнело, в ушах шумела кровь, а мысли разлетались, как осенние листья на порывистом ветру. Было плохо. Слезы потекли сами, застывая солеными каплями на губах. Единственное, что осознавала Гермиона - перемирию конец. Она больше ни за что и никогда не забудет, кем является Драко Малфой.
***
Три дня Гермиона не выходила из комнаты. Еду ей приносили, а все остальное время она читала, смотрела в потолок или рассеянно рассматривала кленовые листья - кроваво-алые - медленно кружащиеся и плотным ковром оседающие на клумбы с увядающими розами. Никого из семейки Малфоев она не видела, чему была несказанно рада. Она была уверена, что и Драко, и Люциус сейчас переполнены злорадством: конечно же, ее поведение было постыдным. Но больше она не пойдет на поводу у примитивных животных инстинктов. Она не такая, кроме того любит Рона. Даже не хотелось думать, что будет в школе, когда ей придется в глаза ему врать. Вот к чему приводит минутное помешательство! Неудивительно, что Гермиона всегда предпочитала рациональность. Так было легче избегать подобных неловких ситуаций.
Кроме того, за эти дни она успела написать и Рону, и Гарри, и даже профессору Дамблдору. Про принадлежность Драко к Пожирателям она не сказала, решила, что пока это не столь важно. Возможно, это было просто оправдание, проявление слабости - Гермиона предпочитала об этом не думать.
К вечеру третьего дня Грейнджер наконец-то вышла из комнаты. Решила посетить библиотеку и взять несколько новых книг. В доме было тихо и спокойно, но Гермионе почему-то было неуютно больше, чем когда-либо. Кожа покрылась мурашками, ладони вспотели, а губы пересохли. Казалось, что весь дом - это огромное чудище, проглотившее что-то ядовитое. И теперь каждый камень был пронизан черной зловонной отравой, которая текла между трещинами камней, напитывая воздух.
Гермиона встряхнула головой. Просто она стала слишком впечатлительной, ничего более.
- Грейнджер, - Гермиона дернулась, услышав за своей спиной голос. Она только что спустилась на первый этаж и еще даже не успела пересечь холл. Встреча с Драко ее явно не радовала, но промолчать не представлялось возможным.
- Малфой.
- Иди в комнату, - Драко быстро подошел к ней и обхватил за локоть, волоча за собой. Мельком Гермиона отметила, что на нем была черная мантия, хотя обычно Драко не носил ее дома.
- Что, прости?
- В комнату иди! Нет, ты просто невозможная, Грейнджер! Три дня сидела, не высовываясь, а сейчас... - Малфой казался странно напряженным и все продолжал шептать. Гермиона понимала, что он нервничает. Сильно.
- Малфой, я иду в библиотеку! Что происходит! Отпусти меня!
- Грейнджер, мать твою, не упирайся ты, как баран! Я тебе потом все объясню! - Драко успел дотащить девушку до лестницы, когда тишину в доме прорезал оглушительно-громкий, полный боли и отчаянья женский крик. Гермиона не успела подумать, резким рывком сумела вытащить руку из цепких пальцев Малфоя и бросилась к кабинету Люциуса, откуда, она была уверена, и раздался крик.
Драко нагнал Гермиону у самых дверей. Дернул за плечо, вынуждая обернуться к нему, сильным толчком прижал к стене и зажал ей рот ладонью. Наверное, они создавали жуткий шум, но за женским криком этого не было слышно.
- Не смей, - Драко говорил на грани слышимости, но каждое слово хлестало словно плетка, причиняя Гермионе безумную боль и заставляя слезы непроизвольно течь по бледным щекам. - Ты ничем не поможешь. Она умрет. И ты умрешь. Тебя тоже подвесят под потолок и будут пытать, пока ты не захлебнешься кровью или не свихнешься. А может пустят по рукам и тогда ты, святая невинность, будешь умолять, чтобы тебя убили. Не глупи, Грейнджер.
Гермиона чувствовала, что на щеках останутся красные метки от пальцев. Было тяжело дышать, к горлу подкатывала тошнота, и страх проникал холодом в каждую клетку. Она знала, что не имеет права уйти, ведь это подлость и трусость - бросить человека умирать. Но еще она знала, что не справится одна, что Драко прав, и она просто станет еще одной игрушкой для Пожирателей. Наверное, очень забавной игрушкой, ведь не каждый день удается "развлечься" с лучшей подружкой ненавистного Поттера. И никто ей не поможет, даже Люциус, который, по сути, обязан обеспечивать безопасность Гермионы. А должен ли? Быть может задача Малфоев - лишь обеспечить ей укрытие, которое будет достаточно безопасным, а вот каким образом Гермиона будет выживать в этом укрытии - дело ее личных умений и предосторожностей? Она не знала, уже ничего не знала и не понимала.
Драко видел, как Гермиона борется с собой, поэтому не терпящим возражений тоном произнес:
- Иди в комнату. Не выходи, пока я не разрешу. Немедленно! - Малфой резко дернул Гермиону за запястье и подтолкнул к лестнице. И она ушла, последними усилиями сдерживая раздирающие ее рыдания.
***
Гермиона сидела в ванной комнате, на холодном кафеле. Наверное, уже прошли часы, слезы высохли, застыв на щеках липкой маской. Было тихо. Казалось, что ничего не произошло, но Гермиона знала, что внизу совсем недавно в муках умер человек. А она ничего не сделала, развернулась и убежала. Предала свои убеждения из-за страха, из-за Малфоя, который вновь удержал, потому что просто боялся отцовского гнева. Ему хорошо, он выполнил задание и плевать, что Гермиона уже никогда не сможет простить себе сегодняшний поступок. Это всегда будет грязным пятном на душе, кровью на руках и громким криком в сновидениях.
Когда дверь тихо приоткрылась, девушка даже не подняла взгляд. Это мог быть только один человек. Человек, который участвовал в убийстве, который носил метку, которого она совершенно не знала. Раньше Гермиона даже иногда жалела его, считала, что он просто несчастный ребенок и ему всего лишь не повезло родиться в семье, где основная ценность - это чистота крови, а не любовь и готовность пожертвовать собственным благополучием ради счастья близких. Она думала, что где-то в глубине души Драко не такой плохой, а все его поступки - желание привлечь внимание, которым в Хогвартсе единолично владел Гарри. А вот сейчас она уже не верила в эти детские сказки. Он убивал, лгал и готов был на любую подлость, только чтобы защитить свои собственные интересы.
- Можешь идти в библиотеку, Грейнджер, - сухо произнес Драко. Если бы Гермиона посмотрела на него, то заметила бы, что он еще бледнее, чем обычно, а руки сцеплены в замок, чтобы скрыть дрожь.
- Не хочу, - тихо ответила Гермиона, прикрывая покрасневшие глаза. Не хотелось показывать врагу - а Драко отныне она, конечно же, считала именно врагом! - свою слабость.
- Как знаешь. Я устал уговаривать тебя и бегать, спасая твою шкуру. Делай, что хочешь.
- Вот и замечательно. Просто уйди! Мне неприятно находиться рядом с тобой.
Наверное, не стоило говорить этого. Но Гермиона ведь не знала, что Драко и так на грани нервного срыва. Ей было не понять, каково это - смотреть как капля за каплей из человека вытекает жизнь, как становится хриплым и монотонным крик, как гаснет свет в глазах, сменяясь безразличной пустотой. Гермиона никогда не смогла бы понять, какие эмоции бушевали в тот момент в Драко. Именно эти эмоции и заставили его резко обхватить тонкие запястья девушки и быстро дернуть ее на себя, вынуждая подняться с пола. Он встряхнул ее и прошипел, почти касаясь ее губ своими:
- В следующий раз, Грейнджер, я позволю тебе присутствовать. Я лично приведу тебя за руку и заставлю смотреть, как в очередной раз убивают тех недалеких магов, которые поддерживают магглорожденных. Ты будешь знать, что этого человека убивают из-за тебя, из-за того, что вы, обладатели грязной крови, претендуете на то, что вам не принадлежит. Тебя будут умолять помочь, а ты не сможешь, потому что страх заставит тебя стоять на месте и лишь отводить взгляд, как будто ты не видишь и не слышишь. А если все-таки ты решишься помочь, то умрешь. И смерть твоя не будет легкой, это я тебе обещаю, - Гермиона только смотрела широко раскрытыми глазами в перекошенное от злобы и какого-то безумного отчаянья лицо Драко. Хотелось кричать - громко. Чтобы с криком вытек весь ужас, который переполнял ее. Но с губ не срывалось ни единого звука, и когда Драко договорил, в комнате установилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь их тяжелыми дыханиями.
- Отпусти меня, - в конце концов, тихо пробормотала Гермиона. За эти дни она слишком часто оказывалась в чересчур интимной близости с Малфоем. Наверное, она уже никогда не сможет загладить свою вину перед Роном и собственной совестью.
Как ни странно, но Драко послушно разжал пальцы и отстранился. Взъерошил волосы, поправил мантию и уже абсолютно другим тоном - сухим и ровным - произнес:
- В общем, сегодня можешь делать, что вздумается. В дальнейшем старайся не бродить по дому, предварительно не предупредив меня. Отцу очень сложно утаивать от большинства Пожирателей, что ты живешь здесь. Не усложняй задачу еще сильнее. И не привлекай внимание того, кого не следует привлекать, - имя Темного Лорда не было произнесено, но Гермиона чудесно поняла, о ком идет речь. Действительно, это была огромная опасность. О чем вообще думал Дамблдор? Иногда Гермиона подозревала, что ее просто бросили сюда в качестве пушечного мяса с какой-то значимой целью. Но разве директор смог бы так поступить с ней? Наверное, в данном случае Волдеморт не должен был заинтересоваться ею и возможным воздействием через Гермиону на Гарри.
- Ладно, - коротко бросила Грейнджер и отвернулась к зеркалу. Ей хотелось поскорее остаться одной. Она еще встретилась взглядом с Драко в стеклянной поверхности, но не успела понять, что именно пряталось в глубине серых глаз. Резко развернувшись, Малфой вышел, тихо прикрыв дверь.
***
Дорогой Рон!
Я тоже очень соскучилась. Знал бы ты, как я хочу сейчас оказаться в Хогвартсе. Я соскучилась, кажется, по всему, даже по тем мелочам, которые раньше казались обыденными.
Вы с Гарри совершенно меня не слушаете! Я не знаю, как вы планируете закончить этот год с таким отношением к учебе, Рон! Очень прошу вас взяться за ум пока не поздно!
У меня все без изменений. Жизнь здесь однообразна, если ты, конечно, не Малфой. Они развлекаются какими-то встречами с чистокровными магами, на которые меня, естественно, не приглашают. Хотя, не буду скрывать, это лишь радует. Не хотелось бы исполнять на подобных приемах роль шута. Вот и сегодня у них гости, а значит я смогу спокойно поужинать в комнате, не лицезрея их кислые мины за столом.
Мерлин, мне не верится, что прошел уже месяц! Тридцать долгих дней! С одной стороны это всего лишь треть срока, мне сложно сдерживать досаду, когда я понимаю, что до Рождества еще долгих семьдесят дней. Но с другой - я протянула здесь уже достаточно долго, чтобы выработать манеру поведения, которая помогает максимально избежать контакта с Малфоями. Сейчас мне уже значительно легче, чем вначале.
Про деятельность Люциуса я ничего не знаю. Возможно, у них сейчас затишье. Если что-то узнаю, сообщу.
С любовью, Гермиона.
Девушка еще раз критически просмотрела письмо. Данный вариант был уже четвертым, три предыдущих она забраковала. По сути, она почти не соврала, вот уже две недели, как в доме было абсолютно спокойно. Гермиона очень надеялась, что это не пресловутое затишье перед бурей. Касательно убийства какой-то женщины и метки Драко, она до сих пор не написала об этом ни директору, ни мальчишкам. Какой смысл? Пока ничего нельзя предпринять, а значит и поднимать панику не стоит.
Решив, что в этот раз письмо получилось вполне удовлетворительным, Гермиона привязала его к лапке совы и выпустила ее в окно.
Тяжело вздохнув, Гермиона села в кресло и принялась за чтение. Где-то на первом этаже Малфои встречали гостей, Грейнджер не помнила кого именно. Это значит, что ей нельзя выходить, а необходимо тихо сидеть в комнате. Впрочем, в последнее время она сознательно стала затворницей. Где-то в глубине сознания поселился страх, что Малфой выполнит свою угрозу, позволит ей наблюдать за мучительной смертью невинного человека. А быть может она просто стала бояться Драко, который оказался совершенно не таким, как ей представлялось.
Спустя несколько часов Гермиона откровенно заскучала и искренне пожалела, что днем не предприняла очередную вылазку в библиотеку. Все книги были уже прочитаны девушкой и не могли в должной мере заинтересовать. Сейчас было поздно сожалеть, поэтому Гермиона прикрыла веки, стараясь ни о чем не думать. Сначала было спокойно, лишь часы мерно отсчитывали минуты, а потом в коридоре раздались какие-то подозрительные шорохи. Тяжелая дубовая дверь не позволяла понять, кто именно там ходит, но то, что возле ее двери кто-то находится, Гермиона знала точно. Подождав еще несколько минут и поняв, что человек или даже, возможно, люди не собираются никуда уходить, девушка решила выглянуть. Вряд ли ее планируют убить, иначе уже давно бы ворвались внутрь, а значит в коридоре все должно было быть относительно безопасно.
Гермиона медленно повернула дверную ручку и тихо выскользнула в коридор. Почти мгновенно она пожалела о своем решении... Это был Драко. Он целовал какую-то блондинку - жестко и требовательно. Его руки жадно гладили ее тело: вот он провел по ее груди, а спустя мгновение уже обхватил ягодицы, прижимая еще ближе к себе. Гермиона не хотела смотреть. Не хотела! Не хотела! Но и уйти не получалось, казалось, что ноги приросли к полу, а глаза упорно следили за двумя фигурами.
- Драко, - хрипло выдохнула блондинка, когда они наконец-то разорвали поцелуй. Ее бледные руки оглаживали спину Малфоя, а потом она резко выдернула рубашку из брюк, провела ладонями по его животу и... увидела Гермиону. - А это кто?
Драко повернул голову, окинул Грейнджер внимательным взглядом с ног до головы, усмехнулся и, склонившись к уху блондинки, прошептал:
- А это Гермио-о-она, - только сейчас Грейнджер поняла, что он пьян. Инстинкты вопили, чтобы она убежала, закрылась на все засовы. Пока не поздно. Но тело не слушалось, наоборот, она вся обратилась во слух, стараясь не упустить ни единого слова Драко. Но он молчал. Долго молчал, уткнувшись носом в шею блондинки и по инерции поглаживая ее грудь, часто вздымающуюся и опадающую над вырезом платья.
- Так может пойдем к тебе в комнату? - этот вопрос и глупое хихиканье блондинки сорвали с Гермионы оцепенение. Она вздернула подбородок и, развернувшись на пятках, взялась за дверную ручку.
- Нет. Возвращайся вниз, - ответ Драко нагнал Гермиону уже на пороге. И было в этом голосе что-то угрожающее, посылающее по позвоночнику табун мурашек. Она и сама не знала, чего испугалась, но поспешила закрыть дверь. Не успела. Драко легко преодолел сопротивление, и Гермионе пришлось отступить, позволяя ему войти.
- Что с тобой, Грейнджер? - сейчас Гермионе казалось, что он не настолько пьян, как ей почудилось вначале. По крайней мере к ней Малфой приближался вполне уверенно, заставляя девушку затравленно пятиться назад.
- Со мной? Ничего.
- Ты что ревнуешь, Грейнджер? Или просто любишь подсматривать?
- Я не подсматривала, - Гермиона ощущала, как запылали от смущения щеки.
- Значит ревновала? - Драко усмехнулся, делая еще один шаг. И еще один. И еще...
- Ты говоришь ерунду! Что с тобой?
- Со мной? Не знаю. Возможно, меня бесит, что ты превратилась в загнанного зверька? Может, я хочу, чтобы ты набросилась на меня с кулаками или, на крайний случай, прокляла?
- Ты добьешься, что я так и поступлю, - прошипела Гермиона. Увы, палочка осталась лежать на тумбочке, находящейся у двери. Недостижимо далеко.
- Чего ты боишься, Грейнджер? Меня? Или себя?
- Ничего я не... - Гермиона не договорила, вскрикнула и упала на кровать. Она и не заметила, как дошла до нее и теперь не знала, как поступить.
- Серьезно? А мне кажется, что боишься. Боишься, что я сейчас наброшусь на тебя. А еще больше боишься, что тебе, такой праведнице, понравится, - Драко хмыкнул и плавным движением сбросил с плеч уже растегнутую рубашку. Гермиона и правда в ужасе расширила глаза. Она не такая, она не живет инстинктами и желаниями, не позволит себе подобное поведение. Не предаст друзей. Наверное, Драко прочел что-то в ее глазах, потому что улыбнулся как-то совсем грустно.
- Уходи, Малфой, - тихо прошептала Гермиона. Он же наоборот лег рядом, обхватил девушку за талию и подтянул повыше, на подушки. Укрыл их одеялом, уткнулся прохладными губами ей в висок и закрыл глаза.
- Малфой, что ты делаешь?
- Сплю. И тебе того же желаю, Грейнджер. Моя комната дальше, лень идти. Перестань болтать, - с этими словами Драко затих. Гермиона еще долго не могла заснуть, боясь даже вздохнуть. Она впервые спала в одной постели с парнем. Впервые чувствовала каждый изгиб чужого тела. Впервые ощущала тепло и уверенность, исходящие от кого-то другого, успокаивающие так сильно. Было странно осознавать, что весь этот опыт она приобрела с Драко Малфоем. Наверное, это было неправильно, но думать больше не было сил. В конце концов, Гермиона расслабилась и провалилась в спокойный и глубокий сон.
- Грейнджер, долго будешь еще стоять? - не выдержав, поинтересовался Драко. Гермиона бросила на него осуждающий взгляд, видимо мысленно посылая на его голову все известные ей проклятия. Конечно же, ему весело, издевается теперь!
- Нет, - коротко ответила Грейнджер и перекинула ногу через метлу. Руки сжались на полированной деревянной поверхности с такой силой, что даже ногти посинели. Как же страшно было! Но она не могла позволить себе проявления и малейшей слабости в присутствии Малфоя. Уже позволила однажды и до сих пор не могла из-за этого нормально спать. Нужно быть сильной! Нужно! Где-то в глубине сознания начитанная Гермиона понимала, что ее поведение - просто проявление юношеского максимализма, а это претило ее рациональной натуре, но, видимо, потеря способности к логическому мышлению - это ее крест в присутствии Малфоя.
Гермиона глубоко вздохнула, зажмурилась, немного приподняла ногу, чтобы оттолкнуться от камней аллеи и наконец-то взмыть в небо. Но неожиданно почувствовала, как ее талию обхватывают сильные руки, одна ладонь ложится на живот, и обладатель этих рук немного сдвигает ее вперед, усаживаясь позади.
- Малфой! Что ты творишь? - Гермиона испуганно взвизгнула, пытаясь вырваться из объятий. Было до ужаса неловко прижиматься спиной к чужой груди, находиться в кольце рук, ощущать, как жаром обжигают кожу пальцы Драко даже сквозь плотную ткань свитера.
- Грейнджер, я не могу позволить тебе свернуть шею. Ты же знаешь, что я в ответе за сохранность твоего тщедушного тельца, - протянул Драко, удобнее устраиваясь на метле: одной рукой прижимая Гермиону к себе, а другой накрывая ее дрожащие ладони, обхватившие гладкое древко.
- Лучше всего, если бы ты просто придумал какое-то более спокойное занятие, - пробубнила Гермиона, вознося благодарности Мерлину, что Драко сейчас не видел ее покрасневшего от смущения лица. Еще бы, вжиматься ягодицами ему в пах и не смущаться было просто нереально.
- Хм... Грейнджер, если бы это была не ты, то я бы подумал, что ты делаешь мне крайне прозрачный намек, - Драко склонился просто к уху девушки, щекоча чувствительную кожу горячим дыханием. Гермионе показалось, что она сейчас просто лишится чувств из-за такого тесного контакта и ноющего чувства, концентрирующегося в животе, просто под рукой Малфоя, и растекающегося по каждой артерии. И только спустя несколько мгновений до нее дошел смысл произнесенных слов. Она возмущенно открыла рот, резко повернула голову вбок и... замерла едва не касаясь губ Драко своими.
Неловкое положение Драко прервал первым. В конце концов, они находились просто перед парадной дверью его собственного дома. И если совместные полеты отец еще поймет и даже, наверное, одобрит, то поцелуи с грязнокровкой - вряд ли. Малфой старался не думать, что, по сути, гнев Люциуса - единственное, что остановило его от безумного желания прижать Грейнджер еще ближе к себе, запустить руку в разметавшееся безобразие каштановых прядей и целовать ее до крови, до боли или нежно и медленно. Просто целовать, пока воздух в легких не закончится, а перед глазами не станет темно.
- Держись крепче, Грейнджер! - резко произнес Драко и, не дав времени Гермионе опомниться, взлетел в небо.
На голубом небе полыхало алыми красками заката. Как кровь на прозрачной воде. Гермиона не понимала уже куда летит: вверх или вниз. Казалось мгновение - и они просто влетят в облака, разобьются о белое полотно, осыпятся пеплом на землю. Дыхание перехватывало, но привычной паники не было. Она знала, что Малфой никогда не даст ей упасть. Правда в их случае "никогда" продлится еще всего лишь девяносто дней.
***
Когда они наконец-то спустились на землю, Гермиона ощущала слабость во всем теле, колени казались ватными, и ноги не держали, но в глубине души зрела еще и слабая искорка эйфории. Она сделала первый шаг на пути преодоления своего такого постыдного страха, и ей даже понравилось. В те мгновения, когда пальцы Малфоя уверенно сжимали ее руки, она ощущала себя до странного правильно. Да, она была ведомой, но, как когда-то говорила ей мама, "счастлива та женщина, которой есть на кого опереться". Гермиона привыкла всегда принимать решение, отвечать за последствия, заботиться не только о своем благополучии, но и о Гарри с Роном. А сейчас не она заботилась, а о ней. Если бы только забыть, почему Драко это делает...
- Жива? - Малфой наконец-то прервал ее размышления, легонько подхватив под локоть, когда Гермиона начала слезать с метлы.
- Да. Спасибо.
- Хм. За что? - с любопытством поинтересовался Малфой. Странная все-таки эта Грейнджер: недавно злилась, теперь благодарит.
- Что полетел вместе со мной. У меня самой не вышло бы, - зачем-то честно ответила Гермиона, отводя взгляд. Резко накатила тоска - необъяснимая и от этого еще более горькая. Хотелось плакать, поэтому Гермиона закусила губу, чтобы удержать непрошенные слезы.
- Почему с Уизли не летаешь? Он ведь так кичится своими великоле-е-епными талантами, - Драко издевательски закатил глаза. Сам не понимал, почему задал такой "колючий" вопрос. Ведь он видел, что Гермиона внезапно совершенно переменилась, грустной стала. Ее можно было понять, вряд ли ей жилось легко в Малфой-Мэноре, но утешать ее сейчас или же когда-либо Малфой не собирался. Одно дело заботиться о ее физическом здоровье, и совсем другое - опекать еще и душевное состояние.
- Не твое дело, - огрызнулась Гермиона и быстро зашагала к крыльцу. На самом деле ей было стыдно ответить на вопрос Малфоя. Что ей было сказать? "Рон считает меня трусихой и только потешается над этой слабостью?!" Нет уж, они ведь с Драко Малфоем не друзья, чтобы она делилась с ним мелкими обидами и недоразумениями, порой возникающими в "золотом трио".
***
Гермиона уже который час ворочалась из стороны в сторону. Сначала она посчитала, что не может заснуть, потому что легла слишком рано - как только вернулась в дом. Но время шло, а сон не приходил. В конце концов, Грейнджер решила, что это все Малфой с его полетами виноват: растревожил такими сильными впечатлениями нервную систему на ночь, вот теперь тело и не может успокоиться.
Зато мыслительный процесс шел бурно: Гермиона вспоминала все события прошедших дней, пыталась анализировать невесть откуда взявшееся чувство, испытываемое ею в присутствии Малфоя. Становилось жарко, щеки пылали от подобных мыслей и бесконтрольных желаний. Но потом все смывало волной ответственности и долга, кровь в жилах леденела от осознания, что она находится в доме одного из самых жестоких Пожирателей и ей необходимо узнать хоть что-то, чтобы рассеять или, наоборот, подтвердить подозрения Гарри, зародившиеся у него в самом начале года, когда он подслушал разговор в купе слизеринцев.
Поглощенная составлением стратегий и тактик, Гермиона не сразу услышала тихий стук в дверь. Но звук повторился, и Грейнджер испуганно дернулась. Была уже глубокая ночь. Кто мог потревожить ее в такое время, а главное зачем? Но, посчитала Гермиона, если бы ей хотели причинить вред, то вряд ли бы создавали шум, а значит это мог быть только...
- Малфой? - голос в тихой комнате казался оглушительно громким, поэтому Гермиона поежилась, обхватив себя руками.
- Да. Так и знал, что ты не спишь. Нервный срыв? - послышалось из-за двери.
- Нет. Бессонница, - встав с кровати, пробормотала Гермиона, отодвигая щеколду с двери. - Что ты хотел?
- Убедиться, что ты жива.
- Как мило с твоей стороны. Может переберешься ко мне в комнату? Будешь держать зеркальце у меня под носом, пока я сплю, и наблюдать, дышу я или нет, - отходя в сторону и пропуская Драко внутрь, саркастично заметила Грейнджер. Было, конечно, странно находиться со своим школьным врагом наедине ночью, но страшно не было. Она ведь все равно не спит, так что даже их своеобразное общение сгодится в качестве развлечения.
- Хорошая идея. Я подумаю, - Драко казался абсолютно серьезным, и Гермиона расширила глаза от шока.
- Я пошутила.
- А я нет. Или ты боишься? - Драко казался странным сейчас. В бледном свете, растекшемся по комнате при помощи заклинания, которое заранее проговорила Гермиона, его глаза казались какими-то шальными. Было ощущение, что он борется сам с собой, с внутренними монстрами или принципами.
- Ты часто задаешь мне этот вопрос в последнее время, Малфой. К чему бы это? - Гермиона стояла не шевелясь, как будто загипнотизированная взглядом Драко. Воздух в комнате, кажется, сгустился и стал горячим, во рту пересохло. Мерлин, что же это творится?!
- Не знаю, Грейнджер. Просто мне интересно, насколько ты безрассудна? Как далеко способна зайти? Всегда ли ты слушаешь голос разума или иногда делаешь что-то, движимая инстинктами и желаниями? - Драко подошел совсем близко, провел пальцами по контуру скулы девушки, пока указательный палец не замер в уголке ее рта.
- Малфой, ты пьян что ли? - тихо совсем, на грани слышимости.
- Я сошел с ума, Грейнджер. Просто сошел с ума, - тяжело выдохнул Драко. А потом подхватил Гермиону на руки, приглушил испуганный вскрик поцелуем и размытым движением упал вместе с ней на шелковые простыни.
- Малфой, не надо! - Гермиона всхлипнула, чувствуя, как губы Драко обжигают кожу на шее. Попыталась оттолкнуть его, уперев ладони ему в грудь, но ничего не вышло, он обхватил оба ее запястья одной своей рукой, не позволяя Гермионе ни пошевелиться, ни, тем более, отстраниться.
- Грейнджер, помолчи, Мерлина ради! Ты же сама хочешь, - тихо пробормотал Драко, а Гермиона нашла в себе силы лишь неуверенно покачать головой из стороны в сторону до того, как Малфой увлек ее в очередной поцелуй. Его сердце под ее ладонями билось так отчетливо и громко, что, казалось, Гермиона могла слышать этот звук. Хотя, возможно, это ее собственное сердце отбивало безумный ритм? Где-то в затуманеном сознании еще вспыхивали мысли - о вражде, войне и Роне, - больно жалили и быстро гасли. Гермиона пыталась удержать эти образы перед глазами, поймать спасительную нить, которая помогла бы прогнать наваждение и наконец-то отстраниться, но не могла. Все запреты и ограничения таяли, как снег под весенним солнцем, от прикосновений мягких и теплых губ.
А потом Гермиона ответила на поцелуй: робко и неуверенно. Просто немного разомкнула дрожащие губы, позволяя Драко скользнуть языком внутрь, сплестись с ее собственным. Она почему-то всегда считала, что слизеринский Принц - воплощение ледяной статуи. Холодный наощупь. А он был горячим, и кончики пальцев жгло до боли даже сквозь ткань белой рубашки, которая была надета на Драко.
Гермиона не знала, в какой момент он отпустил ее руки, позволяя ей запустить пальцы в светлые пряди у него на затылке, привлекая к себе еще сильнее, так, что каждый изгиб тела чувствовался.
- Гермиона... - Драко произнес имя медленно, пробуя на вкус. Язык жгло, как будто после произнесенного Непростительного. Быть может, он просто не привык. - У тебя горькое имя.
- У тебя не лучше, - тихо ответила Грейнджер. Драко лишь хмыкнул и поцеловал изгиб шеи, руками обхватывая тонкую талию, немного приподнимая просторную футболку вверх. Обнажившаяся кожа живота покрылась мурашками, дыхание перехватило, и Гермиона уже сама притянула голову Драко, поддаваясь вперед. Было жарко и чуточку страшно, но касания к ее телу были уверенными и успокаивали, заглушали все опасения, завораживали, лишали разума. Быть может и правда, о последствиях можно подумать завтра? Время плакать и рвать на себе волосы обязательно придет, но однажды ведь можно забыться? Один-единственный раз...
Гермиона уже почти отключила все доводы рассудка, когда Драко поднял руку, убирая каштановый локон, налипший на ее щеке и влажной губе. Пуговка на рукаве рубашки была растегнута, белоснежная ткань задралась до локтя, а на предплечье...
Гермиона глухо вскрикнула и со всех сил толкнула Драко в плечо. Не понимая, что произошло, Малфой отстранился, позволяя Грейнджер сначала сесть на кровати, а потом и вовсе скатиться с нее, едва не упав.
- Грейнджер, какая муха тебя укусила? - Драко попытался подойти к ней, но она не позволила, схватив с прикроватной тумбочки волшебную палочку и направив на него.
- Не подходи! Я ведь смеялась, не верила! Убеждала Гарри, что ты просто мальчишка - потерянный, наглый и заносчивый, да! - но никак не убийца! А ты... ты... Такой же, как отец! Это он тебе сказал прийти сюда? Решил, что таким образом можно заставить меня ослепнуть и оглохнуть, не замечая, что происходит в вашем доме? - Гермионе было больно. И из-за этой боли еще и стыдно. О чем она думала? Ведь знала же, что фамилия Малфой - это как ярлык, клеймо, которое ставят на самых гнилых и испорченных волшебниках. Это у них в крови, по венам течет.
Проследив за направлением взгляда Гермионы, Драко наконец-то понял, какую оплошность допустил. В бледно-желтом сиянии света метка на его руке казалась аспидно-черной: четкой, как отторгшиеся ткани или обугленная плоть. Первым порывом было опустить рукав, но он быстро взял себя в руки. На что она надеялась, честное слово? Что он в душе плюшевый и мягкий, как медвежонок, а все его поведение - лишь показуха? Неужели Грейнджер действительно считала, что она теперь подруга для него? Да, терпеть ее общество оказалось возможным, а изредка даже забавным. И, да, он ее хотел. Но никаких благородных порывов он не испытывал, упаси Боже! Просто она была трогательно-смешной, когда смущалась, и ее явная невинность привлекала, зарождала в Драко непреодолимое желание попробовать это целомудрие на вкус, а потом испачкать ее. Сделать грязной. Как он сам. Заставить ее скрывать и скрываться. Хотелось, чтобы она зависела от его настроения, чтобы краснела, смотря Уизли в глаза. Обычные желания для сволочи, которой Драко был или, по крайней мере, стремился стать.
- Эх, твое хорошее мнение мне даже льстит в некотором роде, - лениво протянул Драко, присев на краешек кровати и лениво потягиваясь. Прятать эмоции за маской он умел непревзойденно. Учился у лучших. - Ты действительно думала, что у меня нет метки? Наивная дурочка, Грейнджер. И, да, ты права. Я просто выполняю задание. А ты что, в любви мне хотела признаться? - Драко хмыкнул, приподняв брови. Он врал. Люциус не одобрил бы настолько близких отношений с грязнокровкой, конечно. Он сам пришел сегодня, потому что действительно чувствовал желание увидеть Грейнджер, коснуться. Но ей знать об этом совершенно не обязательно.
- Не боишься, что я в школе расскажу о том, что ты тоже Пожиратель? - Гермиона старалась сдержать слезы обиды, постоянно набегающие на глаза. Еще не хватало, чтобы Малфой посчитал, будто его слова ее задели. Ей должно быть все равно!
Сконцентрировавшись на своих внутренних ощущениях, Гермиона даже не заметила, как резко Драко преодолел разделяющее их расстояние. Она спохватилась, когда было уже поздно: Малфой сжал ее запястье до хруста, Гермиона, вскрикнув, разжала пальцы, и палочка с глухим стуком упала к ее ногам.
- Грейнджер, ты же не угрожаешь мне, правда? - Драко обхватил волосы Гермионы на затылке, больно сжимая пряди в кулаке. Склонился к ее лицу, и Грейнджер тяжело сглотнула образовавшийся в горле ком - стало страшно. Чем она думала, черт возьми?! - Не советую тебе делать этого.
Драко резко отстранился и вышел, больше ничего не сказав. Гермиона же обессиленно опустилась на пол, обхватив себя руками за плечи. Перед глазами темнело, в ушах шумела кровь, а мысли разлетались, как осенние листья на порывистом ветру. Было плохо. Слезы потекли сами, застывая солеными каплями на губах. Единственное, что осознавала Гермиона - перемирию конец. Она больше ни за что и никогда не забудет, кем является Драко Малфой.
***
Три дня Гермиона не выходила из комнаты. Еду ей приносили, а все остальное время она читала, смотрела в потолок или рассеянно рассматривала кленовые листья - кроваво-алые - медленно кружащиеся и плотным ковром оседающие на клумбы с увядающими розами. Никого из семейки Малфоев она не видела, чему была несказанно рада. Она была уверена, что и Драко, и Люциус сейчас переполнены злорадством: конечно же, ее поведение было постыдным. Но больше она не пойдет на поводу у примитивных животных инстинктов. Она не такая, кроме того любит Рона. Даже не хотелось думать, что будет в школе, когда ей придется в глаза ему врать. Вот к чему приводит минутное помешательство! Неудивительно, что Гермиона всегда предпочитала рациональность. Так было легче избегать подобных неловких ситуаций.
Кроме того, за эти дни она успела написать и Рону, и Гарри, и даже профессору Дамблдору. Про принадлежность Драко к Пожирателям она не сказала, решила, что пока это не столь важно. Возможно, это было просто оправдание, проявление слабости - Гермиона предпочитала об этом не думать.
К вечеру третьего дня Грейнджер наконец-то вышла из комнаты. Решила посетить библиотеку и взять несколько новых книг. В доме было тихо и спокойно, но Гермионе почему-то было неуютно больше, чем когда-либо. Кожа покрылась мурашками, ладони вспотели, а губы пересохли. Казалось, что весь дом - это огромное чудище, проглотившее что-то ядовитое. И теперь каждый камень был пронизан черной зловонной отравой, которая текла между трещинами камней, напитывая воздух.
Гермиона встряхнула головой. Просто она стала слишком впечатлительной, ничего более.
- Грейнджер, - Гермиона дернулась, услышав за своей спиной голос. Она только что спустилась на первый этаж и еще даже не успела пересечь холл. Встреча с Драко ее явно не радовала, но промолчать не представлялось возможным.
- Малфой.
- Иди в комнату, - Драко быстро подошел к ней и обхватил за локоть, волоча за собой. Мельком Гермиона отметила, что на нем была черная мантия, хотя обычно Драко не носил ее дома.
- Что, прости?
- В комнату иди! Нет, ты просто невозможная, Грейнджер! Три дня сидела, не высовываясь, а сейчас... - Малфой казался странно напряженным и все продолжал шептать. Гермиона понимала, что он нервничает. Сильно.
- Малфой, я иду в библиотеку! Что происходит! Отпусти меня!
- Грейнджер, мать твою, не упирайся ты, как баран! Я тебе потом все объясню! - Драко успел дотащить девушку до лестницы, когда тишину в доме прорезал оглушительно-громкий, полный боли и отчаянья женский крик. Гермиона не успела подумать, резким рывком сумела вытащить руку из цепких пальцев Малфоя и бросилась к кабинету Люциуса, откуда, она была уверена, и раздался крик.
Драко нагнал Гермиону у самых дверей. Дернул за плечо, вынуждая обернуться к нему, сильным толчком прижал к стене и зажал ей рот ладонью. Наверное, они создавали жуткий шум, но за женским криком этого не было слышно.
- Не смей, - Драко говорил на грани слышимости, но каждое слово хлестало словно плетка, причиняя Гермионе безумную боль и заставляя слезы непроизвольно течь по бледным щекам. - Ты ничем не поможешь. Она умрет. И ты умрешь. Тебя тоже подвесят под потолок и будут пытать, пока ты не захлебнешься кровью или не свихнешься. А может пустят по рукам и тогда ты, святая невинность, будешь умолять, чтобы тебя убили. Не глупи, Грейнджер.
Гермиона чувствовала, что на щеках останутся красные метки от пальцев. Было тяжело дышать, к горлу подкатывала тошнота, и страх проникал холодом в каждую клетку. Она знала, что не имеет права уйти, ведь это подлость и трусость - бросить человека умирать. Но еще она знала, что не справится одна, что Драко прав, и она просто станет еще одной игрушкой для Пожирателей. Наверное, очень забавной игрушкой, ведь не каждый день удается "развлечься" с лучшей подружкой ненавистного Поттера. И никто ей не поможет, даже Люциус, который, по сути, обязан обеспечивать безопасность Гермионы. А должен ли? Быть может задача Малфоев - лишь обеспечить ей укрытие, которое будет достаточно безопасным, а вот каким образом Гермиона будет выживать в этом укрытии - дело ее личных умений и предосторожностей? Она не знала, уже ничего не знала и не понимала.
Драко видел, как Гермиона борется с собой, поэтому не терпящим возражений тоном произнес:
- Иди в комнату. Не выходи, пока я не разрешу. Немедленно! - Малфой резко дернул Гермиону за запястье и подтолкнул к лестнице. И она ушла, последними усилиями сдерживая раздирающие ее рыдания.
***
Гермиона сидела в ванной комнате, на холодном кафеле. Наверное, уже прошли часы, слезы высохли, застыв на щеках липкой маской. Было тихо. Казалось, что ничего не произошло, но Гермиона знала, что внизу совсем недавно в муках умер человек. А она ничего не сделала, развернулась и убежала. Предала свои убеждения из-за страха, из-за Малфоя, который вновь удержал, потому что просто боялся отцовского гнева. Ему хорошо, он выполнил задание и плевать, что Гермиона уже никогда не сможет простить себе сегодняшний поступок. Это всегда будет грязным пятном на душе, кровью на руках и громким криком в сновидениях.
Когда дверь тихо приоткрылась, девушка даже не подняла взгляд. Это мог быть только один человек. Человек, который участвовал в убийстве, который носил метку, которого она совершенно не знала. Раньше Гермиона даже иногда жалела его, считала, что он просто несчастный ребенок и ему всего лишь не повезло родиться в семье, где основная ценность - это чистота крови, а не любовь и готовность пожертвовать собственным благополучием ради счастья близких. Она думала, что где-то в глубине души Драко не такой плохой, а все его поступки - желание привлечь внимание, которым в Хогвартсе единолично владел Гарри. А вот сейчас она уже не верила в эти детские сказки. Он убивал, лгал и готов был на любую подлость, только чтобы защитить свои собственные интересы.
- Можешь идти в библиотеку, Грейнджер, - сухо произнес Драко. Если бы Гермиона посмотрела на него, то заметила бы, что он еще бледнее, чем обычно, а руки сцеплены в замок, чтобы скрыть дрожь.
- Не хочу, - тихо ответила Гермиона, прикрывая покрасневшие глаза. Не хотелось показывать врагу - а Драко отныне она, конечно же, считала именно врагом! - свою слабость.
- Как знаешь. Я устал уговаривать тебя и бегать, спасая твою шкуру. Делай, что хочешь.
- Вот и замечательно. Просто уйди! Мне неприятно находиться рядом с тобой.
Наверное, не стоило говорить этого. Но Гермиона ведь не знала, что Драко и так на грани нервного срыва. Ей было не понять, каково это - смотреть как капля за каплей из человека вытекает жизнь, как становится хриплым и монотонным крик, как гаснет свет в глазах, сменяясь безразличной пустотой. Гермиона никогда не смогла бы понять, какие эмоции бушевали в тот момент в Драко. Именно эти эмоции и заставили его резко обхватить тонкие запястья девушки и быстро дернуть ее на себя, вынуждая подняться с пола. Он встряхнул ее и прошипел, почти касаясь ее губ своими:
- В следующий раз, Грейнджер, я позволю тебе присутствовать. Я лично приведу тебя за руку и заставлю смотреть, как в очередной раз убивают тех недалеких магов, которые поддерживают магглорожденных. Ты будешь знать, что этого человека убивают из-за тебя, из-за того, что вы, обладатели грязной крови, претендуете на то, что вам не принадлежит. Тебя будут умолять помочь, а ты не сможешь, потому что страх заставит тебя стоять на месте и лишь отводить взгляд, как будто ты не видишь и не слышишь. А если все-таки ты решишься помочь, то умрешь. И смерть твоя не будет легкой, это я тебе обещаю, - Гермиона только смотрела широко раскрытыми глазами в перекошенное от злобы и какого-то безумного отчаянья лицо Драко. Хотелось кричать - громко. Чтобы с криком вытек весь ужас, который переполнял ее. Но с губ не срывалось ни единого звука, и когда Драко договорил, в комнате установилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь их тяжелыми дыханиями.
- Отпусти меня, - в конце концов, тихо пробормотала Гермиона. За эти дни она слишком часто оказывалась в чересчур интимной близости с Малфоем. Наверное, она уже никогда не сможет загладить свою вину перед Роном и собственной совестью.
Как ни странно, но Драко послушно разжал пальцы и отстранился. Взъерошил волосы, поправил мантию и уже абсолютно другим тоном - сухим и ровным - произнес:
- В общем, сегодня можешь делать, что вздумается. В дальнейшем старайся не бродить по дому, предварительно не предупредив меня. Отцу очень сложно утаивать от большинства Пожирателей, что ты живешь здесь. Не усложняй задачу еще сильнее. И не привлекай внимание того, кого не следует привлекать, - имя Темного Лорда не было произнесено, но Гермиона чудесно поняла, о ком идет речь. Действительно, это была огромная опасность. О чем вообще думал Дамблдор? Иногда Гермиона подозревала, что ее просто бросили сюда в качестве пушечного мяса с какой-то значимой целью. Но разве директор смог бы так поступить с ней? Наверное, в данном случае Волдеморт не должен был заинтересоваться ею и возможным воздействием через Гермиону на Гарри.
- Ладно, - коротко бросила Грейнджер и отвернулась к зеркалу. Ей хотелось поскорее остаться одной. Она еще встретилась взглядом с Драко в стеклянной поверхности, но не успела понять, что именно пряталось в глубине серых глаз. Резко развернувшись, Малфой вышел, тихо прикрыв дверь.
***
Дорогой Рон!
Я тоже очень соскучилась. Знал бы ты, как я хочу сейчас оказаться в Хогвартсе. Я соскучилась, кажется, по всему, даже по тем мелочам, которые раньше казались обыденными.
Вы с Гарри совершенно меня не слушаете! Я не знаю, как вы планируете закончить этот год с таким отношением к учебе, Рон! Очень прошу вас взяться за ум пока не поздно!
У меня все без изменений. Жизнь здесь однообразна, если ты, конечно, не Малфой. Они развлекаются какими-то встречами с чистокровными магами, на которые меня, естественно, не приглашают. Хотя, не буду скрывать, это лишь радует. Не хотелось бы исполнять на подобных приемах роль шута. Вот и сегодня у них гости, а значит я смогу спокойно поужинать в комнате, не лицезрея их кислые мины за столом.
Мерлин, мне не верится, что прошел уже месяц! Тридцать долгих дней! С одной стороны это всего лишь треть срока, мне сложно сдерживать досаду, когда я понимаю, что до Рождества еще долгих семьдесят дней. Но с другой - я протянула здесь уже достаточно долго, чтобы выработать манеру поведения, которая помогает максимально избежать контакта с Малфоями. Сейчас мне уже значительно легче, чем вначале.
Про деятельность Люциуса я ничего не знаю. Возможно, у них сейчас затишье. Если что-то узнаю, сообщу.
С любовью, Гермиона.
Девушка еще раз критически просмотрела письмо. Данный вариант был уже четвертым, три предыдущих она забраковала. По сути, она почти не соврала, вот уже две недели, как в доме было абсолютно спокойно. Гермиона очень надеялась, что это не пресловутое затишье перед бурей. Касательно убийства какой-то женщины и метки Драко, она до сих пор не написала об этом ни директору, ни мальчишкам. Какой смысл? Пока ничего нельзя предпринять, а значит и поднимать панику не стоит.
Решив, что в этот раз письмо получилось вполне удовлетворительным, Гермиона привязала его к лапке совы и выпустила ее в окно.
Тяжело вздохнув, Гермиона села в кресло и принялась за чтение. Где-то на первом этаже Малфои встречали гостей, Грейнджер не помнила кого именно. Это значит, что ей нельзя выходить, а необходимо тихо сидеть в комнате. Впрочем, в последнее время она сознательно стала затворницей. Где-то в глубине сознания поселился страх, что Малфой выполнит свою угрозу, позволит ей наблюдать за мучительной смертью невинного человека. А быть может она просто стала бояться Драко, который оказался совершенно не таким, как ей представлялось.
Спустя несколько часов Гермиона откровенно заскучала и искренне пожалела, что днем не предприняла очередную вылазку в библиотеку. Все книги были уже прочитаны девушкой и не могли в должной мере заинтересовать. Сейчас было поздно сожалеть, поэтому Гермиона прикрыла веки, стараясь ни о чем не думать. Сначала было спокойно, лишь часы мерно отсчитывали минуты, а потом в коридоре раздались какие-то подозрительные шорохи. Тяжелая дубовая дверь не позволяла понять, кто именно там ходит, но то, что возле ее двери кто-то находится, Гермиона знала точно. Подождав еще несколько минут и поняв, что человек или даже, возможно, люди не собираются никуда уходить, девушка решила выглянуть. Вряд ли ее планируют убить, иначе уже давно бы ворвались внутрь, а значит в коридоре все должно было быть относительно безопасно.
Гермиона медленно повернула дверную ручку и тихо выскользнула в коридор. Почти мгновенно она пожалела о своем решении... Это был Драко. Он целовал какую-то блондинку - жестко и требовательно. Его руки жадно гладили ее тело: вот он провел по ее груди, а спустя мгновение уже обхватил ягодицы, прижимая еще ближе к себе. Гермиона не хотела смотреть. Не хотела! Не хотела! Но и уйти не получалось, казалось, что ноги приросли к полу, а глаза упорно следили за двумя фигурами.
- Драко, - хрипло выдохнула блондинка, когда они наконец-то разорвали поцелуй. Ее бледные руки оглаживали спину Малфоя, а потом она резко выдернула рубашку из брюк, провела ладонями по его животу и... увидела Гермиону. - А это кто?
Драко повернул голову, окинул Грейнджер внимательным взглядом с ног до головы, усмехнулся и, склонившись к уху блондинки, прошептал:
- А это Гермио-о-она, - только сейчас Грейнджер поняла, что он пьян. Инстинкты вопили, чтобы она убежала, закрылась на все засовы. Пока не поздно. Но тело не слушалось, наоборот, она вся обратилась во слух, стараясь не упустить ни единого слова Драко. Но он молчал. Долго молчал, уткнувшись носом в шею блондинки и по инерции поглаживая ее грудь, часто вздымающуюся и опадающую над вырезом платья.
- Так может пойдем к тебе в комнату? - этот вопрос и глупое хихиканье блондинки сорвали с Гермионы оцепенение. Она вздернула подбородок и, развернувшись на пятках, взялась за дверную ручку.
- Нет. Возвращайся вниз, - ответ Драко нагнал Гермиону уже на пороге. И было в этом голосе что-то угрожающее, посылающее по позвоночнику табун мурашек. Она и сама не знала, чего испугалась, но поспешила закрыть дверь. Не успела. Драко легко преодолел сопротивление, и Гермионе пришлось отступить, позволяя ему войти.
- Что с тобой, Грейнджер? - сейчас Гермионе казалось, что он не настолько пьян, как ей почудилось вначале. По крайней мере к ней Малфой приближался вполне уверенно, заставляя девушку затравленно пятиться назад.
- Со мной? Ничего.
- Ты что ревнуешь, Грейнджер? Или просто любишь подсматривать?
- Я не подсматривала, - Гермиона ощущала, как запылали от смущения щеки.
- Значит ревновала? - Драко усмехнулся, делая еще один шаг. И еще один. И еще...
- Ты говоришь ерунду! Что с тобой?
- Со мной? Не знаю. Возможно, меня бесит, что ты превратилась в загнанного зверька? Может, я хочу, чтобы ты набросилась на меня с кулаками или, на крайний случай, прокляла?
- Ты добьешься, что я так и поступлю, - прошипела Гермиона. Увы, палочка осталась лежать на тумбочке, находящейся у двери. Недостижимо далеко.
- Чего ты боишься, Грейнджер? Меня? Или себя?
- Ничего я не... - Гермиона не договорила, вскрикнула и упала на кровать. Она и не заметила, как дошла до нее и теперь не знала, как поступить.
- Серьезно? А мне кажется, что боишься. Боишься, что я сейчас наброшусь на тебя. А еще больше боишься, что тебе, такой праведнице, понравится, - Драко хмыкнул и плавным движением сбросил с плеч уже растегнутую рубашку. Гермиона и правда в ужасе расширила глаза. Она не такая, она не живет инстинктами и желаниями, не позволит себе подобное поведение. Не предаст друзей. Наверное, Драко прочел что-то в ее глазах, потому что улыбнулся как-то совсем грустно.
- Уходи, Малфой, - тихо прошептала Гермиона. Он же наоборот лег рядом, обхватил девушку за талию и подтянул повыше, на подушки. Укрыл их одеялом, уткнулся прохладными губами ей в висок и закрыл глаза.
- Малфой, что ты делаешь?
- Сплю. И тебе того же желаю, Грейнджер. Моя комната дальше, лень идти. Перестань болтать, - с этими словами Драко затих. Гермиона еще долго не могла заснуть, боясь даже вздохнуть. Она впервые спала в одной постели с парнем. Впервые чувствовала каждый изгиб чужого тела. Впервые ощущала тепло и уверенность, исходящие от кого-то другого, успокаивающие так сильно. Было странно осознавать, что весь этот опыт она приобрела с Драко Малфоем. Наверное, это было неправильно, но думать больше не было сил. В конце концов, Гермиона расслабилась и провалилась в спокойный и глубокий сон.
@темы: ГП, Гермиона, НЦ-17, Фанфик, гет, Работы в процессе, До ее смерти осталось сто дней