Каждый человек сумасшедший. Вся суть в том, насколько далеко находятся ваши палаты..
- Лайер, звонить будешь? - в вырезанном в двери окошке показалось лицо охранника. Он явно был недоволен необходимостью вести заключенного к телефону - скривился так, словно целиком проглотил лимон.
читать дальше- Да, - хрипло пробормотал Авиан, едва ворочая пересохшим языком во рту. Перед глазами темнело, и он с трудом смог спуститься на пол.
- Ебать, давай быстрее! Возишься, как муха в говне, - прикрикнул конвоир. Он уже открыл дверь и теперь переминался с ноги на ногу на пороге. Авиан бросил последний взгляд на Далиана, получил ободряющий кивок и только после этого подошел к бете. Тот защелкнул на запястьях наручники, посмотрел на Авиана пристально, даже, кажется, принюхался. Стало страшно. А вдруг различит запах? Ведь с каждым часом смазка выделялась все обильнее, вскоре течка должна была начаться в полную силу. Если он догадается, то его, Авиана, отправят в Департамент, об этом скандале узнают все, и это будет просто катастрофой. О нормальной жизни после этого не могло бы быть и речи. Но охранник хмыкнул и обратился к Хессу: - Ну вы и затрахали пацана! Даже ноги свести не может.
- Угу, - протянул Хесс, подходя сзади и обхватывая Авиана поперек груди и талии. Это оказалось очень вовремя: ноги не держали, и парень едва не осел на пол. Хотя прижиматься к крепкой груди альфы было тоже нелегко, голова кружилась, а спазмы в животе становились болезненными до тошноты. Авиан едва сдерживал всхлипы и постыдное желание потереться задницей о пах Хесса. Только неконтролируемых животных инстинктов ему не хватало сейчас!
- На свежатину потянуло? - хохотнул охранник, почесав живот. Потрепаться он любил и понаблюдать иногда за заключенными тоже было интересно. - Ну и как он, хорош?
- Очень, - прошептал Хесс и лизнул Авиана в шею. Тот не сдержал тихий стон: он сорвался с сухих губ непроизвольно, сразу покраснели щеки. Как же стыдно было! Но даже смущение не помешало Авиану немного склонить голову вбок, облегчая губам Хесса доступ. С каждым мгновением он все сильнее лишался здравого смысла, не мог контролировать желания, свойственные его проснувшейся омежьей сущности. - Слушай, командир, ты помоги ему дойти, хорошо? А мы договоримся.
- Ладно уж, - миролюбиво хмыкнул охранник, подхватив Авиана под локоть. - Пошли быстрее, - Хесс легко подтолкнул парня в спину, вынуждая сделать первый шаг.
Дорога показалась до ужаса длинной, Авиан то и дело спотыкался. Пытался вцепиться в рубашку конвоира, но тот больно ударил по рукам и приказал "пошевеливаться". Кое-как они все-таки дошли до коридора, в конце которого находилась простая стеклянная кабинка со стационарным телефоном.
- У тебя пять минут, - сказал охранник, предварительно сняв наручники. Он вытащил сигареты, закурил, а Авиан тем временем неуклюже вошел в кабинку, плотно прикрывая двери. Здесь, без присутствия альф, дышать было немного легче, но голова все равно кружилась, поэтому Авиан прижался плечом к стене, поднес к уху трубку и быстро застучал по кнопкам, набирая знакомый номер мобильного Кристиана. После прошлого дня и такой тяжелой ночи каждая минута нахождения здесь казалась проклятием. Дело было даже не столько в физических ощущениях, хотя, бесспорно, в течке было мало приятного, а в моральном состоянии. Авиану никогда и никто не объяснял, что значит быть омегой, как справляться с бурей разрывающих на куски эмоций. Было просто страшно оставаться одиноким в такой ситуации, без поддержки и утешающих слов понимающего папы.
Медленно текли секунды, в трубке раздавались протяжные гудки, но Кристиан все не отвечал. Авиан предпринял еще одну попытку, а потом еще одну... Времени на звонок оставалось совсем мало, и внутри зарождалась паника. Господи Боже, что же делать, если он не дозвонится? Когда очередная попытка не увенчалась успехом, Авиан одеревяневшими пальцами в отчаянье набрал домашний номер. Сейчас он был готов просить помощи даже у Джастина, ведь, в конце концов, восемнадцать лет своей жизни Авиан считал его отцом и любил, несмотря ни на что.
- Алло, - на другом конце провода раздался звонкий голос. - Я слушаю.
- Антуан... - задушено протянул Авиан, узнав в говорившем младшего брата. - Как же я рад тебя слышать... - на глаза навернулись слезы - от тоски, страха и этой постоянной боли, от всего на свете. Но плакать сейчас было не время, пять минут подходили к концу.
- Вин? Это ты, да?
- Да, Тони, да. Как ты, мелкий?
- Хорошо. А ты как? Отец не разрешил к тебе ездить, говорит, что омега не может так позориться, - Авиан был готов поспорить, что сейчас брат капризно надул губы. Полгода назад ему исполнилось шестнадцать, но и до официального определения статуса можно было с уверенностью сказать, что Антуан омега. Это проявлялось не только во внешней хрупкости, но и в поведении, манерах и до безобразия вредном характере. Впрочем, это не мешало ему быть всеобщим любимцем.
- Все хорошо, малыш. Извини, я не могу говорить сейчас. Позови папу к телефону, пожалуйста, - Авиан затаил дыхание в ожидании ответа. Только бы успеть...
- Папу?
- Криса! Кристиана позови! - пальцы дрожали от нетерпения, пришлось вцепиться в трубку обоими руками, чтобы не выронить ее случайно.
- А его нет, - ответил Антуан и быстро затараторил заговорщическим шепотом: - У нас тут такой скандал был. Кристиан поругался с отцом, а тот даже, кажется, ударил его. А на следующее утро они уехали вдвоем, даже не попрощались, - голос стал обиженным, Авиан уже толком не слушал. Его мир рассыпался... Он и сам не понял, как оказался на полу, прижимаясь пылающим лбом к холодному стеклу. Трубка повисла на шнуре и оттуда еще доносились обрывки фраз, которые удавалось различить через раз: - Родители на звонки не отвечают... Адриан должен за мной присматривать, но он уехал на побережье, представляешь? Мистер Стивенсон не дает покоя... зануда такой... неприлично и неподобающе - его любимые слова... ведь я уже взрослый! Вин, ты меня вообще слушаешь? Ви-и-ин?!
- Лайер, время вышло! Ты чего, блядь, уселся? - Авиан поднял затуманенный взгляд на охранника, стоящего теперь на пороге. Внутри зарождалась истерика, сумасшедший хохот уже клокотал где-то в горле, но все не мог вырваться наружу вместе со слезами и криком. Хотелось послать его нахуй, потому что терять было нечего. Последняя надежда выбраться отсюда сейчас рассыпалась стеклянной пылью и оседала на коже, впитывалась в сознание, доводя до паники. Только голос младшего брата, настойчиво доносящийся из телефона, остановил Авиана от порывистого решения.
- Секунду, - прохрипел он и, игнорируя сердитый взгляд конвоира, неловко поднялся, снова поднес трубку к уху: - Тони, слушай меня внимательно! Слушай! Если родители позвонят тебе, если они свяжутся через Адриана, если вернутся, то сразу попроси их приехать ко мне. Это срочно, понимаешь? Ты не забудешь?
- Вин, что-то случилось, да? - голос Антуана стал дрожать, и это почему-то вернуло хотя бы крупицу моральных сил. Как бы все ни было плохо, Авиан всегда оставался старшим братом и не имел никакого права пугать младшего. Поэтому он сглотнул комок в горле, вздохнул и как можно тверже произнес:
- Нет, ничего, о чем стоило бы волноваться, не случилось. Не переживай, малыш. Просто нужно срочно поговорить с родителями. Не забудь, хорошо? Сейчас мне нужно идти. Я люблю тебя.
- И я... - дослушивать Авиан не стал, быстро опустив трубку на рычаг. Эти слова окончательно бы добили, а сил и так не осталось.
- Наконец-то! Или ты думаешь, что если тебя трахает Хесс, то у тебя какие-то особые льготы, парень? - охранник ковырялся пальцем в зубах, ногтем счищая налет, и Авиан с ужасом понял, что его в любой момент стошнит. Хотелось просто лечь на пол, свернуться в клубок и жалобно скулить, но такой возможности, конечно же, не было. Вместо этого приходилось слушать не в меру разговорившегося бету, и надеяться, что хватит сил выстоять на ватных ногах. - То, что вы подставляете дырку не делает вас особенными, ты понимаешь? Нет-нет, наоборот, превращает вас в обычных шлюх, которым не засадит только ленивый, - он хохотнул, а потом шепотом спросил, дыхнув перегаром в лицо: - Ну, каков Хесс в койке?
Авиан поднял взгляд и усмехнулся уголком рта. Как там было написано в учебнике по анатомии? "Гормональный фон омег нестабилен, что приводит к частой смене эмоций"? Только сейчас он понял, почему Кристиан мог в одно мгновение рыдать над мелодрамой, а в следующее - швырнуть вазой в прислугу. Это было страшно. Он пытался усмирить свои чувства, анализировать и действовать согласно логике, но ничего не выходило. Ему было плохо! Настолько плохо, как же они все не понимают? Охранник ждал ответа, а Авиан молча рассматривал его полное лицо, с красным мясистым носом и капиллярной сеткой на коже. Наверное, ему было около сорока. Конечно же, не женат. И, естественно, не имел партнера уже долгие-долгие годы, разве что за деньги. Все эти наблюдения сложились в единую картинку, и Авиан ляпнул прежде, чем воспаленный мозг успел подать сигнал опасности:
- А почему спрашиваешь? Хочешь, чтобы он тебя трахнул?
Измученный бессонной ночью и лихорадкой, истощенный до предела, Авиан, конечно же, не смог увернуться от удара и удержаться на ногах. Громадный кулак врезался куда-то в уголок рта, кожа на пересохших губах лопнула, во рту разлился металлический привкус крови, которая начала стекать вместе со слюной по подбородку. Он не успел даже стереть ее, потому что охранник с размаху ударил ногой, обутой в тяжелые сапоги, по животу. Из легких со свистом вырвался воздух, Авиан сложился пополам, инстинктивно прикрываясь от пинков. Какой же черт дергал его за язык?
- Ты, сука, особенным себя почувствовал, а?
И снова удар, и снова, и снова... В какой-то момент Авиана вывернуло остатками еды и кровью просто на черные сапоги. Конвоир разразился новым потоком брани, но бить перестал. Видимо, испугался, что причинит серьезный вред, за что, вполне возможно, мог и схлопотать. Вместо этого он вынудил парня подняться и потащил за собой, сердито пыхтя. Авиан медленно переставлял ноги, осознавая, что отделался довольно легко. По крайней мере переломов, кажется, не было, все зубы остались на месте, а боль и до избиения была жуткой. Немного больше, немного меньше. Какая, к черту разница, сейчас, когда его вновь ведут в камеру, где находятся три альфы?
***
- Что за хуйня? - потрясенно выдохнул Далиан, когда дверь за Авианом с шумом захлопнулась, и тот медленно съехал по ней на грязный пол. - Что случилось? - Далиан подлетел к Авиану, присел перед ним на колени, стирая кровь с лица. Альфы толпились рядом, не решаясь подходить чересчур близко: запах стал слишком острым, а выдержка грозилась в любое мгновение предать.
- Я выблевал ему на сапоги, представляешь? - Авиан истерично захохотал, размазывая слезы по лицу. - Взял и блеванул, а он перестал бить. Почему он перестал?
- Уймись! - Далиан сильно встряхнул его за плечи, и только когда истерика немного угасла, спросил: - Когда приедут твои родители?
- А они не приедут, - тихо прошептал Авиан. - Не приедут... Их нет в городе, никого у меня нет.
- Охренеть! - воскликнул Эльман, падая на свою койку и запуская ладони в разметавшуюся шевелюру. - Я лично свихнусь, ты понимаешь, мелкий? - впервые за последние два дня Эльман обратился непосредственно к Авиану, и тот испуганно вжался в дверь.
- Прости. Я скажу охране, пусть везут меня в Департамент, - кое-как поднявшись на ноги с помощью Далиана, под сопровождение четырех взглядов, Авиан положил руку, сжатую в кулак, на дверь. Но постучать не успел: на его руку легла большая ладонь, а шею обожгло горячее дыхание. Натаниэль подошел абсолютно бесшумно, склонился к самому уху и зашептал так, чтобы никто не слышал:
- Дыши ртом, Авиан. Давай! Ты меня слышишь, понимаешь? - омега кивнул спустя несколько секунд, когда с трудом, но все же удалось пробиться сквозь пелену, застилающую разум. На пульсации и влаге между ягодиц он старался не концентрировать внимание, хотя и получалось неважно. - Умница, мальчик. Теперь слушай меня. Ты ведь осознаешь, что тебе присвоят статус "низшей омеги"? Твои родители теряют право опеки, а судьбу решает коллегия чужих тебе людей. Ты когда-то видел низших? Ты знаешь, что такое рожать каждый год и быть единственной омегой для десятка альф в какой-то из дальних провинций? Ты хоть понимаешь, что ты станешь отбросом, грязью на всю свою дальнейшую жизнь?
- Я не знаю, что мне делать, - Авиан всхлипнул, стараясь говорить так же тихо. Разве сейчас его положение лучше? Разве жизнь уже не разрушена? Неужели есть еще хоть какой-то выход?
- Тшшш. Дыши ртом, - Натаниэль подул на затылок, немного охлаждая вспотевшие взлохмаченные пряди. - Оставайся здесь. Я обещаю тебе, что никто не тронет тебя, пока ты сам об этом не попросишь. Ты справишься, ты переживешь. Давай-ка теперь, иди с Далианом, он поможет тебе переодеться. Лиан, помоги ему, - с этими словами Натаниэль отстранился, не дожидаясь ответа, и передавая Авиана под опеку беты. Тот быстро увел его к раковине, чтобы смыть кровь и переодеть. Где-то за стенкой альфы переговаривались, то шепотом, то переходя почти на крик, но слова не задерживались в сознании Авиана, просто стекали, словно холодная вода. Он смотрел в расколотое крошечное зеркало на свои разбитые губы и заплаканные глаза, и думал, что лучше было бы умереть, чем превратиться в подобное ничтожество. Где же найти силы, чтобы пережить все это?
***
- И каким образом мы будем держать его в камере? Что будем делать, когда течка начнется в полную силу? Как он сам выживет без блокаторов или, на худой конец, ингибиторов? Ты что, совсем помешался, Нейт? - Хесс старался говорить шепотом, помня, что за стенкой находится объект их обсуждения, но голос то и дело срывался на рык. Утром он едва не повалил Авиана на пол и не оттрахал до полусмерти, когда обнимал, и осознание, что впереди еще почти неделя такого ада, сводило с ума.
- Тут у него есть шанс. На свободе его нет. Все предельно просто. Наша обязанность - попытаться уберечь мальчишку от сломанной судьбы, - тихо пробормотал Натаниэль, устало потирая переносицу. Ему было не легче, чем остальным, но природное хладнокровие немного помогало. Эльман на своей койке хмыкнул, но ничего не сказал.
- Уберечь? Смеешься? Да он, - Хесс указал на Эльмана, - скоро начнет обдумывать план нашего с тобой убийства, лишь бы только добраться до парня! Ты что, не понимаешь, что это нереально?! - голос стал громким, сил сдерживать эмоции уже не осталось, поэтому Хесс принялся вышагивать по камере.
- Я присмотрю за Эльманом. Ему не помешает научиться выдержке! - отрезал Натаниэль, проигнорировав недоверчивый взгляд Хесса и злое бормотание Эльмана. - Мне нужно, чтобы ты договорился о том, чтобы Авиана не выводили из камеры, Хесс.
- Я?! Это ты давал ему обещания! Это ты веришь в свои утопические планы о сохранении задницы мальчишки в неприкосновенности! В конце концов, это ты боготворишь его, потому что он омега! А я срать на это хотел, ясно? Тебе надо, иди и договаривайся! А я считаю, что ему нужно убираться отсюда как можно скорее!
- Да прекрати ты, блядь, орать! - рявкнул Натаниэль, а потом спокойнее проговорил, не желая сейчас нарваться на совершенно несвоевременную драку: - Послушай, я бы договорился, но делами камеры всегда занимался ты. Будет подозрительно, если я вдруг начну в это лезть, мы не имеем права так рисковать. Мы должны помочь, хотя бы попытаться, понимаешь?
Хесс что-то неразборчиво пробормотал, но, в конце концов, присел напротив Натаниэля, сложил руки на груди и вопросительно приподнял брови, давая молчаливое согласие выслушать придуманный план.
***
- Ты должен поесть, Авиан! Давай, хотя бы немножко, - Далиан поднес ложку к крепко сжатым губам, на что Авиан только отрицательно покачал головой. В камере темнело, вскоре должны были зажечь одинокую лампу, а пока все было погружено в полумрак. Авиан пытался уснуть, но ничего не выходило. Реальность воспринималась размытой, словно сквозь призму стекла, а единственной эмоцией осталась боль. Тянущая, постоянная, разрывающая внутренности, обжигающая живот - одна сплошная, выворачивающая наизнанку боль. - Ладно, не хочешь - не надо. Натаниэль, забери, пожалуйста, - альфа забрал тарелку с едой, бросив взгляд на Авиана. Тот отвернулся, потому что было жутко стыдно от своего вида, от эмоций, от желаний - от всего на свете.
- Лиан, иди спать, ты жутко устал за эти дни, - спустя несколько минут прохрипел Авиан, заметив, как Далиан потер глаза. Он и так целый день провел с ним на одной койке, утешая и ухаживая.
- Я сегодня сплю с тобой, - отрезал бета, устраиваясь рядом и накрывая их одеялом с головой. В почти кромешной темноте Авиан уже не сдерживал слез: уткнулся носом в шею Далиана, прикусил губу, чтобы не всхлипывать, вцепился пальцами ему в плечи. - Поплачь, Авиан, поплачь. Сейчас можно. Все у тебя будет хорошо, - тихо шептал Далиан, поглаживая напряженную спину.
- Я больше не могу, мне так плохо, Лиан, так плохо... - воздух вырывался из горла со свистом, дышать было тяжело, каждый вдох отдавался жуткими спазмами в животе. Сейчас Авиан уже жалел, что не уехал. Тогда бы ему хотя бы дали препараты, он бы избавился от этих постоянных мук, а потом будь, что будет. Здесь же не было никакой возможности облегчить свое состояние, получить хотя бы полчаса передышки, хоть чуточку отдыха для измученного тела.
- Возможно, тебе стоит... отдаться? - Далиан осторожно подобрал слово, но Авиан все равно дернулся в его объятиях, испуганно замотал головой. - Тихо-тихо, ты что? Я просто рассматриваю разные варианты, мальчик! Никто из них никогда об этом не расскажет, ты можешь выбрать кого-то одного. Они не причинят тебе боли, просто завтра тебе станет совсем плохо, без лекарств это может быть даже опасно. Кроме того, у тебя была такая задержка, сложно прогнозировать, как будет протекать течка.
- Я не хочу. Не хочу. Пожалуйста, я прошу тебя, - несвязно забормотал Авиан, жалко всхлипывая.
- Тихо! Никто тебя не заставляет! Попробуй заснуть, Авиан. А завтра подумаем, что делать. Как-то оно будет... - Далиан поцеловал горячий лоб, крепко обнял дрожащего парня. Через несколько минут Авиан и правда провалился в болезненную дрему, но было ясно, что это ненадолго. Все испытания были еще впереди.
Авиан проснулся посреди ночи, испуганно зашарил ладонями по груди и шее, жадно попытался втянуть воздух широко открытым ртом. Казалось, что что-то его душит, поэтому, в конце концов, он сжал руки на горле, пытаясь не поддаваться панике. Выходило плохо, но хотя бы немного удалось выровнять дыхание. Внизу живота жгло, член стоял, словно каменный, а простыни казались насквозь мокрыми. Авиан поерзал на койке, пытаясь улечься поудобнее, но только сделал хуже, чувствуя, как сокращаются мышцы, отдаваясь сильной пульсацией в анусе. Не удалось сдержать протяжный стон, он гулко прозвучал в крошечной камере, и Авиан был готов поспорить, что его хорошо слышали альфы. Было стыдно перед ними, ведь они наверняка страдали не меньше, сдерживались из последних сил.
Мысли разлетались, деформировались, то полностью скатываясь к паническому ужасу, то изредка становясь более-менее рациональными. Именно в короткие моменты просветления в голове четко возникали слова Далиана, и Авиан ловил себя на мысли, что избавиться от этих страданий - так заманчиво. Кроме того, он впервые испытывал неконтролируемое желание почувствовать чье-то прикосновение, хотелось самому провести по телу дрожащими руками, но стыд все же побеждал. Если бы все было иначе... Возможно, будь кто-то из альф ему другом, - настоящим другом! - то можно было бы уткнуться ему в шею, проплакать несколько часов кряду, а потом позволить медленно снять с него одежду, долго целовать дрожащее тело, шептать какие-то нежные несуразицы на ухо. Можно было бы зажмуриться до белых точек перед веками и представить, что вокруг не камера, не узкая койка с продавленной металлической сеткой, а светлая комната с огромной кроватью, и свежие, шелковые простыни. А потом, когда кошмар закончится, не пришлось бы ловить на себе масляные взгляды и выслушивать похабные шутки. Но это все были сказки, Авиан чудесно понимал это. Альфы по природе не такие. Им нужно покорить, поставить клеймо, искусать губы, оставить на коже алые метки и лиловые синяки. Кроме того, где-то внутри была твердая уверенность, что если - при самом кошмарном развитии событий, конечно! - Авиан решится на секс, то выбрать кого-то одного он не сможет. Это как прорвать нарыв - если он выпустит наружу эту гнилую, примитивную похоть, то уже не остановится, не будет разбирать чей член входит в него и чьи губы целуют. А потом? Ведь наступит это проклятое "потом" и жить с таким моральным грузом, с ощущением грязи казалось невозможным.
На нижнем ярусе раздался приглушенный стон Эльмана, и Авиан наконец-то понял, куда делся Далиан. Даже перед бетой он чувствовал себя виноватым: тому приходилось разрываться, ухаживая за ним, Авианом, и ублажая стократно увеличившиеся сексуальные потребности альф. Вслух Далиан, конечно, не жаловался, но не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что измотан за эти дни он не меньше остальных. Вскоре внизу все стихло, а еще спустя минуту бета ловко взобрался на верхнюю койку, ныряя под одеяло Авиана.
- Так и знал, что ты не спишь, - шепотом проворчал он, прикладывая тыльную сторону ладони к уже привычно горячему лбу. Далиан был в одних трусах, его кожа тоже казалась пылающей, а когда Авиан уткнулся ему в шею и втянул запах, то едва не прикусил язык. Перед глазами вспыхнули алые искорки, а живот вновь болезненно скрутило. - Что такое? - заметив состояние Авиана, обеспокоенно спросил бета.
- Пахнешь... так...
- А, ясно. Это запах секса и альфы, Авиан. И еще, наверное, спермы и пота. Твое тело настойчиво пытается убедить тебя выполнить свою функцию, поэтому такая реакция на запахи. Не бойся, - Далиан задумчиво перебирал темные прядки Авиана, пока тот не поерзал, случайно коснувшись напряженным членом бедра беты. - Ты возбужден.
- Извини, - Авиан покраснел и смущенно попытался отвернуться.
- Это нормально, так будет почти все время течки. А учитывая нашу ситуацию... Тебе нужно снять напряжение, ненадолго, но станет легче.
- Как? - на грани слышимости прошелестел Авиан. Он, конечно, знал, что такое, как выражались товарищи, "дрочка", но его асексуальной натуре никогда не был интересен этот вопрос. До этого момента он лишь несколько раз возбуждался, обычно во сне, и напряжение запросто снималось холодным душем по утрам.
- Ох, дитя, сведешь ты меня в могилу... - проворчал Далиан, но во фразе не было злости, только усталость и сострадание. А потом он взял Авиана за руку, переплел пальцы и потянул ладони вниз, между их телами.
- Что ты?.. - испуганно дернулся и попытался вырвать из захвата руку Авиан, когда понял, что собирается делать бета.
- Тшшш... Не дергайся. Потом, когда выйдешь, спросишь у ровесников, как часто они дрочат вместе. Поверь, ответы тебя удивят. Это ты у нас поздняя пташка, поэтому и не понимаешь, что ничего постыдного в этом нет. Относись к этому проще, Авиан. Никто тебя не осудит, понимаешь? - Далиан говорил так уверенно, так спокойно, что и правда было легко прикрыть глаза и позволить чужой руке лежать поверх его собственной, руководя, скользя то вверх, то вниз по возбужденной плоти. Авиан так и лежал с закрытыми глазами, кусая до крови губы, чтобы только не застонать, часто дышал через нос, уткнувшись бете куда-то в ямку между ключиц. Как бы было легко, если бы Далиан был альфой, ведь он как раз такой понимающий друг, перед которым не было бы стыдно. Но, увы, Авиан понимал, что в данном случае единственная помощь, которую мог оказать Лиан - это кратковременное облегчение и моральная поддержка. Омежья сущность жаждала не просто секса, а вязки с альфой. Все первобытные инстинкты, весь механизм течки был предназначен для скорейшего зачатия, и Авиан чудесно знал, что жар в животе прекратится лишь тогда, когда его до краев накачают спермой.
- Ммм... - все-таки не удалось сдержать стон, а спустя мгновение переплетенные пальцы залило теплым семенем. Авиан снова отчаянно покраснел, отрезвленный временным облегчением, но Далиан как ни в чем не бывало вытер руки и животы простыней и широко зевнул.
- Теперь минут пятнадцать можешь поспать. Силы тебе сейчас понадобятся, - пробормотал Далиан, улыбнулся и прикрыл глаза. Авиан тоже попытался уснуть, но пролежав несколько минут понял, что это нереально.
- Лиан?
- Ммм... - сонно пробормотал бета.
- Как они добились, чтобы меня не выводили из камеры?
- Просто обстоятельства удачно сложились, - вздохнув, ответил Далиан. - Томас, охранник, который тебя утром ударил, на плохом счету. Он часто до этого избивал бет, меня однажды так отходил, что несколько ребер сломал, - Лиан потер по груди, как будто припоминая, потом встряхнулся, откинул светлые волосы со лба и продолжил: - Не так давно что-то там дошло до начальства, хотели выгнать его. Не знаю, кому он вылизал зад, но в итоге сделали строгий выговор и оставили. Но, как понимаешь, повторный инцидент ему ни к чему. Так что нашим осталось только припугнуть ублюдка, сказав, что ты подозрительно плохо себя чувствуешь и хочешь снять побои в лазарете. Они договорились, что ты ничего не говоришь, никуда не ходишь, лежишь в камере столько, сколько понадобится. Томас взамен пообещал то ли курево хорошее, то ли еще какую-то хрень, не важно, в общем. Главное, что все удачно сложилось.
- Как-то ненадежно все это, - нахмурившись, пробормотал Авиан. Слишком все держалось на везении, словно карточный домик, готовый завалиться от любого, даже самого слабого, порыва ветра. Так много "если" не давало покоя: а если узнают? Если он, Авиан, делает ошибку, оставаясь здесь? Если родители не вернутся вскоре? Если он не переживет этот кошмар? Снова захотелось плакать, поэтому Авиан уже привычно спрятал лицо на плече Далиана, ища в нем такой необходимой поддержки и утешения.
- Это не твои заботы, мальчик. У нас есть проблемы и похуже, чем достоверность прикрытия. Спи, - бета не уточнил, какие именно проблемы имеет в виду, но было и так ясно, что он подразумевает течку и то, что у Авиана уже почти не осталось сил сопротивляться своей природе.
***
- Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
- Тише-тише, пей! - Далиан прижал к сухим губам стакан с водой, но Авиана так трясло, что жидкость только расплескалась, окончательно вымочив простыни, которые и так были влажными от пота, спермы и смазки. - Натаниэль, забери ты у меня этот ебанный стакан!
- Лиан, возьми себя в руки! - тихо проговорил Нейт, забирая злополучный стакан. Высокий рост позволял ему хорошо видеть напряженную фигуру беты, сидящего возле разметавшегося на койке Авиана.
- Не могу я взять себя в руки! Еще на рассвете ему было нормально, а сейчас посмотри, что с ним! - Далиан кивком головы указал на Авиана. Тот был весь мокрый, изо рта со свистом вырывался воздух, и он уже плохо осознавал, где находится. Только крутил головой из стороны в сторону на подушке и в бреду бормотал какие-то разрозненные слова и фразы. - Ему плохо, очень плохо.
- Он справится, Лиан. Нужно всегда думать в перспективе! Если сможет сейчас потерпеть, то потом уедет отсюда с родителями и будет счастлив, - казалось, что Натаниэль убеждал сам себя. Он, конечно, искренне верил, что этот план единственно возможный для благополучия омеги, но то, насколько сложно Авиан переносил течку, настораживало. Натаниэль поправил ему подушку, но тот неожиданно сильно вцепился в запястье альфы, уткнулся горячими губами, всхлипнул и снова что-то неразборчиво забормотал. Несколько мгновений Нейт так и стоял, не отнимая руку, но когда осознал, что все, о чем получается думать - развратные картинки того, как он имеет Авиана в разнообразных позах, сразу разжал тонкие пальцы парня и отошел. Он ведь пообещал ему, что все будет хорошо и никто не тронет его до тех пор, пока сам Авиан не попросит об этом. Когда-то Натаниэль уже не смог сдержать обещание, за что поплатился жуткой душевной болью, ночными кошмарами и длительным заключением. Больше он не мог такого допустить.
- А если он умрет? - тихо спросил Эльман. Он тоже выглядел измученным, лежал на своей койке свернувшись в клубок и дышал через раз.
- Не умрет, не говори ерунды, - упрямо огрызнулся Натаниэль, забираясь к себе и устраиваясь так, чтобы видеть Авиана: грудь того рвано поднималась и опадала, губы шевелились, а ресницы часто дрожали.
- Я бы не был так уверен, Нейт. Парень вообще сдал. Провалится твой благодетельный план, помяни мое слово, - тихо произнес Хесс, выпуская изо рта сизый сигаретный дым. Ему тоже не хотелось думать, что все усилия, весь вчерашний спектакль с Томасом - напрасны. Где-то вглубине души ворочалось давно забытое чувство жалости к несчастному мальчишке, но, в отличие от Натаниэля, Хесс и правда не верил, что парень сможет сдерживаться. Вопрос был только в том, как скоро он сдастся.
***
Это произошло на закате. Камера была уже погружена в полумрак, одинокую лампу еще не зажгли. Воздух пах затхлостью, пылью, потом и этим безумным сочетанием текущей омеги и возбужденных альф. Авиан уже даже шевелиться не мог, только лихорадочно дрожал и всхлипывал, смотря на потолок - трещинки собирались по углам и, словно сетка каменных вен, стекались к центру. Спустя годы Авиан с удивлением осознавал, что трещины в потолке запомнились ему лучше всего, а остальное слилось в мутный поток. Еще он помнил, как набрал в легкие воздух и произнес:
- Я больше не могу. Я умру так, - с губ сорвался очередной всхлип, но Авиан упрямо продолжил: - Мне нужно это. Пожалуйста. Мне... Мне нужно... Я прошу вас, - последние слова прозвучали совсем тихо, словно шелест опавших листьев на легком ветру, но к тому времени в камере установилась такая тишина, что каждый слог прозвучал совершенно отчетливо.
- Тихо-тихо, не плачь, - Далиан, лежащий рядом, стер ладонями слезы и низко склонившись быстро забормотал: - Ты все правильно решил. Никто тебя не осудит, никто не расскажет. Все забудется, как страшный сон. Все забывается, мальчик. Не бойся.
- Он это сказал! Офигеть! - Эльман напоминал восторженного щенка, когда поднялся со своей койки и погладил Авиана по щеке. Тот интуитивно прижался к ласкающей ладони, мазнул потрескавшимися губами по запястью. Зеленые глаза Эльмана мгновенно потемнели, дыхание перехватило, и он потянул Авиана на себя. Впрочем, стащить его не удалось: Далиан ударил альфу по рукам и сердито зашипел:
- Даже не думай, похотливая скотина! Ты не адекватен, это же первый раз у него. Ты причинишь ему боль. Нейт, Хесс, скажите что-нибудь! - Эльман раздраженно рыкнул, скидывая руку беты, но по крайней мере и Авиана отпустил. Натаниэль и вовсе отвернулся к стене и накрылся одеялом так, что только светлый затылок было видно. Он был разочарован. Собой, этим малодушным мальчиком, ситуацией, которая так сложилась.
- Иди сюда, парень, - Хесс наоборот испытал какое-то облегчение. Он передумал много вариантов за последние сутки и пришел к выводу, что Авиану действительно лучше остаться здесь. Позже его можно будет увезти, сменить обстановку, найти нормального мужа, а тюрьма и эта первая течка и правда сотрутся из памяти, спрячутся где-то на задворках сознания. А вот если предать дело огласке, решать вопросы через Департамент, то даже связи родителей не помогут, потому что общественное мнение играло громадную роль. Одно дело замять досужие сплетни и искаженные факты, и совсем другое - пытаться обелить имя омеги, которого публично опозорили. Именно огласки стоило опасаться больше всего, а значит необходимо было дождаться родителей Авиана, а тем временем помочь ему пережить первую его течку. Поэтому Хесс отстранил недовольного Эльмана, который, впрочем, неохотно, но признал, что для первого раза больше подходят более опытные сокамерники, и теперь только жадно смотрел на раскрасневшегося Авиана.
читать дальше- Да, - хрипло пробормотал Авиан, едва ворочая пересохшим языком во рту. Перед глазами темнело, и он с трудом смог спуститься на пол.
- Ебать, давай быстрее! Возишься, как муха в говне, - прикрикнул конвоир. Он уже открыл дверь и теперь переминался с ноги на ногу на пороге. Авиан бросил последний взгляд на Далиана, получил ободряющий кивок и только после этого подошел к бете. Тот защелкнул на запястьях наручники, посмотрел на Авиана пристально, даже, кажется, принюхался. Стало страшно. А вдруг различит запах? Ведь с каждым часом смазка выделялась все обильнее, вскоре течка должна была начаться в полную силу. Если он догадается, то его, Авиана, отправят в Департамент, об этом скандале узнают все, и это будет просто катастрофой. О нормальной жизни после этого не могло бы быть и речи. Но охранник хмыкнул и обратился к Хессу: - Ну вы и затрахали пацана! Даже ноги свести не может.
- Угу, - протянул Хесс, подходя сзади и обхватывая Авиана поперек груди и талии. Это оказалось очень вовремя: ноги не держали, и парень едва не осел на пол. Хотя прижиматься к крепкой груди альфы было тоже нелегко, голова кружилась, а спазмы в животе становились болезненными до тошноты. Авиан едва сдерживал всхлипы и постыдное желание потереться задницей о пах Хесса. Только неконтролируемых животных инстинктов ему не хватало сейчас!
- На свежатину потянуло? - хохотнул охранник, почесав живот. Потрепаться он любил и понаблюдать иногда за заключенными тоже было интересно. - Ну и как он, хорош?
- Очень, - прошептал Хесс и лизнул Авиана в шею. Тот не сдержал тихий стон: он сорвался с сухих губ непроизвольно, сразу покраснели щеки. Как же стыдно было! Но даже смущение не помешало Авиану немного склонить голову вбок, облегчая губам Хесса доступ. С каждым мгновением он все сильнее лишался здравого смысла, не мог контролировать желания, свойственные его проснувшейся омежьей сущности. - Слушай, командир, ты помоги ему дойти, хорошо? А мы договоримся.
- Ладно уж, - миролюбиво хмыкнул охранник, подхватив Авиана под локоть. - Пошли быстрее, - Хесс легко подтолкнул парня в спину, вынуждая сделать первый шаг.
Дорога показалась до ужаса длинной, Авиан то и дело спотыкался. Пытался вцепиться в рубашку конвоира, но тот больно ударил по рукам и приказал "пошевеливаться". Кое-как они все-таки дошли до коридора, в конце которого находилась простая стеклянная кабинка со стационарным телефоном.
- У тебя пять минут, - сказал охранник, предварительно сняв наручники. Он вытащил сигареты, закурил, а Авиан тем временем неуклюже вошел в кабинку, плотно прикрывая двери. Здесь, без присутствия альф, дышать было немного легче, но голова все равно кружилась, поэтому Авиан прижался плечом к стене, поднес к уху трубку и быстро застучал по кнопкам, набирая знакомый номер мобильного Кристиана. После прошлого дня и такой тяжелой ночи каждая минута нахождения здесь казалась проклятием. Дело было даже не столько в физических ощущениях, хотя, бесспорно, в течке было мало приятного, а в моральном состоянии. Авиану никогда и никто не объяснял, что значит быть омегой, как справляться с бурей разрывающих на куски эмоций. Было просто страшно оставаться одиноким в такой ситуации, без поддержки и утешающих слов понимающего папы.
Медленно текли секунды, в трубке раздавались протяжные гудки, но Кристиан все не отвечал. Авиан предпринял еще одну попытку, а потом еще одну... Времени на звонок оставалось совсем мало, и внутри зарождалась паника. Господи Боже, что же делать, если он не дозвонится? Когда очередная попытка не увенчалась успехом, Авиан одеревяневшими пальцами в отчаянье набрал домашний номер. Сейчас он был готов просить помощи даже у Джастина, ведь, в конце концов, восемнадцать лет своей жизни Авиан считал его отцом и любил, несмотря ни на что.
- Алло, - на другом конце провода раздался звонкий голос. - Я слушаю.
- Антуан... - задушено протянул Авиан, узнав в говорившем младшего брата. - Как же я рад тебя слышать... - на глаза навернулись слезы - от тоски, страха и этой постоянной боли, от всего на свете. Но плакать сейчас было не время, пять минут подходили к концу.
- Вин? Это ты, да?
- Да, Тони, да. Как ты, мелкий?
- Хорошо. А ты как? Отец не разрешил к тебе ездить, говорит, что омега не может так позориться, - Авиан был готов поспорить, что сейчас брат капризно надул губы. Полгода назад ему исполнилось шестнадцать, но и до официального определения статуса можно было с уверенностью сказать, что Антуан омега. Это проявлялось не только во внешней хрупкости, но и в поведении, манерах и до безобразия вредном характере. Впрочем, это не мешало ему быть всеобщим любимцем.
- Все хорошо, малыш. Извини, я не могу говорить сейчас. Позови папу к телефону, пожалуйста, - Авиан затаил дыхание в ожидании ответа. Только бы успеть...
- Папу?
- Криса! Кристиана позови! - пальцы дрожали от нетерпения, пришлось вцепиться в трубку обоими руками, чтобы не выронить ее случайно.
- А его нет, - ответил Антуан и быстро затараторил заговорщическим шепотом: - У нас тут такой скандал был. Кристиан поругался с отцом, а тот даже, кажется, ударил его. А на следующее утро они уехали вдвоем, даже не попрощались, - голос стал обиженным, Авиан уже толком не слушал. Его мир рассыпался... Он и сам не понял, как оказался на полу, прижимаясь пылающим лбом к холодному стеклу. Трубка повисла на шнуре и оттуда еще доносились обрывки фраз, которые удавалось различить через раз: - Родители на звонки не отвечают... Адриан должен за мной присматривать, но он уехал на побережье, представляешь? Мистер Стивенсон не дает покоя... зануда такой... неприлично и неподобающе - его любимые слова... ведь я уже взрослый! Вин, ты меня вообще слушаешь? Ви-и-ин?!
- Лайер, время вышло! Ты чего, блядь, уселся? - Авиан поднял затуманенный взгляд на охранника, стоящего теперь на пороге. Внутри зарождалась истерика, сумасшедший хохот уже клокотал где-то в горле, но все не мог вырваться наружу вместе со слезами и криком. Хотелось послать его нахуй, потому что терять было нечего. Последняя надежда выбраться отсюда сейчас рассыпалась стеклянной пылью и оседала на коже, впитывалась в сознание, доводя до паники. Только голос младшего брата, настойчиво доносящийся из телефона, остановил Авиана от порывистого решения.
- Секунду, - прохрипел он и, игнорируя сердитый взгляд конвоира, неловко поднялся, снова поднес трубку к уху: - Тони, слушай меня внимательно! Слушай! Если родители позвонят тебе, если они свяжутся через Адриана, если вернутся, то сразу попроси их приехать ко мне. Это срочно, понимаешь? Ты не забудешь?
- Вин, что-то случилось, да? - голос Антуана стал дрожать, и это почему-то вернуло хотя бы крупицу моральных сил. Как бы все ни было плохо, Авиан всегда оставался старшим братом и не имел никакого права пугать младшего. Поэтому он сглотнул комок в горле, вздохнул и как можно тверже произнес:
- Нет, ничего, о чем стоило бы волноваться, не случилось. Не переживай, малыш. Просто нужно срочно поговорить с родителями. Не забудь, хорошо? Сейчас мне нужно идти. Я люблю тебя.
- И я... - дослушивать Авиан не стал, быстро опустив трубку на рычаг. Эти слова окончательно бы добили, а сил и так не осталось.
- Наконец-то! Или ты думаешь, что если тебя трахает Хесс, то у тебя какие-то особые льготы, парень? - охранник ковырялся пальцем в зубах, ногтем счищая налет, и Авиан с ужасом понял, что его в любой момент стошнит. Хотелось просто лечь на пол, свернуться в клубок и жалобно скулить, но такой возможности, конечно же, не было. Вместо этого приходилось слушать не в меру разговорившегося бету, и надеяться, что хватит сил выстоять на ватных ногах. - То, что вы подставляете дырку не делает вас особенными, ты понимаешь? Нет-нет, наоборот, превращает вас в обычных шлюх, которым не засадит только ленивый, - он хохотнул, а потом шепотом спросил, дыхнув перегаром в лицо: - Ну, каков Хесс в койке?
Авиан поднял взгляд и усмехнулся уголком рта. Как там было написано в учебнике по анатомии? "Гормональный фон омег нестабилен, что приводит к частой смене эмоций"? Только сейчас он понял, почему Кристиан мог в одно мгновение рыдать над мелодрамой, а в следующее - швырнуть вазой в прислугу. Это было страшно. Он пытался усмирить свои чувства, анализировать и действовать согласно логике, но ничего не выходило. Ему было плохо! Настолько плохо, как же они все не понимают? Охранник ждал ответа, а Авиан молча рассматривал его полное лицо, с красным мясистым носом и капиллярной сеткой на коже. Наверное, ему было около сорока. Конечно же, не женат. И, естественно, не имел партнера уже долгие-долгие годы, разве что за деньги. Все эти наблюдения сложились в единую картинку, и Авиан ляпнул прежде, чем воспаленный мозг успел подать сигнал опасности:
- А почему спрашиваешь? Хочешь, чтобы он тебя трахнул?
Измученный бессонной ночью и лихорадкой, истощенный до предела, Авиан, конечно же, не смог увернуться от удара и удержаться на ногах. Громадный кулак врезался куда-то в уголок рта, кожа на пересохших губах лопнула, во рту разлился металлический привкус крови, которая начала стекать вместе со слюной по подбородку. Он не успел даже стереть ее, потому что охранник с размаху ударил ногой, обутой в тяжелые сапоги, по животу. Из легких со свистом вырвался воздух, Авиан сложился пополам, инстинктивно прикрываясь от пинков. Какой же черт дергал его за язык?
- Ты, сука, особенным себя почувствовал, а?
И снова удар, и снова, и снова... В какой-то момент Авиана вывернуло остатками еды и кровью просто на черные сапоги. Конвоир разразился новым потоком брани, но бить перестал. Видимо, испугался, что причинит серьезный вред, за что, вполне возможно, мог и схлопотать. Вместо этого он вынудил парня подняться и потащил за собой, сердито пыхтя. Авиан медленно переставлял ноги, осознавая, что отделался довольно легко. По крайней мере переломов, кажется, не было, все зубы остались на месте, а боль и до избиения была жуткой. Немного больше, немного меньше. Какая, к черту разница, сейчас, когда его вновь ведут в камеру, где находятся три альфы?
***
- Что за хуйня? - потрясенно выдохнул Далиан, когда дверь за Авианом с шумом захлопнулась, и тот медленно съехал по ней на грязный пол. - Что случилось? - Далиан подлетел к Авиану, присел перед ним на колени, стирая кровь с лица. Альфы толпились рядом, не решаясь подходить чересчур близко: запах стал слишком острым, а выдержка грозилась в любое мгновение предать.
- Я выблевал ему на сапоги, представляешь? - Авиан истерично захохотал, размазывая слезы по лицу. - Взял и блеванул, а он перестал бить. Почему он перестал?
- Уймись! - Далиан сильно встряхнул его за плечи, и только когда истерика немного угасла, спросил: - Когда приедут твои родители?
- А они не приедут, - тихо прошептал Авиан. - Не приедут... Их нет в городе, никого у меня нет.
- Охренеть! - воскликнул Эльман, падая на свою койку и запуская ладони в разметавшуюся шевелюру. - Я лично свихнусь, ты понимаешь, мелкий? - впервые за последние два дня Эльман обратился непосредственно к Авиану, и тот испуганно вжался в дверь.
- Прости. Я скажу охране, пусть везут меня в Департамент, - кое-как поднявшись на ноги с помощью Далиана, под сопровождение четырех взглядов, Авиан положил руку, сжатую в кулак, на дверь. Но постучать не успел: на его руку легла большая ладонь, а шею обожгло горячее дыхание. Натаниэль подошел абсолютно бесшумно, склонился к самому уху и зашептал так, чтобы никто не слышал:
- Дыши ртом, Авиан. Давай! Ты меня слышишь, понимаешь? - омега кивнул спустя несколько секунд, когда с трудом, но все же удалось пробиться сквозь пелену, застилающую разум. На пульсации и влаге между ягодиц он старался не концентрировать внимание, хотя и получалось неважно. - Умница, мальчик. Теперь слушай меня. Ты ведь осознаешь, что тебе присвоят статус "низшей омеги"? Твои родители теряют право опеки, а судьбу решает коллегия чужих тебе людей. Ты когда-то видел низших? Ты знаешь, что такое рожать каждый год и быть единственной омегой для десятка альф в какой-то из дальних провинций? Ты хоть понимаешь, что ты станешь отбросом, грязью на всю свою дальнейшую жизнь?
- Я не знаю, что мне делать, - Авиан всхлипнул, стараясь говорить так же тихо. Разве сейчас его положение лучше? Разве жизнь уже не разрушена? Неужели есть еще хоть какой-то выход?
- Тшшш. Дыши ртом, - Натаниэль подул на затылок, немного охлаждая вспотевшие взлохмаченные пряди. - Оставайся здесь. Я обещаю тебе, что никто не тронет тебя, пока ты сам об этом не попросишь. Ты справишься, ты переживешь. Давай-ка теперь, иди с Далианом, он поможет тебе переодеться. Лиан, помоги ему, - с этими словами Натаниэль отстранился, не дожидаясь ответа, и передавая Авиана под опеку беты. Тот быстро увел его к раковине, чтобы смыть кровь и переодеть. Где-то за стенкой альфы переговаривались, то шепотом, то переходя почти на крик, но слова не задерживались в сознании Авиана, просто стекали, словно холодная вода. Он смотрел в расколотое крошечное зеркало на свои разбитые губы и заплаканные глаза, и думал, что лучше было бы умереть, чем превратиться в подобное ничтожество. Где же найти силы, чтобы пережить все это?
***
- И каким образом мы будем держать его в камере? Что будем делать, когда течка начнется в полную силу? Как он сам выживет без блокаторов или, на худой конец, ингибиторов? Ты что, совсем помешался, Нейт? - Хесс старался говорить шепотом, помня, что за стенкой находится объект их обсуждения, но голос то и дело срывался на рык. Утром он едва не повалил Авиана на пол и не оттрахал до полусмерти, когда обнимал, и осознание, что впереди еще почти неделя такого ада, сводило с ума.
- Тут у него есть шанс. На свободе его нет. Все предельно просто. Наша обязанность - попытаться уберечь мальчишку от сломанной судьбы, - тихо пробормотал Натаниэль, устало потирая переносицу. Ему было не легче, чем остальным, но природное хладнокровие немного помогало. Эльман на своей койке хмыкнул, но ничего не сказал.
- Уберечь? Смеешься? Да он, - Хесс указал на Эльмана, - скоро начнет обдумывать план нашего с тобой убийства, лишь бы только добраться до парня! Ты что, не понимаешь, что это нереально?! - голос стал громким, сил сдерживать эмоции уже не осталось, поэтому Хесс принялся вышагивать по камере.
- Я присмотрю за Эльманом. Ему не помешает научиться выдержке! - отрезал Натаниэль, проигнорировав недоверчивый взгляд Хесса и злое бормотание Эльмана. - Мне нужно, чтобы ты договорился о том, чтобы Авиана не выводили из камеры, Хесс.
- Я?! Это ты давал ему обещания! Это ты веришь в свои утопические планы о сохранении задницы мальчишки в неприкосновенности! В конце концов, это ты боготворишь его, потому что он омега! А я срать на это хотел, ясно? Тебе надо, иди и договаривайся! А я считаю, что ему нужно убираться отсюда как можно скорее!
- Да прекрати ты, блядь, орать! - рявкнул Натаниэль, а потом спокойнее проговорил, не желая сейчас нарваться на совершенно несвоевременную драку: - Послушай, я бы договорился, но делами камеры всегда занимался ты. Будет подозрительно, если я вдруг начну в это лезть, мы не имеем права так рисковать. Мы должны помочь, хотя бы попытаться, понимаешь?
Хесс что-то неразборчиво пробормотал, но, в конце концов, присел напротив Натаниэля, сложил руки на груди и вопросительно приподнял брови, давая молчаливое согласие выслушать придуманный план.
***
- Ты должен поесть, Авиан! Давай, хотя бы немножко, - Далиан поднес ложку к крепко сжатым губам, на что Авиан только отрицательно покачал головой. В камере темнело, вскоре должны были зажечь одинокую лампу, а пока все было погружено в полумрак. Авиан пытался уснуть, но ничего не выходило. Реальность воспринималась размытой, словно сквозь призму стекла, а единственной эмоцией осталась боль. Тянущая, постоянная, разрывающая внутренности, обжигающая живот - одна сплошная, выворачивающая наизнанку боль. - Ладно, не хочешь - не надо. Натаниэль, забери, пожалуйста, - альфа забрал тарелку с едой, бросив взгляд на Авиана. Тот отвернулся, потому что было жутко стыдно от своего вида, от эмоций, от желаний - от всего на свете.
- Лиан, иди спать, ты жутко устал за эти дни, - спустя несколько минут прохрипел Авиан, заметив, как Далиан потер глаза. Он и так целый день провел с ним на одной койке, утешая и ухаживая.
- Я сегодня сплю с тобой, - отрезал бета, устраиваясь рядом и накрывая их одеялом с головой. В почти кромешной темноте Авиан уже не сдерживал слез: уткнулся носом в шею Далиана, прикусил губу, чтобы не всхлипывать, вцепился пальцами ему в плечи. - Поплачь, Авиан, поплачь. Сейчас можно. Все у тебя будет хорошо, - тихо шептал Далиан, поглаживая напряженную спину.
- Я больше не могу, мне так плохо, Лиан, так плохо... - воздух вырывался из горла со свистом, дышать было тяжело, каждый вдох отдавался жуткими спазмами в животе. Сейчас Авиан уже жалел, что не уехал. Тогда бы ему хотя бы дали препараты, он бы избавился от этих постоянных мук, а потом будь, что будет. Здесь же не было никакой возможности облегчить свое состояние, получить хотя бы полчаса передышки, хоть чуточку отдыха для измученного тела.
- Возможно, тебе стоит... отдаться? - Далиан осторожно подобрал слово, но Авиан все равно дернулся в его объятиях, испуганно замотал головой. - Тихо-тихо, ты что? Я просто рассматриваю разные варианты, мальчик! Никто из них никогда об этом не расскажет, ты можешь выбрать кого-то одного. Они не причинят тебе боли, просто завтра тебе станет совсем плохо, без лекарств это может быть даже опасно. Кроме того, у тебя была такая задержка, сложно прогнозировать, как будет протекать течка.
- Я не хочу. Не хочу. Пожалуйста, я прошу тебя, - несвязно забормотал Авиан, жалко всхлипывая.
- Тихо! Никто тебя не заставляет! Попробуй заснуть, Авиан. А завтра подумаем, что делать. Как-то оно будет... - Далиан поцеловал горячий лоб, крепко обнял дрожащего парня. Через несколько минут Авиан и правда провалился в болезненную дрему, но было ясно, что это ненадолго. Все испытания были еще впереди.
Авиан проснулся посреди ночи, испуганно зашарил ладонями по груди и шее, жадно попытался втянуть воздух широко открытым ртом. Казалось, что что-то его душит, поэтому, в конце концов, он сжал руки на горле, пытаясь не поддаваться панике. Выходило плохо, но хотя бы немного удалось выровнять дыхание. Внизу живота жгло, член стоял, словно каменный, а простыни казались насквозь мокрыми. Авиан поерзал на койке, пытаясь улечься поудобнее, но только сделал хуже, чувствуя, как сокращаются мышцы, отдаваясь сильной пульсацией в анусе. Не удалось сдержать протяжный стон, он гулко прозвучал в крошечной камере, и Авиан был готов поспорить, что его хорошо слышали альфы. Было стыдно перед ними, ведь они наверняка страдали не меньше, сдерживались из последних сил.
Мысли разлетались, деформировались, то полностью скатываясь к паническому ужасу, то изредка становясь более-менее рациональными. Именно в короткие моменты просветления в голове четко возникали слова Далиана, и Авиан ловил себя на мысли, что избавиться от этих страданий - так заманчиво. Кроме того, он впервые испытывал неконтролируемое желание почувствовать чье-то прикосновение, хотелось самому провести по телу дрожащими руками, но стыд все же побеждал. Если бы все было иначе... Возможно, будь кто-то из альф ему другом, - настоящим другом! - то можно было бы уткнуться ему в шею, проплакать несколько часов кряду, а потом позволить медленно снять с него одежду, долго целовать дрожащее тело, шептать какие-то нежные несуразицы на ухо. Можно было бы зажмуриться до белых точек перед веками и представить, что вокруг не камера, не узкая койка с продавленной металлической сеткой, а светлая комната с огромной кроватью, и свежие, шелковые простыни. А потом, когда кошмар закончится, не пришлось бы ловить на себе масляные взгляды и выслушивать похабные шутки. Но это все были сказки, Авиан чудесно понимал это. Альфы по природе не такие. Им нужно покорить, поставить клеймо, искусать губы, оставить на коже алые метки и лиловые синяки. Кроме того, где-то внутри была твердая уверенность, что если - при самом кошмарном развитии событий, конечно! - Авиан решится на секс, то выбрать кого-то одного он не сможет. Это как прорвать нарыв - если он выпустит наружу эту гнилую, примитивную похоть, то уже не остановится, не будет разбирать чей член входит в него и чьи губы целуют. А потом? Ведь наступит это проклятое "потом" и жить с таким моральным грузом, с ощущением грязи казалось невозможным.
На нижнем ярусе раздался приглушенный стон Эльмана, и Авиан наконец-то понял, куда делся Далиан. Даже перед бетой он чувствовал себя виноватым: тому приходилось разрываться, ухаживая за ним, Авианом, и ублажая стократно увеличившиеся сексуальные потребности альф. Вслух Далиан, конечно, не жаловался, но не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что измотан за эти дни он не меньше остальных. Вскоре внизу все стихло, а еще спустя минуту бета ловко взобрался на верхнюю койку, ныряя под одеяло Авиана.
- Так и знал, что ты не спишь, - шепотом проворчал он, прикладывая тыльную сторону ладони к уже привычно горячему лбу. Далиан был в одних трусах, его кожа тоже казалась пылающей, а когда Авиан уткнулся ему в шею и втянул запах, то едва не прикусил язык. Перед глазами вспыхнули алые искорки, а живот вновь болезненно скрутило. - Что такое? - заметив состояние Авиана, обеспокоенно спросил бета.
- Пахнешь... так...
- А, ясно. Это запах секса и альфы, Авиан. И еще, наверное, спермы и пота. Твое тело настойчиво пытается убедить тебя выполнить свою функцию, поэтому такая реакция на запахи. Не бойся, - Далиан задумчиво перебирал темные прядки Авиана, пока тот не поерзал, случайно коснувшись напряженным членом бедра беты. - Ты возбужден.
- Извини, - Авиан покраснел и смущенно попытался отвернуться.
- Это нормально, так будет почти все время течки. А учитывая нашу ситуацию... Тебе нужно снять напряжение, ненадолго, но станет легче.
- Как? - на грани слышимости прошелестел Авиан. Он, конечно, знал, что такое, как выражались товарищи, "дрочка", но его асексуальной натуре никогда не был интересен этот вопрос. До этого момента он лишь несколько раз возбуждался, обычно во сне, и напряжение запросто снималось холодным душем по утрам.
- Ох, дитя, сведешь ты меня в могилу... - проворчал Далиан, но во фразе не было злости, только усталость и сострадание. А потом он взял Авиана за руку, переплел пальцы и потянул ладони вниз, между их телами.
- Что ты?.. - испуганно дернулся и попытался вырвать из захвата руку Авиан, когда понял, что собирается делать бета.
- Тшшш... Не дергайся. Потом, когда выйдешь, спросишь у ровесников, как часто они дрочат вместе. Поверь, ответы тебя удивят. Это ты у нас поздняя пташка, поэтому и не понимаешь, что ничего постыдного в этом нет. Относись к этому проще, Авиан. Никто тебя не осудит, понимаешь? - Далиан говорил так уверенно, так спокойно, что и правда было легко прикрыть глаза и позволить чужой руке лежать поверх его собственной, руководя, скользя то вверх, то вниз по возбужденной плоти. Авиан так и лежал с закрытыми глазами, кусая до крови губы, чтобы только не застонать, часто дышал через нос, уткнувшись бете куда-то в ямку между ключиц. Как бы было легко, если бы Далиан был альфой, ведь он как раз такой понимающий друг, перед которым не было бы стыдно. Но, увы, Авиан понимал, что в данном случае единственная помощь, которую мог оказать Лиан - это кратковременное облегчение и моральная поддержка. Омежья сущность жаждала не просто секса, а вязки с альфой. Все первобытные инстинкты, весь механизм течки был предназначен для скорейшего зачатия, и Авиан чудесно знал, что жар в животе прекратится лишь тогда, когда его до краев накачают спермой.
- Ммм... - все-таки не удалось сдержать стон, а спустя мгновение переплетенные пальцы залило теплым семенем. Авиан снова отчаянно покраснел, отрезвленный временным облегчением, но Далиан как ни в чем не бывало вытер руки и животы простыней и широко зевнул.
- Теперь минут пятнадцать можешь поспать. Силы тебе сейчас понадобятся, - пробормотал Далиан, улыбнулся и прикрыл глаза. Авиан тоже попытался уснуть, но пролежав несколько минут понял, что это нереально.
- Лиан?
- Ммм... - сонно пробормотал бета.
- Как они добились, чтобы меня не выводили из камеры?
- Просто обстоятельства удачно сложились, - вздохнув, ответил Далиан. - Томас, охранник, который тебя утром ударил, на плохом счету. Он часто до этого избивал бет, меня однажды так отходил, что несколько ребер сломал, - Лиан потер по груди, как будто припоминая, потом встряхнулся, откинул светлые волосы со лба и продолжил: - Не так давно что-то там дошло до начальства, хотели выгнать его. Не знаю, кому он вылизал зад, но в итоге сделали строгий выговор и оставили. Но, как понимаешь, повторный инцидент ему ни к чему. Так что нашим осталось только припугнуть ублюдка, сказав, что ты подозрительно плохо себя чувствуешь и хочешь снять побои в лазарете. Они договорились, что ты ничего не говоришь, никуда не ходишь, лежишь в камере столько, сколько понадобится. Томас взамен пообещал то ли курево хорошее, то ли еще какую-то хрень, не важно, в общем. Главное, что все удачно сложилось.
- Как-то ненадежно все это, - нахмурившись, пробормотал Авиан. Слишком все держалось на везении, словно карточный домик, готовый завалиться от любого, даже самого слабого, порыва ветра. Так много "если" не давало покоя: а если узнают? Если он, Авиан, делает ошибку, оставаясь здесь? Если родители не вернутся вскоре? Если он не переживет этот кошмар? Снова захотелось плакать, поэтому Авиан уже привычно спрятал лицо на плече Далиана, ища в нем такой необходимой поддержки и утешения.
- Это не твои заботы, мальчик. У нас есть проблемы и похуже, чем достоверность прикрытия. Спи, - бета не уточнил, какие именно проблемы имеет в виду, но было и так ясно, что он подразумевает течку и то, что у Авиана уже почти не осталось сил сопротивляться своей природе.
***
- Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
- Тише-тише, пей! - Далиан прижал к сухим губам стакан с водой, но Авиана так трясло, что жидкость только расплескалась, окончательно вымочив простыни, которые и так были влажными от пота, спермы и смазки. - Натаниэль, забери ты у меня этот ебанный стакан!
- Лиан, возьми себя в руки! - тихо проговорил Нейт, забирая злополучный стакан. Высокий рост позволял ему хорошо видеть напряженную фигуру беты, сидящего возле разметавшегося на койке Авиана.
- Не могу я взять себя в руки! Еще на рассвете ему было нормально, а сейчас посмотри, что с ним! - Далиан кивком головы указал на Авиана. Тот был весь мокрый, изо рта со свистом вырывался воздух, и он уже плохо осознавал, где находится. Только крутил головой из стороны в сторону на подушке и в бреду бормотал какие-то разрозненные слова и фразы. - Ему плохо, очень плохо.
- Он справится, Лиан. Нужно всегда думать в перспективе! Если сможет сейчас потерпеть, то потом уедет отсюда с родителями и будет счастлив, - казалось, что Натаниэль убеждал сам себя. Он, конечно, искренне верил, что этот план единственно возможный для благополучия омеги, но то, насколько сложно Авиан переносил течку, настораживало. Натаниэль поправил ему подушку, но тот неожиданно сильно вцепился в запястье альфы, уткнулся горячими губами, всхлипнул и снова что-то неразборчиво забормотал. Несколько мгновений Нейт так и стоял, не отнимая руку, но когда осознал, что все, о чем получается думать - развратные картинки того, как он имеет Авиана в разнообразных позах, сразу разжал тонкие пальцы парня и отошел. Он ведь пообещал ему, что все будет хорошо и никто не тронет его до тех пор, пока сам Авиан не попросит об этом. Когда-то Натаниэль уже не смог сдержать обещание, за что поплатился жуткой душевной болью, ночными кошмарами и длительным заключением. Больше он не мог такого допустить.
- А если он умрет? - тихо спросил Эльман. Он тоже выглядел измученным, лежал на своей койке свернувшись в клубок и дышал через раз.
- Не умрет, не говори ерунды, - упрямо огрызнулся Натаниэль, забираясь к себе и устраиваясь так, чтобы видеть Авиана: грудь того рвано поднималась и опадала, губы шевелились, а ресницы часто дрожали.
- Я бы не был так уверен, Нейт. Парень вообще сдал. Провалится твой благодетельный план, помяни мое слово, - тихо произнес Хесс, выпуская изо рта сизый сигаретный дым. Ему тоже не хотелось думать, что все усилия, весь вчерашний спектакль с Томасом - напрасны. Где-то вглубине души ворочалось давно забытое чувство жалости к несчастному мальчишке, но, в отличие от Натаниэля, Хесс и правда не верил, что парень сможет сдерживаться. Вопрос был только в том, как скоро он сдастся.
***
Это произошло на закате. Камера была уже погружена в полумрак, одинокую лампу еще не зажгли. Воздух пах затхлостью, пылью, потом и этим безумным сочетанием текущей омеги и возбужденных альф. Авиан уже даже шевелиться не мог, только лихорадочно дрожал и всхлипывал, смотря на потолок - трещинки собирались по углам и, словно сетка каменных вен, стекались к центру. Спустя годы Авиан с удивлением осознавал, что трещины в потолке запомнились ему лучше всего, а остальное слилось в мутный поток. Еще он помнил, как набрал в легкие воздух и произнес:
- Я больше не могу. Я умру так, - с губ сорвался очередной всхлип, но Авиан упрямо продолжил: - Мне нужно это. Пожалуйста. Мне... Мне нужно... Я прошу вас, - последние слова прозвучали совсем тихо, словно шелест опавших листьев на легком ветру, но к тому времени в камере установилась такая тишина, что каждый слог прозвучал совершенно отчетливо.
- Тихо-тихо, не плачь, - Далиан, лежащий рядом, стер ладонями слезы и низко склонившись быстро забормотал: - Ты все правильно решил. Никто тебя не осудит, никто не расскажет. Все забудется, как страшный сон. Все забывается, мальчик. Не бойся.
- Он это сказал! Офигеть! - Эльман напоминал восторженного щенка, когда поднялся со своей койки и погладил Авиана по щеке. Тот интуитивно прижался к ласкающей ладони, мазнул потрескавшимися губами по запястью. Зеленые глаза Эльмана мгновенно потемнели, дыхание перехватило, и он потянул Авиана на себя. Впрочем, стащить его не удалось: Далиан ударил альфу по рукам и сердито зашипел:
- Даже не думай, похотливая скотина! Ты не адекватен, это же первый раз у него. Ты причинишь ему боль. Нейт, Хесс, скажите что-нибудь! - Эльман раздраженно рыкнул, скидывая руку беты, но по крайней мере и Авиана отпустил. Натаниэль и вовсе отвернулся к стене и накрылся одеялом так, что только светлый затылок было видно. Он был разочарован. Собой, этим малодушным мальчиком, ситуацией, которая так сложилась.
- Иди сюда, парень, - Хесс наоборот испытал какое-то облегчение. Он передумал много вариантов за последние сутки и пришел к выводу, что Авиану действительно лучше остаться здесь. Позже его можно будет увезти, сменить обстановку, найти нормального мужа, а тюрьма и эта первая течка и правда сотрутся из памяти, спрячутся где-то на задворках сознания. А вот если предать дело огласке, решать вопросы через Департамент, то даже связи родителей не помогут, потому что общественное мнение играло громадную роль. Одно дело замять досужие сплетни и искаженные факты, и совсем другое - пытаться обелить имя омеги, которого публично опозорили. Именно огласки стоило опасаться больше всего, а значит необходимо было дождаться родителей Авиана, а тем временем помочь ему пережить первую его течку. Поэтому Хесс отстранил недовольного Эльмана, который, впрочем, неохотно, но признал, что для первого раза больше подходят более опытные сокамерники, и теперь только жадно смотрел на раскрасневшегося Авиана.
@темы: слэш, НЦ-17, ориджинал, Работы в процессе, Окно на северную сторону