Каждый человек сумасшедший. Вся суть в том, насколько далеко находятся ваши палаты..
- Какой кошмар... - потрясенно выдохнул Авиан, когда увидел свое отражение в мутном, надтреснутом зеркале. Вид и правда был жуткий: темные круги под глазами, опухшие губы с запекшейся корочкой крови, алые следы засосов и укусов на шее. Когда он откинул простынь и осмотрел тело, то не смог сдержать отчаянный стон. читать дальшеСплошные синяки и кровоподтеки сильнее всего проступали на бедрах, но также отчетливо виднелись на груди, животе, плечах... Авиан с тоской подумал, что сходить это все будет еще не одну неделю, а значит даже после окончания течки его собственное тело еще долго будет напоминать ему о произошедшем.
- Что такое? - Далиан подошел со спины, сцепил руки в замок у Авиана на животе и положил подбородок ему на плечо.
- Я выгляжу словно после побоища, - пробормотал омега, вздохнув и склонив голову вбок. Далиан поцеловал его в щеку и прошептал на ухо:
- Ты выглядишь, как после секса, Авиан. Не переживай, это все мелочи. Возьми-ка полотенце и приведи себя в порядок. Давай я помогу, - Далиан на мгновение отошел и вернулся уже с чистой тканью. Смочил ее и протянул Авиану: - Держи, я пойду пока перестелю белье.
- Угу, спасибо, - невнятно пробормотал парень, принявшись смывать с кожи пот, смазку и засохшую сперму. Сейчас он уже лучше ощущал собственное тело, поэтому по жару, концентрирующемуся в животе, мог судить, что вскоре ему снова придется воспользоваться "услугами" одного из альф. Чтобы не думать об этом, он принялся сильно, до красноты, тереть кожу и надавливать на темные пятна синяков. Боль помогала отвлечься, сконцентрироваться на ней, а не на въедливом чувстве стыда и отвращения. После того, что рассказал Далиан, было просто нелепо рыдать и жалеть себя. Подумаешь, лишился девственности с нелюбимым человеком и через несколько часов отдался второму нелюбимому? Его, по крайней мере, не насиловали, не причиняли лишней боли и не унижали. В конце концов, они все правы, когда говорили, что не так уж и страшно это. Главная цель - избежать огласки. Сохранить этот чертов статус "омега" в чистоте для общества. А потом и правда можно будет переехать куда-то, где никто его не знает, и начать новую жизнь. Позже, если повезет, встретить любимого человека, можно будет объяснить ему все. Ведь любовь все прощает и понимает? Хотелось верить в это...
От размышлений Авиана оторвал скрежет ключа в замочной скважине. Еще через мгновение до его слуха донеслись голоса альф, и он, последний раз проведя полотенцем между ягодиц, принялся одеваться. По сути, в этом не было никакого смысла, потому что член вновь был возбужден, и контакт с грубой тканью причинял дискомфорт, но не выходить же голым? Это уже было чересчур.
- А где мелкий? - удалось расслышать вопрос Эльмана, и Авиан зажмурился, сжав руки в кулаки. Мысленно он возносил молитвы всем известным богам, только чтобы этот придурок не начал говорить какие-то пошлости о них Далиану. Как бы бета не утверждал, что ему не больно и не стоит переживать из-за этого, Авиан все-таки ощущал горечь и печаль в его словах. Далиан ведь так заслуживал счастья...
- Умывается, - коротко ответил бета.
- Замеча-а-ательно, - мечтательно протянул Эльман, - он такой невероятный, ты даже представить себе не можешь, - услышав последнюю фразу, Авиан стиснул зубы и удрученно уткнулся лбом во влажную каменную стену. Обида за Далиана переросла в злость на Эльмана, этого двадцатитрехлетнего ребенка, который совершенно не понимал, что никакая течная омега не заменит человека, который искренне любит. Хотелось хорошенько ударить его, чтобы он наконец-то прозрел, осознал, что причиняет боль единственному человеку, которому здесь не безразличен. - Доброе утро.
- Блядь! - Авиан дернулся и больно ударился локтем. Эльман расплылся в улыбке, что только сильнее разозлило омегу. - Ты что подкрадываешься так тихо?!
- Может, хотел сделать тебе сюрприз?
- Спасибо, сделал, - ехидно протянул Авиан, демонстрируя кровоточащую ссадину на локте. Отвернувшись и быстро смыв кровь, омега натянул рубашку и уже хотел выйти из этого крошечного закутка, где вдвоем было чересчур тесно. Но Эльман перехватил его, прижал спиной к своей груди, склонился и жарко зашептал на ухо:
- Ну, прости, малыш. Я же не специально. Ты снова хочешь, - это был не вопрос, а утверждение. Впрочем, в это время альфа уже просунул руку под пояс брюк и сжал напряженный член омеги, поэтому уточнять ему не было никакой потребности. - А как же я хочу тебя. Сладкий... Теплый... Мой. - Авиан жадно втянул воздух открытым ртом и толкнулся в ласкающую ладонь. Услышал тихий, победный смешок над ухом, и именно это чуточку отрезвило, позволило едва слышно, сипло задать интересующий вопрос.
- Эльман, кто для тебя Лиан?
- Лиан? - недоуменно переспросил Эльман, даже перестав двигать рукой.
- Да! Далиан! Помнишь такого? - Авиан знал, что бета не одобрил бы этот разговор и вмешательство в его жизнь. Он был взрослым и, конечно, имел право решать сам, но Авиану было его так жаль, хотелось, чтобы его судьба тоже когда-то сложилась счастливо.
- Я его люблю, - как само собой разумеющееся пробормотал Эльман. Авиан настолько опешил, что несколько долгих мгновений просто неподвижно стоял, словно каменное изваяние, позволяя ласкать свое тело и покрывать чередой коротких поцелуев шею.
- Любишь... Эльман, ты вообще знаешь значение слова "любовь"? - очнувшись, потрясенно выдохнул Авиан и, резко дернувшись, высвободился из хватки. Обжег альфу злым взглядом и быстро вышел, оставив того в недоумении.
- Все хорошо? - осторожно поинтересовался Далиан, когда омега плюхнулся за стол, подвинул к себе миску с уже ледяной кашей и, набрав полную ложку, втолкнул ее себе в рот. Авиан только неопределенно пожал плечами и продолжил поглощать еду, к счастью, абсолютно не чувствуя противного вкуса. Его благоразумно решили не трогать, списав все на гормоны, но на самом деле тяжелее оказалось не отдаться кому-то, а принять те перемены в отношении к нему, которые так неожиданно проявились. Авиана сейчас злили все: и снисходительный Хесс, и восторженный Эльман, и разочарованный им Натаниэль, и заботливый Далиан. Но больше всего он, конечно, злился на свое состояние, на эмоциональность и эту странную беззащитность, с которыми не выходило бороться. Раньше ему никогда не приходилось о чем-то просить, зависеть от кого-то, а теперь...
Авиан поерзал и даже нечаянно прикусил язык, потому что возбуждение вновь стало болезненным. Ему нужна была разрядка, но бегло осмотрев камеру, Авиан стушевался. Вряд ли кто-то сейчас планировал лечь на койку и бессмысленно смотреть в потолок. Даже Натаниэль в данный момент сидел напротив, демонстративно не обращая на Авиана внимание и лишь поджимая губы, когда тот цокал ложкой о миску. И что было делать? Просить вот так, при всех?
Несколько раз Авиан порывался обратиться к Хессу, демонстративно игнорируя похотливые взгляды Эльмана, но в последний момент слова замирали на языке. В конце концов, он просто решил занять руки - взял со стола пачку сигарет, достал одну, щелкнул зажигалкой, сделал глубокую затяжку и... получил по губам. Не больно, но от удивления широко раскрыл рот и потрясенно уставился на Натаниэля, который воспользовался шоковым состоянием омеги, чтобы вытащить из его пальцев сигарету и потушить о поверхность стола.
- Эммм... - хотелось спросить, что за хрень только что произошла, но на деле Авиан лишь нелепо взмахнул руками и выдавил из себя что-то нечленораздельное. Он все не мог понять, как Натаниэль вообще мог поступить так? А где же поклонение омегам? Можно было понять, если бы его стукнул Хесс, Далиан или - в самых смелых фантазиях! - Эльман, но Нейт? Впрочем, на это, кажется, никто не обратил внимания, по крайней мере, защищать его не бросились.
- Я, конечно, понимаю, что тебя мало интересует будущее, но, будь добр, не веди себя, как истеричный ребенок, - все-таки соизволил заговорить Натаниэль, складывая руки на груди и внимательно осматривая лицо Авиана. Взгляд, казалось, прожигал в нем дыры, отмечал каждую трещинку на дрожащих губах, малейшую смену эмоций в карих глазах. Долго выдерживать такую зрительную атаку у омеги не вышло - он отвернулся и шепотом пробормотал:
- Я и не веду...
- Конечно-конечно, - Натаниэль все-таки услышал, иронично приподнял бровь и добавил: - Почему ты не попросишь?
- Попрошу? О чем? - Авиан робко скосил взгляд на альфу и еще сильнее сжал ноги. Глупо, конечно, было скрывать, ведь прошло уже несколько часов, и все понимали, что Авиану совсем скоро потребуется разрядка. Но Натаниэль смущал, был таким странным, что демонстрировать ему стояк в штанах было слишком стыдно.
- Трахнуть тебя, - равнодушно произнес Нейт. Авиан испуганно оглянулся на остальных сокамерников, но те, казалось, были заняты собственными делами и не обращали внимания на беседу.
- Я никого не собираюсь просить...
- Пока. Еще максимум полчаса, и ты даже разговаривать связно не сможешь, - жестко прервал смущенное лепетание омеги Натаниэль. - Так зачем же ты себя мучаешь? Попроси сейчас. У тебя нет выбора.
- А я думал, что ты не одобряешь этого, - пробормотал Авиан и прикусил губу. Он не понимал, зачем альфа завел этот разговор. По интонациям совершенно не удавалось понять, что он думает на самом деле. Неужели и правда относится с пониманием? Или все же обвиняет, считает, что поведение Авиана порочит сам статус "омега"?
- Знаешь, Авиан, падение всегда быстрое. Одно мгновение, и ты уже в грязи. Нельзя зависнуть посередине пути, нельзя вернуться назад. Ты уже упал, тебе нечего терять, - ни единый мускул на лице Натаниэля не дрогнул, ни разу не сорвался голос, ни на йоту он не предал свои привычные размеренные интонации. Но, наверное, именно это спокойствие обидело Авиана больше всего. Легче вынести презрение и открытое отвращение во взгляде, чем снисходительное порицание. Натаниэль был разочарован. А значит верил в него, а он, Авиан, предал это доверие, оказался слишком слабым, чтобы бороться... Слишком безвольным... Слишком...
- Ну, прости, что я оказался таким... - Авиан не договорил. Часто заморгал, пытаясь прогнать непрошеные слезы, но понял, что ничего не выйдет, что рыдания уже клокочут в горле. Было так стыдно за себя, как будто он и правда измазался в дерьме. В итоге он просто вскочил из-за стола и спрятался от посторонних глаз за стенкой, усевшись на грязный пол. Господи, неужели Натаниэль думает, что ему легко? Неужели считает, что Авиан должен был настолько гордиться своим проснувшимся привилегированным статусом и терпеть мучения? Он бы и хотел. Но не мог, просто был не в силах пережить это здесь...
Он и сам не помнил, сколько просидел так, уткнувшись лицом в прижатые к груди колени и глотая соленые слезы. Были слышны приглушенные голоса альф, но Авиан не прислушивался. Какая, к черту, разница, что они обсуждают? Ему снова было плохо, но после отповеди Натаниэля просить Хесса казалось нереальным. Он так и представлял, как Нейт сожмет губы до белизны, лишь этим жестом дав понять, что он не удивлен, не ожидал ничего иного от грязного, порочного Авиана.
- И почему ты плачешь? - Авиан вздрогнул, резко поднял голову. Натаниэль возвышался над ним, смотрел задумчиво, вновь не давая ничего прочитать в глубинах серо-голубых глаз. Авиан неловко стер слезы со щек, отвернулся, сделав вид, что жутко заинтересовался рассматриванием противоположной стены и надтреснутым голосом проворчал:
- Я не плачу.
- У тебя какая-то патологическая склонность отрицать очевидное, - вздохнул альфа и сел рядом. Авиан недоуменно скосил на него взгляд, потому что Нейт всегда был настолько аккуратен и педантичен, что его вид на грязном полу представлялся какой-то причудливой галлюцинацией. Авиан даже подумывал ущипнуть себя, но потом справедливо решил, что еще не настолько утратил связь с реальностью, чтобы ему чудилось подобное. - Давай начистоту, хорошо?
- Х-хорошо, - омега согласно кивнул, мысленно готовясь к очередному неприятному монологу о себе. Но в этот раз Натаниэль заговорил о другом.
- Я действительно считаю, что ты поступил, как последний придурок. Молись, чтобы твое решение не повлекло за собой неприятные последствия. Но я не имею права тебя судить. Я не хочу, чтобы ты считал, будто я ненавижу тебя или что ты там еще себе успел напридумывать. Просто то, как легкомысленно ты относишься к своему статусу, меня... немного злит. В общем, думай о будущем. Не забывай, что твоя жизнь вскоре изменится. Она уже изменилась, но за стенами камеры все будет совершенно иначе. Постарайся потом все забыть, и никогда не вспоминай. Все это не с тобой, потому что так неправильно. А сейчас иди к Хессу. Уже нет никакого смысла мучить себя, - Натаниэль замолчал, а потом легко сжал безвольную руку Авиана. Уже через секунду отпустил и, поднявшись одним плавным движением, вышел. Омега проводил его взглядом, а потом облегченно прикрыл глаза. Возможно, Натаниэль и не осознавал, но этими словами он снял с Авиана огромный груз вины. Слова альфы помогли расставить все по местам, немного распутать хаотично переплетенные мысли. В ту минуту он невольно дал то, в чем Авиан нуждался больше всего. Надежду.
***
- Хесс, мне нужно опять, - прошептал Авиан, потираясь носом о ямку между ключиц альфы. За окошком уже была темная осенняя ночь, в щели каменной кладки проникал холодный северный ветер, и кожа омеги покрылась мурашками, хотя внутренности, казалось, полыхали жаром. Контраст был неприятным, поэтому он пихнул Хесса локтем под ребра, когда осознал, что тот уснул, и отвечать ему не планирует. - Хесс!
- Что такое? - рыкнул тот, пытаясь отодвинуться от Авиана как можно дальше. Впрочем, на узкой койке это было нереально, да и хватка у парня была цепкой, и он больно сжимал пальцы на плечах альфы. - Не-е-ет, даже не думай! Девять раз! Каждый час, Авиан! У меня случится инфаркт, и я умру во время оргазма. Ты этого добиваешься, парень?
- Хесс, пожалуйста, мне очень нужно, - всхлипнул Авиан, потеревшись членом о бедро альфы. Его била крупная дрожь, а перед глазами все плыло. Казалось, что чем больше он трахается, тем сильнее возрастает его похоть.
- Попроси Эльмана. Не бойся, он больше не причинит тебе боли.
- Нет, я не могу просить Эльмана, - Авиан отрицательно покачал головой, хотя и понимал, что если Хесс откажет, выбора у него не останется.
- Почему это? - недоуменно приподняв бровь, поинтересовался альфа. Авиан тяжело вздохнул, удобнее устроился в объятиях Хесса и произнес одно-единственное имя - "Далиан". - А-а-а, ясно... Слушай, парень, роль сводника тебе не подходит. Поверь, у них есть значительно более серьезные препятствия, чем то, что они не хранят друг другу верность. Далиан не осудит тебя.
- Я понимаю, - пробормотал Авиан, но голос был настолько несчастным, что Хесс тяжело вздохнул и сдался.
- Ладно, давай только ты сверху. Я устал.
- Сверху? - недоуменно переспросил Авиан. Хесс закатил глаза и, обхватив омегу за талию, усадил себе на бедра. Тот нахмурился, пытаясь понять, что от него требуется и надеясь, что никто не проснется. Альфа тем временем пробормотал что-то несвязное под нос и взялся за свой член, пытаясь привести его в возбужденное состояние.
- Положи руку, - хрипло пробормотал он, когда ощутил, как медленно тяжелеет в паху. Авиан с опаской посмотрел на впечатляющий размер наливающегося кровью члена, прикусил губу и несмело погладил кончиками пальцев головку. - Не бойся. - Омега медленно прочертил линии по всей длине, обводя по контуру вздувшихся вен, погладил тонкую кожу на внутренней стороне бедра и только потом несильно сжал ладонь у основания. Провел вверх, медленно скользнул вниз, с любопытством наблюдая за реакцией альфы. Хесс ничего не говорил, расслабленно прикрыл веки и только тяжело дышал. - Хватит, парень. Только кончить раньше времени не хватало. Теперь просто сядь на него.
- Сесть? Самому? - Хесс молча кивнул, но все же немного помог: сжал ладонями ягодицы Авиана, широко развел их в стороны и подтянул омегу повыше. Тот положил одну руку на живот Хесса, чувствуя, как напрягаются литые мышцы, а другой направил член к своему анусу. Помедлил мгновение, сглатывая образовавшийся в горле ком, и начал медленно опускаться. Казалось, никогда он еще так отчетливо не ощущал проникновение каждого дюйма чужой плоти в его тело. Внутренние стенки, словно тугая перчатка, обхватывали крупный член, и Авиан откинул голову назад, плавясь от чувства заполненности, от этого безумного жара, выжигающего внутренности дотла.
Хотелось кричать, но позволить себе это было невозможно. И снова искусанные, окровавленные губы, и привкус металла во рту, и влажная кожа под ладонями, которыми он водил по груди и животу Хесса. Привычно и так странно одновременно. Медленно, вязко, горячо, опускаясь, почти разъединяя тела, и вновь насаживаясь по самое основание, заполняя себя до остатка. И ни единой связной мысли в голове, и никакого ощущения времени, лишь чувство жара в животе, и приглушенный стон, и легкая боль от набухшего узла, растянувшего его до предела. И потом, когда Авиан уже лежал сверху, прислушиваясь к пульсации члена внутри и к обжигающим толчкам спермы, которой он был уже переполнен, так и не зародились привычные мысли сожаления. Натаниэль был прав. Уже слишком поздно.
***
Авиан беспокойно метался по койке, то хватая простынь в пригоршни, то беспорядочно пытаясь выпутать ноги из одеяла, которым кто-то его накрыл. Шерстяная ткань неприятно жалила кожу, а утомленный мозг и вовсе искажал действительность. Авиану казалось, что по ногам бегают тысячи муравьев, хотелось стряхнуть их, но чем отчаяннее становились попытки, тем сильнее усугублялась ситуация - одеяло, словно кокон, почти полностью обездвиживало. В конце концов, Авиан сдался - последний раз выгнулся в пояснице, едва не складываясь пополам, а потом обессиленно обмяк. Впрочем, даже в это глубокое, полуобморочное сновидение прорывались разрозненные, пугающие образы. То к нему тянулись чьи-то руки, и он, Авиан, все пятился назад, пока не упирался спиной в шершавый камень. И тогда эти загрубевшие ладони сжимались на его шее, передавливали, лишая малейшей возможности втянуть хотя бы немного воздуха. Он чувствовал, как огнем жжет легкие, как полыхает болью горло и режут глаза непролитые слезы. Вскоре, правда, картинка менялась, и одновременно совершенно иными становились физические ощущение, хотя их и объединяло кое-что общее - страдание, которое они приносили. Теперь Авиану снились его альфы: они окружили его, скалили зубы, словно голодные хищники, прожигали взглядами лихорадочно блестящих глаз. Было страшно от осознания, что это не те люди, которых он знал: грубоватые, категоричные, иногда жесткие, но никогда - жестокие. Эти же альфы хотели причинить Авиану боль, уничтожить его. И действительно, вскоре они оказались рядом, бесцеремонно повалили на грязный пол... А дальше все смешалось в сплошной клубок разодранной одежды, грубых рук, окровавленных губ, потных, обнаженных тел, резких толчков в сведенном судорогой теле. Авиан не осознавал, но все мольбы остановиться на самом деле вырывались из пересохшего рта, звеняще застывали в воздухе, словно разрезая его на куски.
Именно такую картину и застали альфы и Далиан, вернувшиеся с завтрака: весь взмокший Авиан, среди измятых и стянутых простыней, с дорожками слез на щеках, постоянно повторяющий "не надо, пожалуйста, не надо". Далиан отреагировал быстрее всех: присел рядом, обхватил запястья и легко, стараясь не напугать, потряс.
- Авиан, проснись! Это я, Лиан. Это просто сон, слышишь?
Авиан еще несколько долгих мгновений не мог разобрать, кто именно его зовет, что от него хотят и почему не помогают спастись от этих жутких людей, истязающих его. Но вскоре ухватился за голос Далиана, как за спасительную нить, сконцентрировался на нем и смог-таки открыть глаза. Помутневший, со сбитым фокусом взгляд, скользнул по бете, по железной решетке верхней койки, по грязному стеклу одинокого окошка, и только потом Авиан более-менее вернулся к реальности. Внизу живота снова болело, а член прижимался к животу. Ну, конечно, что же еще могло так мучить, если не течка?
- Простите, плохой сон, - хрипло пробормотал Авиан, пытаясь приподняться на локтях. Постарался незаметно осмотреть альф из-под полуприкрытых ресниц, и тихонько, облегченно выдохнул, убедившись, что сон - это лишь игра воспаленного мозга, а не реальность.
- Ничего, малыш, не извиняйся, - легкомысленно отмахнулся Эльман, когда Хесс и Натаниэль, уверившись, что с омегой все относительно нормально, сели за стол. У Эльмана в руках была тарелка и стакан чего-то бледно-желтого, скорее всего здешнего чая. Он тоже присел на койку, соприкасаясь коленями с Далианом, и произнес: - Поешь немного.
- Я не хочу, - Авиан отрицательно покачал головой, но, поймав строгий взгляд беты, устало вздохнул и взял миску. Далиан одобрительно улыбнулся, взъерошил черные пряди Авиана и, мгновение замявшись и кашлянув, заговорил:
- Авиан, мне кажется, или ты и правда не понял наш вчерашний разговор? Ты должен осознавать, что твои потребности сейчас очень велики. Увы, у нас нет возможности достать для тебя блокаторы, а значит ты не можешь обходиться одним Хессом. Я понимаю, что тебе так было бы проще и даже, кажется, знаю, какие еще мотивы тобой руководят, - Далиан выразительно приподнял брови, - но это глупость. Тебе нужно потерпеть еще буквально несколько дней, нелепо теперь заставлять себя мучаться.
- Ты говоришь, как Натаниэль, - пробормотал Авиан. Этот разговор смущал, поэтому омега преувеличенно старательно ковырял ложкой привычную кашу, стараясь не встречаться взглядом ни с Далианом, ни с Эльманом.
- Возможно, потому что в этот раз он прав? - уткнувшись лбом Авиану в плечо, тихо спросил бета. И поспешил добавить, ощутив, как мгновенно напряглось все тело омеги: - Но в отличие от Нейта тебя никто из нас не винит. Ты поступил правильно, ты никому ничем не обязан. Да и сам Натаниэль, кажется, смог понять твой выбор. Просто не думай об этом так, хорошо?
- Угу, - неразборчиво пробормотал Авиан. На самом деле единственное, что удалось вычленить из монолога Далиана то, что все его благие намерения касательно Эльмана потерпели полнейшее фиаско. Хотя стоило думать об этом раньше, до того, как впервые расставил ноги и отдался ему. Теперь эти отказы выглядели и правда нелепо. Ведь действительно уже было нечего терять.
***
- Какой же ты красивый... - прошептал Эльман, лизнув отчаянно бьющуюся жилку на шее Авиана. Тот покорно склонил голову, давая лучший доступ, но все же нашел в себе силы недовольно проворчать:
- Не говори ерунды, пожалуйста.
- Я всегда говорю только серьезно, - приподняв голову, важно заявил Эльман. В зеленых глазах плясали чертенята, волосы торчали во все стороны, и Авиан поймал себя на мысли, что альфа очень красивый. Они все были красивыми, просто Эльман излучал это такое трогательное восхищение, преклонение перед первой в своей жизни омегой. У него восторгом светились глаза и немного дрожали пальцы, которыми он сейчас выводил сложные узоры на обнаженной груди омеги. И Авиану интуитивно льстило это. Не потому, что он был тщеславен или позабыл, что обладает заурядной внешностью. Просто было приятно осознавать, что хотя бы для кого-то он не глупое дитя и ему не делают одолжение. Конечно, это все из-за течки и вскоре забудется, но все же... - Хесс уснул. Ты совсем измучил его. Можно?
- Эл... - тихо выдохнул Авиан, зардевшись. Легко было догадаться, о чем спрашивал альфа. И нельзя было игнорировать собственные потребности, которые вновь причиняли неудобство. Но сейчас это еще не было так мучительно, после завтрака Хесс добросердечно "помог" Авиану, как-то даже небрежно уткнув его носом в подушку. А потом сгреб в охапку, громко заявил, что "стер член до крови" и уложил на койку Эльману. Авиан тогда уже открыл рот, чтобы возмутиться, сказать, что он не вещь и не позволит так к себе относиться. Но успел лишь втянуть в легкие воздух, когда его губ коснулись загрубевшие кончики пальцев, и Хесс, склонившись, прошептал всего три слова "так будет лучше". Кому и почему лучше Авиан не понял, но запал потерял, поэтому промолчал. Сейчас, спустя пятнадцать минут, в камере раздавалось лишь мерное сопение Хесса, а вот Натаниэль и Далиан явно не спали, просто тихо лежали на своих местах. Именно это, и еще не слишком разгоревшееся желание мешали сказать "да". Авиан даже горько усмехнулся. Раньше основным препятствием для согласия являлись принципы, теперь только смущение. Дожил...
- Ты снова думаешь о чем-то плохом, да? - проявил чудеса догадливости Эльман, разгладив вертикальную складочку на переносице Авиана. - Перестань, малыш, ты ничего ужасного не делаешь. Ты замечательный.
- Эльман, перестань! - Авиан отмахнулся, недовольно поджимая губы. Обманщик чертов! Вон как старается, чтобы только добиться желаемого.
- Потрясающий... - альфа потерся немного колючей щекой о плечо Авиана, поцеловал ключицу.
- Замолчи!
- Сладкий... - омега хотел снова возразить, но в этот раз Эльман поцеловал его в губы, настойчиво толкаясь языком внутрь, пока Авиан не сдался - разжал зубы, впуская, сдаваясь. Будь что будет... Бороться просто нет сил.
***
- Перестань вертеться! - пропыхтел Авиан, когда Эльман случайно заехал ему локтем под ребра. Было около четырех, в камере уже стало почти темно, а свет должны были зажечь только через час. В итоге удавалось различать лишь силуэт альфы, лихорадочный блеск глаз и белозубую улыбку, когда тот виновато пробормотал "прости, малыш". День прошел однообразно: секс и сон. Авиан отчаянно отсчитывал секунды, потому что течка жутко выматывала, как физически, так и морально. И за удовольствием всегда накатывала усталость, сменяющаяся мятежным сном с калейдоском разрозненных, но в равной мере отвратительных, картинок. - У меня все тело затекло, - пожаловался Авиан, пытаясь расправить сведенную судорогой ногу. По сосудам сразу потекла кровь, обжигая кожу жалящей болью.
- Могу представить, - хохотнул Эльман, поглаживая обнаженное бедро омеги, - мы за последние дни вообще себе пролежни заработали. Особенно Натаниэль, у него они, наверное, до костей.
- Мне казалось, что он всегда много времени проводит у себя, - еще тише произнес Авиан, уже на грани слышимости. С опаской скосил взгляд на соседнюю койку, потому что меньше всего хотелось, чтобы Натаниэль услышал, что они обсуждают его. Их с Авианом своеобразное перемирие было слишком хрупким, чтобы испытывать его сплетнями, но и удержаться от расспросов не удавалось. Слишком мало омега знал, это мешало понять мотивы большинства поступков Нейта. Убедившись, что Натаниэль как обычно укрыт так, что только светловолосый затылок виднеется, перевел взгляд на Эльмана.
- Он и правда много там валяется. Но в последние дни мы все бьем рекорды и имитируем овощи. Просто не хотим смущать тебя, малыш. Ты же у нас скромняга, - пояснил Эльман, чмокая Авиана в губы. Тот удрученно нахмурился, но ничего не сказал. Что говорить? "Нет, ребята, ходите спокойно, пока меня будет кто-то трахать"? Авиану, конечно, было жаль, что из-за него всем приходится ограничивать себя и постоянно спать или просто бездумно лежать, прикидываясь спящими, но он был им за это благодарен. Иначе он бы просто сошел с ума от стыда, от отвращения к своей природе, которую стоило ценить и уважать, но, увы, совершенно не получалось.
- Что ты вообще о нем знаешь? - почти беззвучно, одними губами поинтересовался Авиан, решив сменить тему. Еще раз с опаской посмотрел на койку Натаниэля, но плечи того размеренно опускались и поднимались, в такт дыханию. Он наверняка уснул.
- Не много. Они же с Хессом считают меня ребенком, - Эльман смешно закатил глаза и показал язык. Авиан не удержался и сам расплылся в улыбке. Все-таки он чудесно понимал, каково это, когда к тебе относятся со снисхождением, словно к несмышленышу. - Знаю, что он из какой-то интеллигентной семьи. Кажется, в колледже работал преподавателем. А почему здесь оказался... Я так только краем уха слышал, там какая-то темная история. Он, кажется, женат был, ребенка они ждали. А потом омегу его убили беременным. В общем, насколько я понял, там не просто убили, а еще и перед этим изнасиловали. А потом Нейт нашел этого ублюдка и... - Эльман замолчал. Авиан не настаивал, договаривать не было никакого смысла. Он зябко передернул плечами и сам уткнулся Эльману в шею. Тот сразу же поцеловал омегу в макушку и забормотал что-то успокаивающее. Но Авиан не слушал. Вот значит как... Наверняка муж Натаниэля был замечательным, чистым и любящим. Настоящей омегой, достойным стать папой и прожить долгую, счастливую жизнь. Но не стал. Не прожил. А он Авиан жил, и считал, что муки течки - самое страшное, что можно вообразить. Да что он, черт возьми, вообще знал о страдании? Стало так противно, по щекам медленно стекали слезы и неприятно горчили на языке. Почему же все так несправедливо?
- Что такое? - Далиан подошел со спины, сцепил руки в замок у Авиана на животе и положил подбородок ему на плечо.
- Я выгляжу словно после побоища, - пробормотал омега, вздохнув и склонив голову вбок. Далиан поцеловал его в щеку и прошептал на ухо:
- Ты выглядишь, как после секса, Авиан. Не переживай, это все мелочи. Возьми-ка полотенце и приведи себя в порядок. Давай я помогу, - Далиан на мгновение отошел и вернулся уже с чистой тканью. Смочил ее и протянул Авиану: - Держи, я пойду пока перестелю белье.
- Угу, спасибо, - невнятно пробормотал парень, принявшись смывать с кожи пот, смазку и засохшую сперму. Сейчас он уже лучше ощущал собственное тело, поэтому по жару, концентрирующемуся в животе, мог судить, что вскоре ему снова придется воспользоваться "услугами" одного из альф. Чтобы не думать об этом, он принялся сильно, до красноты, тереть кожу и надавливать на темные пятна синяков. Боль помогала отвлечься, сконцентрироваться на ней, а не на въедливом чувстве стыда и отвращения. После того, что рассказал Далиан, было просто нелепо рыдать и жалеть себя. Подумаешь, лишился девственности с нелюбимым человеком и через несколько часов отдался второму нелюбимому? Его, по крайней мере, не насиловали, не причиняли лишней боли и не унижали. В конце концов, они все правы, когда говорили, что не так уж и страшно это. Главная цель - избежать огласки. Сохранить этот чертов статус "омега" в чистоте для общества. А потом и правда можно будет переехать куда-то, где никто его не знает, и начать новую жизнь. Позже, если повезет, встретить любимого человека, можно будет объяснить ему все. Ведь любовь все прощает и понимает? Хотелось верить в это...
От размышлений Авиана оторвал скрежет ключа в замочной скважине. Еще через мгновение до его слуха донеслись голоса альф, и он, последний раз проведя полотенцем между ягодиц, принялся одеваться. По сути, в этом не было никакого смысла, потому что член вновь был возбужден, и контакт с грубой тканью причинял дискомфорт, но не выходить же голым? Это уже было чересчур.
- А где мелкий? - удалось расслышать вопрос Эльмана, и Авиан зажмурился, сжав руки в кулаки. Мысленно он возносил молитвы всем известным богам, только чтобы этот придурок не начал говорить какие-то пошлости о них Далиану. Как бы бета не утверждал, что ему не больно и не стоит переживать из-за этого, Авиан все-таки ощущал горечь и печаль в его словах. Далиан ведь так заслуживал счастья...
- Умывается, - коротко ответил бета.
- Замеча-а-ательно, - мечтательно протянул Эльман, - он такой невероятный, ты даже представить себе не можешь, - услышав последнюю фразу, Авиан стиснул зубы и удрученно уткнулся лбом во влажную каменную стену. Обида за Далиана переросла в злость на Эльмана, этого двадцатитрехлетнего ребенка, который совершенно не понимал, что никакая течная омега не заменит человека, который искренне любит. Хотелось хорошенько ударить его, чтобы он наконец-то прозрел, осознал, что причиняет боль единственному человеку, которому здесь не безразличен. - Доброе утро.
- Блядь! - Авиан дернулся и больно ударился локтем. Эльман расплылся в улыбке, что только сильнее разозлило омегу. - Ты что подкрадываешься так тихо?!
- Может, хотел сделать тебе сюрприз?
- Спасибо, сделал, - ехидно протянул Авиан, демонстрируя кровоточащую ссадину на локте. Отвернувшись и быстро смыв кровь, омега натянул рубашку и уже хотел выйти из этого крошечного закутка, где вдвоем было чересчур тесно. Но Эльман перехватил его, прижал спиной к своей груди, склонился и жарко зашептал на ухо:
- Ну, прости, малыш. Я же не специально. Ты снова хочешь, - это был не вопрос, а утверждение. Впрочем, в это время альфа уже просунул руку под пояс брюк и сжал напряженный член омеги, поэтому уточнять ему не было никакой потребности. - А как же я хочу тебя. Сладкий... Теплый... Мой. - Авиан жадно втянул воздух открытым ртом и толкнулся в ласкающую ладонь. Услышал тихий, победный смешок над ухом, и именно это чуточку отрезвило, позволило едва слышно, сипло задать интересующий вопрос.
- Эльман, кто для тебя Лиан?
- Лиан? - недоуменно переспросил Эльман, даже перестав двигать рукой.
- Да! Далиан! Помнишь такого? - Авиан знал, что бета не одобрил бы этот разговор и вмешательство в его жизнь. Он был взрослым и, конечно, имел право решать сам, но Авиану было его так жаль, хотелось, чтобы его судьба тоже когда-то сложилась счастливо.
- Я его люблю, - как само собой разумеющееся пробормотал Эльман. Авиан настолько опешил, что несколько долгих мгновений просто неподвижно стоял, словно каменное изваяние, позволяя ласкать свое тело и покрывать чередой коротких поцелуев шею.
- Любишь... Эльман, ты вообще знаешь значение слова "любовь"? - очнувшись, потрясенно выдохнул Авиан и, резко дернувшись, высвободился из хватки. Обжег альфу злым взглядом и быстро вышел, оставив того в недоумении.
- Все хорошо? - осторожно поинтересовался Далиан, когда омега плюхнулся за стол, подвинул к себе миску с уже ледяной кашей и, набрав полную ложку, втолкнул ее себе в рот. Авиан только неопределенно пожал плечами и продолжил поглощать еду, к счастью, абсолютно не чувствуя противного вкуса. Его благоразумно решили не трогать, списав все на гормоны, но на самом деле тяжелее оказалось не отдаться кому-то, а принять те перемены в отношении к нему, которые так неожиданно проявились. Авиана сейчас злили все: и снисходительный Хесс, и восторженный Эльман, и разочарованный им Натаниэль, и заботливый Далиан. Но больше всего он, конечно, злился на свое состояние, на эмоциональность и эту странную беззащитность, с которыми не выходило бороться. Раньше ему никогда не приходилось о чем-то просить, зависеть от кого-то, а теперь...
Авиан поерзал и даже нечаянно прикусил язык, потому что возбуждение вновь стало болезненным. Ему нужна была разрядка, но бегло осмотрев камеру, Авиан стушевался. Вряд ли кто-то сейчас планировал лечь на койку и бессмысленно смотреть в потолок. Даже Натаниэль в данный момент сидел напротив, демонстративно не обращая на Авиана внимание и лишь поджимая губы, когда тот цокал ложкой о миску. И что было делать? Просить вот так, при всех?
Несколько раз Авиан порывался обратиться к Хессу, демонстративно игнорируя похотливые взгляды Эльмана, но в последний момент слова замирали на языке. В конце концов, он просто решил занять руки - взял со стола пачку сигарет, достал одну, щелкнул зажигалкой, сделал глубокую затяжку и... получил по губам. Не больно, но от удивления широко раскрыл рот и потрясенно уставился на Натаниэля, который воспользовался шоковым состоянием омеги, чтобы вытащить из его пальцев сигарету и потушить о поверхность стола.
- Эммм... - хотелось спросить, что за хрень только что произошла, но на деле Авиан лишь нелепо взмахнул руками и выдавил из себя что-то нечленораздельное. Он все не мог понять, как Натаниэль вообще мог поступить так? А где же поклонение омегам? Можно было понять, если бы его стукнул Хесс, Далиан или - в самых смелых фантазиях! - Эльман, но Нейт? Впрочем, на это, кажется, никто не обратил внимания, по крайней мере, защищать его не бросились.
- Я, конечно, понимаю, что тебя мало интересует будущее, но, будь добр, не веди себя, как истеричный ребенок, - все-таки соизволил заговорить Натаниэль, складывая руки на груди и внимательно осматривая лицо Авиана. Взгляд, казалось, прожигал в нем дыры, отмечал каждую трещинку на дрожащих губах, малейшую смену эмоций в карих глазах. Долго выдерживать такую зрительную атаку у омеги не вышло - он отвернулся и шепотом пробормотал:
- Я и не веду...
- Конечно-конечно, - Натаниэль все-таки услышал, иронично приподнял бровь и добавил: - Почему ты не попросишь?
- Попрошу? О чем? - Авиан робко скосил взгляд на альфу и еще сильнее сжал ноги. Глупо, конечно, было скрывать, ведь прошло уже несколько часов, и все понимали, что Авиану совсем скоро потребуется разрядка. Но Натаниэль смущал, был таким странным, что демонстрировать ему стояк в штанах было слишком стыдно.
- Трахнуть тебя, - равнодушно произнес Нейт. Авиан испуганно оглянулся на остальных сокамерников, но те, казалось, были заняты собственными делами и не обращали внимания на беседу.
- Я никого не собираюсь просить...
- Пока. Еще максимум полчаса, и ты даже разговаривать связно не сможешь, - жестко прервал смущенное лепетание омеги Натаниэль. - Так зачем же ты себя мучаешь? Попроси сейчас. У тебя нет выбора.
- А я думал, что ты не одобряешь этого, - пробормотал Авиан и прикусил губу. Он не понимал, зачем альфа завел этот разговор. По интонациям совершенно не удавалось понять, что он думает на самом деле. Неужели и правда относится с пониманием? Или все же обвиняет, считает, что поведение Авиана порочит сам статус "омега"?
- Знаешь, Авиан, падение всегда быстрое. Одно мгновение, и ты уже в грязи. Нельзя зависнуть посередине пути, нельзя вернуться назад. Ты уже упал, тебе нечего терять, - ни единый мускул на лице Натаниэля не дрогнул, ни разу не сорвался голос, ни на йоту он не предал свои привычные размеренные интонации. Но, наверное, именно это спокойствие обидело Авиана больше всего. Легче вынести презрение и открытое отвращение во взгляде, чем снисходительное порицание. Натаниэль был разочарован. А значит верил в него, а он, Авиан, предал это доверие, оказался слишком слабым, чтобы бороться... Слишком безвольным... Слишком...
- Ну, прости, что я оказался таким... - Авиан не договорил. Часто заморгал, пытаясь прогнать непрошеные слезы, но понял, что ничего не выйдет, что рыдания уже клокочут в горле. Было так стыдно за себя, как будто он и правда измазался в дерьме. В итоге он просто вскочил из-за стола и спрятался от посторонних глаз за стенкой, усевшись на грязный пол. Господи, неужели Натаниэль думает, что ему легко? Неужели считает, что Авиан должен был настолько гордиться своим проснувшимся привилегированным статусом и терпеть мучения? Он бы и хотел. Но не мог, просто был не в силах пережить это здесь...
Он и сам не помнил, сколько просидел так, уткнувшись лицом в прижатые к груди колени и глотая соленые слезы. Были слышны приглушенные голоса альф, но Авиан не прислушивался. Какая, к черту, разница, что они обсуждают? Ему снова было плохо, но после отповеди Натаниэля просить Хесса казалось нереальным. Он так и представлял, как Нейт сожмет губы до белизны, лишь этим жестом дав понять, что он не удивлен, не ожидал ничего иного от грязного, порочного Авиана.
- И почему ты плачешь? - Авиан вздрогнул, резко поднял голову. Натаниэль возвышался над ним, смотрел задумчиво, вновь не давая ничего прочитать в глубинах серо-голубых глаз. Авиан неловко стер слезы со щек, отвернулся, сделав вид, что жутко заинтересовался рассматриванием противоположной стены и надтреснутым голосом проворчал:
- Я не плачу.
- У тебя какая-то патологическая склонность отрицать очевидное, - вздохнул альфа и сел рядом. Авиан недоуменно скосил на него взгляд, потому что Нейт всегда был настолько аккуратен и педантичен, что его вид на грязном полу представлялся какой-то причудливой галлюцинацией. Авиан даже подумывал ущипнуть себя, но потом справедливо решил, что еще не настолько утратил связь с реальностью, чтобы ему чудилось подобное. - Давай начистоту, хорошо?
- Х-хорошо, - омега согласно кивнул, мысленно готовясь к очередному неприятному монологу о себе. Но в этот раз Натаниэль заговорил о другом.
- Я действительно считаю, что ты поступил, как последний придурок. Молись, чтобы твое решение не повлекло за собой неприятные последствия. Но я не имею права тебя судить. Я не хочу, чтобы ты считал, будто я ненавижу тебя или что ты там еще себе успел напридумывать. Просто то, как легкомысленно ты относишься к своему статусу, меня... немного злит. В общем, думай о будущем. Не забывай, что твоя жизнь вскоре изменится. Она уже изменилась, но за стенами камеры все будет совершенно иначе. Постарайся потом все забыть, и никогда не вспоминай. Все это не с тобой, потому что так неправильно. А сейчас иди к Хессу. Уже нет никакого смысла мучить себя, - Натаниэль замолчал, а потом легко сжал безвольную руку Авиана. Уже через секунду отпустил и, поднявшись одним плавным движением, вышел. Омега проводил его взглядом, а потом облегченно прикрыл глаза. Возможно, Натаниэль и не осознавал, но этими словами он снял с Авиана огромный груз вины. Слова альфы помогли расставить все по местам, немного распутать хаотично переплетенные мысли. В ту минуту он невольно дал то, в чем Авиан нуждался больше всего. Надежду.
***
- Хесс, мне нужно опять, - прошептал Авиан, потираясь носом о ямку между ключиц альфы. За окошком уже была темная осенняя ночь, в щели каменной кладки проникал холодный северный ветер, и кожа омеги покрылась мурашками, хотя внутренности, казалось, полыхали жаром. Контраст был неприятным, поэтому он пихнул Хесса локтем под ребра, когда осознал, что тот уснул, и отвечать ему не планирует. - Хесс!
- Что такое? - рыкнул тот, пытаясь отодвинуться от Авиана как можно дальше. Впрочем, на узкой койке это было нереально, да и хватка у парня была цепкой, и он больно сжимал пальцы на плечах альфы. - Не-е-ет, даже не думай! Девять раз! Каждый час, Авиан! У меня случится инфаркт, и я умру во время оргазма. Ты этого добиваешься, парень?
- Хесс, пожалуйста, мне очень нужно, - всхлипнул Авиан, потеревшись членом о бедро альфы. Его била крупная дрожь, а перед глазами все плыло. Казалось, что чем больше он трахается, тем сильнее возрастает его похоть.
- Попроси Эльмана. Не бойся, он больше не причинит тебе боли.
- Нет, я не могу просить Эльмана, - Авиан отрицательно покачал головой, хотя и понимал, что если Хесс откажет, выбора у него не останется.
- Почему это? - недоуменно приподняв бровь, поинтересовался альфа. Авиан тяжело вздохнул, удобнее устроился в объятиях Хесса и произнес одно-единственное имя - "Далиан". - А-а-а, ясно... Слушай, парень, роль сводника тебе не подходит. Поверь, у них есть значительно более серьезные препятствия, чем то, что они не хранят друг другу верность. Далиан не осудит тебя.
- Я понимаю, - пробормотал Авиан, но голос был настолько несчастным, что Хесс тяжело вздохнул и сдался.
- Ладно, давай только ты сверху. Я устал.
- Сверху? - недоуменно переспросил Авиан. Хесс закатил глаза и, обхватив омегу за талию, усадил себе на бедра. Тот нахмурился, пытаясь понять, что от него требуется и надеясь, что никто не проснется. Альфа тем временем пробормотал что-то несвязное под нос и взялся за свой член, пытаясь привести его в возбужденное состояние.
- Положи руку, - хрипло пробормотал он, когда ощутил, как медленно тяжелеет в паху. Авиан с опаской посмотрел на впечатляющий размер наливающегося кровью члена, прикусил губу и несмело погладил кончиками пальцев головку. - Не бойся. - Омега медленно прочертил линии по всей длине, обводя по контуру вздувшихся вен, погладил тонкую кожу на внутренней стороне бедра и только потом несильно сжал ладонь у основания. Провел вверх, медленно скользнул вниз, с любопытством наблюдая за реакцией альфы. Хесс ничего не говорил, расслабленно прикрыл веки и только тяжело дышал. - Хватит, парень. Только кончить раньше времени не хватало. Теперь просто сядь на него.
- Сесть? Самому? - Хесс молча кивнул, но все же немного помог: сжал ладонями ягодицы Авиана, широко развел их в стороны и подтянул омегу повыше. Тот положил одну руку на живот Хесса, чувствуя, как напрягаются литые мышцы, а другой направил член к своему анусу. Помедлил мгновение, сглатывая образовавшийся в горле ком, и начал медленно опускаться. Казалось, никогда он еще так отчетливо не ощущал проникновение каждого дюйма чужой плоти в его тело. Внутренние стенки, словно тугая перчатка, обхватывали крупный член, и Авиан откинул голову назад, плавясь от чувства заполненности, от этого безумного жара, выжигающего внутренности дотла.
Хотелось кричать, но позволить себе это было невозможно. И снова искусанные, окровавленные губы, и привкус металла во рту, и влажная кожа под ладонями, которыми он водил по груди и животу Хесса. Привычно и так странно одновременно. Медленно, вязко, горячо, опускаясь, почти разъединяя тела, и вновь насаживаясь по самое основание, заполняя себя до остатка. И ни единой связной мысли в голове, и никакого ощущения времени, лишь чувство жара в животе, и приглушенный стон, и легкая боль от набухшего узла, растянувшего его до предела. И потом, когда Авиан уже лежал сверху, прислушиваясь к пульсации члена внутри и к обжигающим толчкам спермы, которой он был уже переполнен, так и не зародились привычные мысли сожаления. Натаниэль был прав. Уже слишком поздно.
***
Авиан беспокойно метался по койке, то хватая простынь в пригоршни, то беспорядочно пытаясь выпутать ноги из одеяла, которым кто-то его накрыл. Шерстяная ткань неприятно жалила кожу, а утомленный мозг и вовсе искажал действительность. Авиану казалось, что по ногам бегают тысячи муравьев, хотелось стряхнуть их, но чем отчаяннее становились попытки, тем сильнее усугублялась ситуация - одеяло, словно кокон, почти полностью обездвиживало. В конце концов, Авиан сдался - последний раз выгнулся в пояснице, едва не складываясь пополам, а потом обессиленно обмяк. Впрочем, даже в это глубокое, полуобморочное сновидение прорывались разрозненные, пугающие образы. То к нему тянулись чьи-то руки, и он, Авиан, все пятился назад, пока не упирался спиной в шершавый камень. И тогда эти загрубевшие ладони сжимались на его шее, передавливали, лишая малейшей возможности втянуть хотя бы немного воздуха. Он чувствовал, как огнем жжет легкие, как полыхает болью горло и режут глаза непролитые слезы. Вскоре, правда, картинка менялась, и одновременно совершенно иными становились физические ощущение, хотя их и объединяло кое-что общее - страдание, которое они приносили. Теперь Авиану снились его альфы: они окружили его, скалили зубы, словно голодные хищники, прожигали взглядами лихорадочно блестящих глаз. Было страшно от осознания, что это не те люди, которых он знал: грубоватые, категоричные, иногда жесткие, но никогда - жестокие. Эти же альфы хотели причинить Авиану боль, уничтожить его. И действительно, вскоре они оказались рядом, бесцеремонно повалили на грязный пол... А дальше все смешалось в сплошной клубок разодранной одежды, грубых рук, окровавленных губ, потных, обнаженных тел, резких толчков в сведенном судорогой теле. Авиан не осознавал, но все мольбы остановиться на самом деле вырывались из пересохшего рта, звеняще застывали в воздухе, словно разрезая его на куски.
Именно такую картину и застали альфы и Далиан, вернувшиеся с завтрака: весь взмокший Авиан, среди измятых и стянутых простыней, с дорожками слез на щеках, постоянно повторяющий "не надо, пожалуйста, не надо". Далиан отреагировал быстрее всех: присел рядом, обхватил запястья и легко, стараясь не напугать, потряс.
- Авиан, проснись! Это я, Лиан. Это просто сон, слышишь?
Авиан еще несколько долгих мгновений не мог разобрать, кто именно его зовет, что от него хотят и почему не помогают спастись от этих жутких людей, истязающих его. Но вскоре ухватился за голос Далиана, как за спасительную нить, сконцентрировался на нем и смог-таки открыть глаза. Помутневший, со сбитым фокусом взгляд, скользнул по бете, по железной решетке верхней койки, по грязному стеклу одинокого окошка, и только потом Авиан более-менее вернулся к реальности. Внизу живота снова болело, а член прижимался к животу. Ну, конечно, что же еще могло так мучить, если не течка?
- Простите, плохой сон, - хрипло пробормотал Авиан, пытаясь приподняться на локтях. Постарался незаметно осмотреть альф из-под полуприкрытых ресниц, и тихонько, облегченно выдохнул, убедившись, что сон - это лишь игра воспаленного мозга, а не реальность.
- Ничего, малыш, не извиняйся, - легкомысленно отмахнулся Эльман, когда Хесс и Натаниэль, уверившись, что с омегой все относительно нормально, сели за стол. У Эльмана в руках была тарелка и стакан чего-то бледно-желтого, скорее всего здешнего чая. Он тоже присел на койку, соприкасаясь коленями с Далианом, и произнес: - Поешь немного.
- Я не хочу, - Авиан отрицательно покачал головой, но, поймав строгий взгляд беты, устало вздохнул и взял миску. Далиан одобрительно улыбнулся, взъерошил черные пряди Авиана и, мгновение замявшись и кашлянув, заговорил:
- Авиан, мне кажется, или ты и правда не понял наш вчерашний разговор? Ты должен осознавать, что твои потребности сейчас очень велики. Увы, у нас нет возможности достать для тебя блокаторы, а значит ты не можешь обходиться одним Хессом. Я понимаю, что тебе так было бы проще и даже, кажется, знаю, какие еще мотивы тобой руководят, - Далиан выразительно приподнял брови, - но это глупость. Тебе нужно потерпеть еще буквально несколько дней, нелепо теперь заставлять себя мучаться.
- Ты говоришь, как Натаниэль, - пробормотал Авиан. Этот разговор смущал, поэтому омега преувеличенно старательно ковырял ложкой привычную кашу, стараясь не встречаться взглядом ни с Далианом, ни с Эльманом.
- Возможно, потому что в этот раз он прав? - уткнувшись лбом Авиану в плечо, тихо спросил бета. И поспешил добавить, ощутив, как мгновенно напряглось все тело омеги: - Но в отличие от Нейта тебя никто из нас не винит. Ты поступил правильно, ты никому ничем не обязан. Да и сам Натаниэль, кажется, смог понять твой выбор. Просто не думай об этом так, хорошо?
- Угу, - неразборчиво пробормотал Авиан. На самом деле единственное, что удалось вычленить из монолога Далиана то, что все его благие намерения касательно Эльмана потерпели полнейшее фиаско. Хотя стоило думать об этом раньше, до того, как впервые расставил ноги и отдался ему. Теперь эти отказы выглядели и правда нелепо. Ведь действительно уже было нечего терять.
***
- Какой же ты красивый... - прошептал Эльман, лизнув отчаянно бьющуюся жилку на шее Авиана. Тот покорно склонил голову, давая лучший доступ, но все же нашел в себе силы недовольно проворчать:
- Не говори ерунды, пожалуйста.
- Я всегда говорю только серьезно, - приподняв голову, важно заявил Эльман. В зеленых глазах плясали чертенята, волосы торчали во все стороны, и Авиан поймал себя на мысли, что альфа очень красивый. Они все были красивыми, просто Эльман излучал это такое трогательное восхищение, преклонение перед первой в своей жизни омегой. У него восторгом светились глаза и немного дрожали пальцы, которыми он сейчас выводил сложные узоры на обнаженной груди омеги. И Авиану интуитивно льстило это. Не потому, что он был тщеславен или позабыл, что обладает заурядной внешностью. Просто было приятно осознавать, что хотя бы для кого-то он не глупое дитя и ему не делают одолжение. Конечно, это все из-за течки и вскоре забудется, но все же... - Хесс уснул. Ты совсем измучил его. Можно?
- Эл... - тихо выдохнул Авиан, зардевшись. Легко было догадаться, о чем спрашивал альфа. И нельзя было игнорировать собственные потребности, которые вновь причиняли неудобство. Но сейчас это еще не было так мучительно, после завтрака Хесс добросердечно "помог" Авиану, как-то даже небрежно уткнув его носом в подушку. А потом сгреб в охапку, громко заявил, что "стер член до крови" и уложил на койку Эльману. Авиан тогда уже открыл рот, чтобы возмутиться, сказать, что он не вещь и не позволит так к себе относиться. Но успел лишь втянуть в легкие воздух, когда его губ коснулись загрубевшие кончики пальцев, и Хесс, склонившись, прошептал всего три слова "так будет лучше". Кому и почему лучше Авиан не понял, но запал потерял, поэтому промолчал. Сейчас, спустя пятнадцать минут, в камере раздавалось лишь мерное сопение Хесса, а вот Натаниэль и Далиан явно не спали, просто тихо лежали на своих местах. Именно это, и еще не слишком разгоревшееся желание мешали сказать "да". Авиан даже горько усмехнулся. Раньше основным препятствием для согласия являлись принципы, теперь только смущение. Дожил...
- Ты снова думаешь о чем-то плохом, да? - проявил чудеса догадливости Эльман, разгладив вертикальную складочку на переносице Авиана. - Перестань, малыш, ты ничего ужасного не делаешь. Ты замечательный.
- Эльман, перестань! - Авиан отмахнулся, недовольно поджимая губы. Обманщик чертов! Вон как старается, чтобы только добиться желаемого.
- Потрясающий... - альфа потерся немного колючей щекой о плечо Авиана, поцеловал ключицу.
- Замолчи!
- Сладкий... - омега хотел снова возразить, но в этот раз Эльман поцеловал его в губы, настойчиво толкаясь языком внутрь, пока Авиан не сдался - разжал зубы, впуская, сдаваясь. Будь что будет... Бороться просто нет сил.
***
- Перестань вертеться! - пропыхтел Авиан, когда Эльман случайно заехал ему локтем под ребра. Было около четырех, в камере уже стало почти темно, а свет должны были зажечь только через час. В итоге удавалось различать лишь силуэт альфы, лихорадочный блеск глаз и белозубую улыбку, когда тот виновато пробормотал "прости, малыш". День прошел однообразно: секс и сон. Авиан отчаянно отсчитывал секунды, потому что течка жутко выматывала, как физически, так и морально. И за удовольствием всегда накатывала усталость, сменяющаяся мятежным сном с калейдоском разрозненных, но в равной мере отвратительных, картинок. - У меня все тело затекло, - пожаловался Авиан, пытаясь расправить сведенную судорогой ногу. По сосудам сразу потекла кровь, обжигая кожу жалящей болью.
- Могу представить, - хохотнул Эльман, поглаживая обнаженное бедро омеги, - мы за последние дни вообще себе пролежни заработали. Особенно Натаниэль, у него они, наверное, до костей.
- Мне казалось, что он всегда много времени проводит у себя, - еще тише произнес Авиан, уже на грани слышимости. С опаской скосил взгляд на соседнюю койку, потому что меньше всего хотелось, чтобы Натаниэль услышал, что они обсуждают его. Их с Авианом своеобразное перемирие было слишком хрупким, чтобы испытывать его сплетнями, но и удержаться от расспросов не удавалось. Слишком мало омега знал, это мешало понять мотивы большинства поступков Нейта. Убедившись, что Натаниэль как обычно укрыт так, что только светловолосый затылок виднеется, перевел взгляд на Эльмана.
- Он и правда много там валяется. Но в последние дни мы все бьем рекорды и имитируем овощи. Просто не хотим смущать тебя, малыш. Ты же у нас скромняга, - пояснил Эльман, чмокая Авиана в губы. Тот удрученно нахмурился, но ничего не сказал. Что говорить? "Нет, ребята, ходите спокойно, пока меня будет кто-то трахать"? Авиану, конечно, было жаль, что из-за него всем приходится ограничивать себя и постоянно спать или просто бездумно лежать, прикидываясь спящими, но он был им за это благодарен. Иначе он бы просто сошел с ума от стыда, от отвращения к своей природе, которую стоило ценить и уважать, но, увы, совершенно не получалось.
- Что ты вообще о нем знаешь? - почти беззвучно, одними губами поинтересовался Авиан, решив сменить тему. Еще раз с опаской посмотрел на койку Натаниэля, но плечи того размеренно опускались и поднимались, в такт дыханию. Он наверняка уснул.
- Не много. Они же с Хессом считают меня ребенком, - Эльман смешно закатил глаза и показал язык. Авиан не удержался и сам расплылся в улыбке. Все-таки он чудесно понимал, каково это, когда к тебе относятся со снисхождением, словно к несмышленышу. - Знаю, что он из какой-то интеллигентной семьи. Кажется, в колледже работал преподавателем. А почему здесь оказался... Я так только краем уха слышал, там какая-то темная история. Он, кажется, женат был, ребенка они ждали. А потом омегу его убили беременным. В общем, насколько я понял, там не просто убили, а еще и перед этим изнасиловали. А потом Нейт нашел этого ублюдка и... - Эльман замолчал. Авиан не настаивал, договаривать не было никакого смысла. Он зябко передернул плечами и сам уткнулся Эльману в шею. Тот сразу же поцеловал омегу в макушку и забормотал что-то успокаивающее. Но Авиан не слушал. Вот значит как... Наверняка муж Натаниэля был замечательным, чистым и любящим. Настоящей омегой, достойным стать папой и прожить долгую, счастливую жизнь. Но не стал. Не прожил. А он Авиан жил, и считал, что муки течки - самое страшное, что можно вообразить. Да что он, черт возьми, вообще знал о страдании? Стало так противно, по щекам медленно стекали слезы и неприятно горчили на языке. Почему же все так несправедливо?
@темы: слэш, НЦ-17, ориджинал, Работы в процессе, Окно на северную сторону